Ваан Ованнисян – Для нас геноцид продолжается

24 апреля исполняется 97 годовщина первого в истории человечества международного преступления – геноцида армянского народа в Османской Турции. Старейшая, имеющая более чем 120-летнюю историю Армянская Революционная Федерации Дашнакцутюн (АРФД) является исторической свидетельницей событий 1915 года. По сей день эта партия активно занимается вопросами геноцида армян (архивы, пропаганда, лоббирование и т.п.), добивается осуждения совершенного и наказания за преступление.  

REUTERS/David Mdzinarishvili

Под руководством АРФД в мае 1918-го года была разгромлена наступавшая на Ереван регулярная турецкая армия, благодаря чему стало возможным восстановление независимости и основание Первой Республики, где Дашнакцутюн была правящей партией с 1918 по 1921 год.

Партия пользуется большим авторитетом в армянской диаспоре и всегда занимает стабильное положение в самой Армении - постоянно представлена в парламенте. В вопросах, связанных с геноцидом армян, Дашнакцутюн является наиболее влияющей на внешнеполитический курс Армении, вне зависимости от того, какая партия стоит у власти.

В настоящий момент парламентскую фракцию Дашнакцутюн возглавляет член Бюро АРФД, вице-президент Парламентской Ассамблеи Евронест Ваан Ованнисян, беседа с которым состоялась в канун Дня памяти жертв геноцида армян.

RFI: Тема геноцида в советский период была долгое время запрещенной. События 1965 года в Ереване, связанные с 50-летием геноцида, приоткрыли завесу. О геноциде стали говорить в открытую. И это явилось основным фактором движения за независимую Армению. Сегодня тема геноцида – одно из приоритетных направлений во внешней политике Армении. Как эволюция самой темы сказалась на деятельности вашей партии?

Ваан Ованнисян: Вообще-то, в первые десятилетия после изгнания Дашнакцутюн из Армении, то есть, непосредственно после геноцида и потери Арменией своей независимости, деятельность Дашнакцутюн ни в коей мере не была связана с теми изменениями, которые происходили в Советском Союзе.

Дашнакцутюн занималась собиранием армянского народа в единую диаспору, беря на себя функции, не свойственные политической партии, заменяя отсутствующую государственность. И в этом плане преуспела.

Конечно, помешала Вторая мировая война. После Второй мировой войны Дашнакцутюн оказалась в довольно тяжелом положении, потому что Турция, основной враг Армении и армянского народа, оказалась в лагере тех государств НАТО, с которыми Дашнакцутюн имела идеологическое родство в борьбе против большевизма, Советского Союза за независимость Армении. Это было очень тяжело, и это привело к определенным стагнационным процессам в партии.

То, что произошло, собственно, на родине, в Армении, в 1965: мощные демонстрации, столкновения с полицией, требования восстановления исторических прав армянского народа – это всколыхнуло и диаспору тоже и придало новый импульс возрождению Дашнакцутюн.

Дашнакцутюн, конечно, свою деятельность не прерывала, но это было новым импульсом. Поэтому уже с конца 60-х, в 70-х и 80-х Дашнакцутюн начала новый этап борьбы за восстановление попранных прав нашего народа, который, в общем-то, и завершился коллапсом Советского Союза, независимостью Армении и возвращением Дашнакцутюн на родину.

RFI: Вопрос геноцида армян связан не только с историческими событиями в самой Турции. Отягощенность проблемы обусловлена вмешательством Советов. Не произойди большевизация Армении, геополитическую картину региона определял бы, скорее всего, Севрский договор. Соответственно и политический вес Турции был бы не столь значимым. В какой мере сложность сегодняшних отношений с Турцией обусловлена вышесказанным? К примеру, провал попытки налаживания отношений с Турцией без предусловий.

Ваан Ованнисян: Напрямую обусловлено именно вышесказанным. Поскольку, даже если бы Севрский договор не вступил в силу по каким-либо причинам, но Армения осталась бы независимой в признанных границах старой Российской империи, она была бы сегодня, по крайней мере, в 2,5 раза больше, в 2,5 раза больше население имела бы. Конечно, несопоставимый с сегодняшним экономический потенциал и все остальное. Что сделало бы невозможным такие формы давления, например, как блокада, как попытки принудить или заставить пойти на подписание каких-то неприемлемых для армянской стороны документов.

Все дело в том, что потеря независимости Арменией и неудача в достижении основной цели: осуждения преступления геноцида и получения компенсаций – лежит на Советской России. Потому что Турция в одиночку с этим вопросом и с Арменией уже справиться ни в 18-м, ни в 19-м году не смогла бы. У Армении была наиболее боеспособная армия в регионе на тот момент, и если бы Армения не была принуждена вести войну на два фронта против большевистской России, которая наступала совместно с Азербайджаном, советизированным уже к тому времени, и против кемалистской Турции, сегодняшняя геополитическая карта региона была бы совершенно иной.

Причем, думаю, что Турция была бы гораздо более счастливой и гораздо более прогрессивной страной, чем она является сегодня. У нее, возможно, отсутствовал бы кусок территории на северо-востоке, но страна давно была бы демократичной страной, давно была бы членом тех международных организаций, в которые она стремится. И, естественно, напряженности такой в регионе не было бы. Потому что армяно-турецкое напряжение весьма и весьма подразумевает другие конфликтогенные зоны на Переднем Востоке.

RFI: Вопрос геноцида имеет 3 аспекта – моральный, юридический и политический. Сегодня акцент все чаще делается на последний. Этот вопрос уже вышел за рамки интересов сугубо армян и зачастую используется третьими странами как инструмент в манипуляциях своих отношений с Турцией. К примеру - это один из камней преткновения на пути вступления Турции в Евросоюз. Как вы оцениваете развитие этого вопроса на международной арене – в США, Евросоюзе, и в частности, во Франции?

Ваан Ованнисян: Вы совершенно правы. Многие государства и международные организации зачастую используют вопрос геноцида для осуществления давления на Турцию. Но, с другой стороны, это является результатом армянской политики. И в Турции это знают и поэтому пытаются принудить Армению к уступкам в формах различных протоколов, различных деклараций и прочих документов.

На самом деле, армянская политическая мысль должна сегодня делать все, чтобы вернуть обсуждение вопроса на базис всех трех отмеченных вами аспектов. Поскольку чисто политический аспект для нас невыгоден. В чисто политическом аспекте Турция как противовес Ирану, арабскому миру, России, как «назначенный жандарм» Переднего Востока имеет гораздо больший политический вес, чем кто-либо из ее соседей. Это естественно.

Поэтому, когда вопрос рассматривается только в политическом ракурсе, Турции всегда удается увильнуть. Но если в основе взаимоотношений с Турцией по вопросу геноцида также появляются моральные и юридические аспекты, особенно юридические, тогда картина становится несколько иной.

Юридический аспект – это тот факт, например, что арбитражное решение американского президента Вудро Вильсона не отменено до сих пор. И, тем самым, то, что Севрский договор был пересмотрен в Лозанне, юридического значения не имеет. Имеет только политическое.

Не говоря уже о моральном аспекте, поскольку для нас, армян, геноцид все еще продолжается: мы теряем население, потому что диаспора ассимилируется, мы лишены доступа к каким-либо коммуникациям, потому что в результате агрессии большевиков и турок границы Армении были обрезаны в такой форме, чтобы у нее не было никакой жизнеспособности.

Мы лишены природных ресурсов, доступа к морям. И, в конечном итоге, наш след, исторический след на территории Западной Армении – нашей исторической родины – планомерно уничтожается. Речь идет не только об уничтожаемых церквах, мостах, армянских надписях, но и о том, что, например, в Турции официально переименовываются все эндемические типы, виды растений и животных, которые носят в себе название armenicae, то есть, «армянские».

Это попытка искоренить даже след присутствия армянского этноса на его исторической территории. Тем самым, для нас геноцид продолжается, поэтому бессмысленно задавать вопрос, почему мы боремся за его признание, и насколько это правомерно делать на международной арене – в США, в Евросоюзе и, в частности, во Франции. Потому что Турция не оставляет нам другого выбора.