Об отношениях кремлевской власти и ислама шла дискуссия на семинаре, организованном в Париже доктором истории Майербеком Вачагаевым, экспертом по вопросам Кавказа Георгием Мамулиа, профессором-лингвистом Мариэттой Цороевой и специалистом по вопросам Кавказа Марией Беннигсен. Проходила дискуссия в Высшей Школе Социальных наук Франции.
При формировании гражданского общества и при светском управлении республиками Кавказа не учитывать, игнорировать традиции и Ислам просто невозможно. На Северном Кавказе, даже при всем его разнообразии, при том, что в каждой республике свой вариант Ислама — дагестанский, чеченский, кабардинский, центральная власть просто не имеет права не учитывать эти особенности. Это нормально, так должно быть.
Об отношениях кремлевской власти и ислама шла дискуссия на семинаре, организованном в Париже доктором истории Майербеком Вачагаевым, экспертом по вопросам Кавказа Георгием Мамулиа, профессором-лингвистом Мариэттой Цороевой и специалистом по вопросам Кавказа Марией Беннигсен. Проходила дискуссия в Высшей Школе Социальных наук Франции. Тема семинара, основным докладчиком которого был Майербек Вачагаев, более, чем актуальна –«Ислам и политика России по отношению к Северному Кавказу». Участники семинара – это студенты, докторанты, исследователи, служащие министерств, которые соприкасаются с вопросами Северного Кавказа.
RFI: Сразу после революции 1917 года, когда православная церковь стала подвергаться гонениям, ислам ещё пользовался относительной свободой, так как большевики делали ставку на поддержку мусульманского населения. Однако, в начале 1920-х годов многое изменилось, ислам, как и остальные религии, подвергся осуждению — мечети закрывались, духовенство подвергалось репрессиям. До сих пор огласке не предан факт расстрела тысячи алимов в Горской республике. Тех, кого можно было приручить – приручали и вербовали. Из духовных лидеров они постепенно переходили в разряд осведомителей, что так ярко наблюдается сегодня на Кавказе.
Я беседую с доктором истории, аналитиком Джеймстаунского фонда Майербеком Вачагаевым. Как будут развиваться события на Кавказе в дальнейшем?
Майербек Вачагаев: Я думаю, что невозможно то, что было в 1925-1927 годах, когда начали уничтожать тех, кто занимал посты муллы, кадия, имама. Сегодняшнее духовенство – это люди больше прогосударственные. Они работают с государством, и их не надо очень пугать, они итак по первому приказу из Москвы готовы выполнить все, что им говорят. Это больше аппарат чиновничий, а не духовенство, выбранное народом для того, чтобы служить народу и Господу Богу. То есть, для них нет этой опасности угрозы. Касательно создания четвертого муфтията: он был создан как раз тогда, когда три остальных договаривались об объединении, шли усиленные переговоры. Даже два непримиримых врага Равиль Гайнутдинов и Талгат Таджудинов договорились между собой и начали уже общаться нормально, делать совместные заявления, подписывать совместные документы.
Северо-кавказский муфтият официально сделал заявление, что они готовы объединится, как только эти два муфтията между собой договорятся. То есть, был один шаг до единого муфтията, как вдруг появляется вот этот новый «муфтият всея Руси» с непонятной фигурой – бывшим имамом одной из мечетей города Пятигорска. Все это накладывает отпечаток той политики, которая проводилась Советским Союзом – дробить. У идеологической кампании в Кремле нет задачи объединить мусульманский орган, наоборот – раздробить. Чтобы больше появилось вот таких локальных муфтиятов, за которыми не понятно кто стоит. Реально - это детище Владислава Суркова и Алексея Гришина, но нет муфтиев, которые хотели бы войти в этот состав. Опять в ходу та же политика – разделяй и властвуй, и на основе этого принципа они продолжают свою политику в отношении мусульманского населения России.
RFI: Очень живой интерес вызвало выступление шеф-редактора Кавказского независимого журнала «Дош» Абдуллы Дудуева:
Абдулла Дудуев: Я, как журналист, может, немного буду утрировать. С точки зрения защиты элементарных прав мусульманской части населения России, деятели муфтиятов никакой роли не играют. Одной из причин радикализации ислама и общественно-политической ситуации, не только на Кавказе, но и в других республиках с мусульманским населением России, является то, что эти религиозные деятели срослись с властью и стали неким чиновничьим звеном. Российские мусульмане, которые ущемляются на всех уровнях власти по этническим и религиозным признакам, не находят справедливости и понимания даже со стороны мусульманских религиозных деятелей, не говоря уже о других. К сожалению, нет никакой связи между мусульманским сообществом и теми, кого называют лидерами уммы. Соответственно, они утратили возможность влиять на мусульманское сообщество и на то, что происходит.
Мария Беннигсен: Это, несмотря на то, что открываются новые институты?
Абдулла Дудуев: Это фикция, не более.
Мария Беннигсен: Кто тогда говорит за мусульман в России?
Абдулла Дудуев: Практически, голоса тех, кто говорит в защиту мусульман, не слышны, потому что на всех уровнях официальной пропаганды существует жесткая цензура. И будь это гражданские, мусульманские деятели или независимые политики - им нет места и, соответственно, их никто не слышит. Даже если говорят, то это очень на локальном уровне. Тех, кто говорит в защиту мусульман и тех, кто мог бы реально влиять на молодежь, которая уходит в горы, уходит в леса, тех, кто с оружием в руках сопротивляется власти, считают врагами государства. Эти религиозные деятели, к сожалению, тоже выведены за рамки правового поля.
