Сатира в бункере: как работает Charlie Hebdo через два года после теракта

Итальянский режиссер и сценарист Франческо Мазза недавно посетил новую редакцию французского сатирического издания Charlie Hebdo и стал одним из немногих, кто узнал адрес этого особо охраняемого секретного помещения. Франческо Мазза описал для Libération, как два года спустя после теракта журналисты сатирического издания работают в «бункере» за бронированными дверями.

Eric Feferberg / AFP

Бронежилеты и пуленепробиваемые окна

Эту дверь ничто не отличает от всех остальных в Париже. Франческо Мазза нажимает на кнопку домофона. Ждет. Задвижка в замке отпирается. Режиссер осторожно входит в помещение. Дверь за ним захлопывается сама.

Металлический голос по внутренней связи сообщает, что нужно пройти дальше. Затем — проверка — как в аэропорту. И снова — бронированные двери, лестницы, вооруженные люди. Затем режиссер оказывается в крохотном бронированном отсеке, и появляется черноволосая женщина, «француженка с ног до головы, которую я сразу же представляю себе на баррикадах рядом с Робеспьером, кидающую камни в Старый порядок» — описывает Франческо Мазза.

Это — Марика Бре, глава отдела кадров Charlie Hebdo, «публичное лицо» издания, одна из немногих, кто общается с прессой. В ее кабинете — бронежилет. Сотрудники издания носят их каждый раз, когда садятся в автомобиль. На рабочем столе — груда распечаток угроз, которые редакция получила только за последний день в фейсбуке. И фотография со Стефаном Шарбонье или Шарбом, бывшим главой Charlie Hebdo, который погиб при теракте 7 января 2015 года. А за столом — пуленепробиваемое окно, через которое едва пробивается солнце.

Смех во время чрезвычайного положения

Адрес редакции Charlie Hebdo держат в строгом секрете. «Если я раскрою кому-либо точный адрес, газета тут же подаст на меня заявление за то, что я поставил под угрозу жизни людей», — рассказывает итальянский режиссер. Марика Бре говорит, что рано или поздно о местонахождении редакции станет известно, и нужно будет снова переезжать.

Сотрудница Charlie проводит Франческо Мазза вдоль коридоров, где вывешены первые полосы издания — но только с февраля 2015 года. На те, которые были до теракта, «слишком сложно смотреть», — говорит она. Затем они проходят в более крупный зал, где работают художники.

На вопрос режиссера о том, как сотрудники Charlie Hebdo могут продолжать смеяться в таких условиях, Марика Бре отвечает: «Нужно забыть, где находишься, и сконцентрироваться только на работе. Чрезвычайное положение не закончилось, мы с ним живем».

Жизнь сотрудников Charlie Hebdo распланирована заранее. Многих из них постоянно сопровождает охрана. «Если мне вдруг пришло в голову пойти купить багет, я не смогу этого сделать», — говорит Марика Бре.

Лазанья, землетрясение и основа сатиры

Итальянский режиссер Франческо Мазза в сентябре 2016 года написал заметку в защиту французских сатириков под названием «Объяснение карикатуры Charlie Hebdo для моей матери». Рисунок, на котором жертвы землетрясения в центральной Италии изображены в виде лазаньи, вызвал в этой стране бурю негодования. Рисунок называли «оскорбительным для всех итальянцев» и «отвратительным».

Франческо Мазза, долгое время писавший сценарии для сатирической программы на итальянском телевидении, выступил в защиту Charlie. В своей заметке, которую он написал в виде разговора с матерью, он объясняет, что отвращение — это и есть основа сатиры. Сатира должна вызывать сильную инстинктивную реакцию, шокировать. И в этом смысле рисунок Charlie Hebdo — настоящая сатира. Ее цель — не осмеять погибших под обломками зданий людей, а заставить людей задуматься, что в любой развитой стране в результате землетрясения не могут погибнуть столько людей, сколько погибли в Италии, где власти не обеспечивают сейсмическую безопасность зданий. «Charlie Hebdo говорит: эти люди погибли не от землетрясения, а от Италии», — заключает итальянский режиссер.