Российские НКО под прицелом Путина

Таков заголовок большого материала, опубликованного в пятничном номере газеты «Либерасьон». Поводом к публикации послужил ввод в действие так называемого закона «об иностранных агентах». И хотя с момента ввода уже прошло несколько дней, и другие СМИ об этом уже сообщали, корреспондент газеты Вероника Дорман решила провести подробное исследование, чтобы объяснить французским читателям сегодняшнее состояние общественных организаций в России.

А объяснять, действительно, есть что. Во-первых, словосочетание «иностранный агент», который сразу наводит на мысль о шпионах и других диверсантах, работающих в интересах иностранного государства. Такие ассоциации возникают у беседующих с корреспондентом газеты представителей НКО.

Но с этим не согласен Александр Сидякин, автор принятого законопроекта. «В выражении «иностранный агент» нет ничего оскорбительного», - говорит он журналисту, - «Я думаю, что «Голос» или «Amnesty International» выдают свое мнение за мнение российской общественности, и все это – за счет денег Соединенных Штатов. Поэтому россияне имеют право всё знать».

При этом Сидякин утверждает, что сам ничего не имеет против США, однако признает, что его «вдохновил» закон, принятый в Штатах в 1938 году против пропаганды нацистов. Что было в те годы, всем прекрасно известно. А кого «нацистами» считать сегодня?

«Кремль видит иностранное вмешательство во внутренние дела везде, где зеленеет доллар», - пишет Вероника Дорман. Власти не могут понять, что, давая деньги общественным организациям, спонсоры могут ничего не требовать взамен. А иностранные государства поощряют свободу слова и права человека не для того, чтобы Россию разрушить, а наоборот, поскольку заинтересованы в России как в стабильном и демократическом партнере.

Представители НКО по-другому объясняют ситуацию. «Большинство некоммерческих организаций вынуждены исткать финансирование за границей, - говорит руководитель организации «Голос» Григорий Мельконянц, - потому что в России никто не осмелится дать деньги на борьбу с фальсификацией на выборах, на борьбу с коррупцией, с полицейским произволом и пытками в тюрьмах или на защиту прав незаконно арестованных и пропавших без вести в кавказских республиках».

Российские предприниматели прекрасно помнят судьбу Михаила Ходорковского, который пытался спонсировать оппозиционные организации. Его судьба стала сигналом для других: если вы даете деньги нашим противникам, то вас сажают в тюрьму.

Недавно в России была закрыт филиал Агентства США по международному развитию (USAID) – крупнейшего иностранного спонсора российских некоммерческих организаций. И неважно, что с 1991 года эта организация выделила более 2 миллиардов евро на борьбу со СПИДом или на поддержку экологических организаций. Российский МИД посчитал, что Агентство пытается оказать влияние на внутрироссийскую политику, - пишет газета.

Кроме закона об НКО, в российском парламенте готовятся другие проекты, направленные на ограничение общественного протеста в России. Так, например, в Думе обсуждают вопрос повышения штрафов за несогласованные манифестации. Недавно расширилась формулировка понятия государственного предательства, а за интернет-пространством теперь следят не специалисты, а «бдительные граждане».

В завершении статьи руководитель ассоциации «Мемориал» подводит печальный итог: «После принятия последних законов, у российского общества осталось очень мало способов влияния на органы власти. Диалог власти и общества прекращается».

В таких условиях, каково состояние российской оппозиции? Газета «Либерасьон» публикует интервью с директором центра общественного мнения имени Юрия Левады Львом Гудковым. Он говорит, что в сегодняшней России отсутствует оппозиционный лидер. Полный инфантилизм российских оппозиционеров удручает. После года протеста остаются все те же лозунги: «за честные выборы», «Россия без Путина», а никакой конкретной программы эта оппозиция так и не родила.

После выборов прошло несколько месяцев, общественный протест стих, но это не значит, что в России стало меньше недовольных. Вместе с тем, существует огромный разрыв между Москвой и провинцией. Недовольство режимом преобладает среди зажиточных жителей крупных городов. А провинция, в основном, патерналистская и консервативная. Но, кажется, российская оппозиция, наконец, поняла, что вовсе не учитывала интересы провинции.