RFI: Наиболее влиятельным и авторитетным из муфтиев Майербек Вачагаев отмечает имама Мемориальной мечети на Поклонной горе Шамиля Аляутдинова.
Майербек Вачагаев: Имам Соборной мечети Шамиль Аляутдинов очень популярен среди молодежи. Его цитируют, он издает неимоверное количество книг. Каждый раз, когда я посещал его проповеди, было видно, что он вынужден находить более обтекаемые формулы. Он не мог говорить до конца то, что хотел. Это и понятно. В условиях России сегодня никто не посмеет открыто выступить, как Гайнутдин сказал, а потом испугался. Но сам факт, что Гайнутдин сказал, это уже… если бы он продолжил дальше и в такой же форме, он стал бы вторым Шамилем для всех российских мусульман (речь идет об имаме Шамиле, который был идеологом и вождем 25-летней Кавказской войны против России в 19 веке - RFI).
RFI: Глава Совета муфтиев России Равиль Гайнутдин может поплатиться за свой демарш и критику российского руководства?
Майербек Вачагаев: Думаю - нет. Это было бы очень очевидно. Москва не захочет из него сделать фигуру оппозиционную. Легче закрыть глаза и постараться, чтобы впредь он не делал таких резких заявлений, что исламу угрожают в недрах Кремля. Думаю, что они не захотят создавать из него фигуру, оппозиционную официальной власти.
RFI: Имам соборной мечети Ростова-на-Дону Наиль Бикмаев был задержан в Кировском районе Махачкалы 5 января в составе вооруженной группы. При нем было найдено оружие с глушителем. Руководитель ДУМа до сих пор воздерживается от объяснений по факту ареста своего духовного служителя и сына одновременно.
Майербек Вачагаев: Несмотря на то, что отец отвергает, думаю, что молодой имам, сын Ростовского муфтия, все-таки поддался боевикам. Он решил уйти в оппозицию, вооруженную оппозицию. Будучи сам имамом Ростовской мечети, он столкнулся с тем, что власть заставляет его быть чиновником, а не муллой.
RFI: Участники семинара считают, что определенная категория населения на Северном Кавказе становится радикалистами не потому, что они приветствуют радикализм. Эти молодые люди, в подавляющем своем большинстве, отвергают традиционный ислам в лице муфтиев, которые сотрудничают с властью. Это исключительно оппозиция исламу, который сросся с государством и стал использоваться как политический рычаг.
Александр Хлопонин, который вел дискуссию с муфтиями Северного Кавказа, предлагает им теперь не сокращать духовные учебные заведения (институты и университеты уже сокращены до минимума), а пересмотреть программы обучения. Если этим занимается государство, а не муфтият и религиозные деятели, это приведет к тому, что цифр, которые нам будут показывать рост исламского образования, рост мечетей, уже не будет.
RFI: Доктор исторических наук Георгий Мамулиа прогнозирует, что процесс радикализации на Северном Кавказе будет только усиливаться с перспективой его продолжения в Татарстане и других мусульманских регионах России.
Георгий Мамулиа: Вот относительно того, о чем мы сегодня говорим, совершенно очевидно, что сегодня идет процесс полного отчуждения северо-кавказского населения от официальных властей России, так же, как и процесс отчуждения нерусских национальностей от русского населения. Но на Кавказе этот процесс более усилен по сравнению с Татарстаном, с той разницей только, что на Кавказе идет война, в Татарстане войны нет. Именно поэтому официальные власти пытаются навязать совершенно не пользующихся никакой популярностью одиозных личностей в качестве муфтиев. У меня вот такой вопрос к тебе: ты говоришь, что правительство сейчас будет все цензурировать, контролировать и закрывать. Какой же результат из этого будет? У меня такое впечатление, что радикализация будет только усиливаться с перспективой продолжения всего этого в Татарстане и других мусульманских регионах.
Майербек Вачагаев: Вряд ли сегодня возможно полностью вернуться к тому, что было в период Советского Союза. Этот шаг уже пройден. Процесс радикализации не достиг своего пика на Кавказе за счет Кабардино – Балкарии, Карачаево – Черкессии и Адыгеи. То, что произошло в Чечне в августе этого года (речь идет о нападении чеченских боевиков на селение Центорой - RFI) и то, что мы видим какие-то движения в Дагестане – это возвращение к национальным идеям. Они (боевики - RFI) поняли, что продолжать без этой идеи, в том темпе, который они достигли в 2008-2010 годах, дальше уже невозможно. Им необходима новая идея, новая сила.
В Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкессии мы видим борьбу одновременно национального и радикального течения. И на этом этапе национальное движение проигрывает, потому что они аккомпанируют власти. Сегодня я вижу большую перспективу для радикализации, если это можно назвать перспективой, для радикализации этого региона. Локальный регион – это Северная Осетия, где сочетание христианской части осетин и мусульман-осетин делает этот регион более спокойным. Пока нет никаких симптомов к противостоянию мусульман-осетин и христиан-осетин.
В России ситуация сложнее. На сегодняшний день влияние узбекских радикалистов больше заметно в Татарстане, Чебоксарах, Набережных Челнах. Так же это влияние очень сильно на Казахстан, Башкортостан.
Я бы не боялся этого радикализма. Не знаю, почему в России это воспринимают чересчур болезненно. На мой взгляд – это эволюционный процесс в мусульманской умме. По мере появления своих мусульманских богословов, ученых, преподавателей этот процесс пойдет в обратную сторону.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться