«Я мусульманин, но и француз»: что говорят в районе, где жил террорист Бухлель

В этот район, на северную окраину Ниццы (бульвар Henri-Sappia), мы заехали, чтобы поговорить с теми, кто жил рядом с Мухаммедом Бухлелем, совершившим теракт. Нескольких мужчин от 25 до 35 лет мы встретили в районном «центре притяжения» — на пятачке, где расположен автосервис, магазинчик и мечеть. Террорист — по мнению этих мужчин — был чужаком, он не вырос во Франции, у него «не было французского менталитета».

Дом, на последнем этаже которого жил Мухаммед Бухлель с женой и тремя детьми. RFI

Но и сами они, впрочем, не чувствуют себя в этой стране до конца своими, хотя родились и выросли в Ницце, которую они называют одним из самых трудных городов с точки зрения сосуществования т.н. «коренных французов» и потомков мигрантов.

Учитывая, что последние теракты во Франции тоже совершили выходцы из семей мигрантов, напряжение между разными частями французского общества возросло. Во многом — благодаря политикам, считают наши собеседники, главным из которых оказался человек, назвавшийся Каримом, — тоже, кстати, водитель большегруза. Так что мы поговорили еще и о том, как мог 19-тонный грузовик оказаться 14 июля в самом эпицентре праздника.

Карим (слева) и его друзья перед мечетью RFI

RFI: Что вы думаете о мерах обеспечения безопасности в Ницце? Сейчас и вообще в последние месяцы, когда в стране ввели чрезвычайное положение?

Страна живет в состоянии ЧП. Не так давно был «Батаклан». После этого звучали речи: я сделаю это, я добавлю то, я усилю это… И посмотрите: что делается?

Почему не была нормально перекрыта Английская набережная? Почему не были блокированы главные въезды в город?

Я человек, который думает головой, который имеет капельку разума, я понимаю, что надо было сделать с тремя въездами в город: перекрыть въезд с запада, с востока и с севера. Всего-навсего… Ницца — простой город с этой точки зрения. Но нет безопасности во Франции: как он мог проехать, когда известно, что в выходные и праздники въезд в город для грузовиков запрещен? Я сам водитель грузовика, я знаю. Конечно, для рефрижераторов делают исключения, но его надо было проверить. Что он перевозил в город? Это огромный грузовик, 19 тонн.

Они говорят: мы сделали это, мы сделали то, но когда видишь такое — понимаешь: безопасность нулевая. Они даже на въезде на Английскую набережную поставили простые металлические заграждения.

Самое сердце Ниццы не защищено, вообразите себе все остальное. Они вкладывают миллионы и миллионы, покупают камеры наблюдения. В Ницце самое большое количество камер на душу населения, самый большой штат муниципальной полиции во Франции. У них есть сумасшедшие возможности. Но безопасность — ну-ле-ва-я. Местные власти говорят много, но… Занимаются мелкими проблемами…

Например, двумя девушками, которые пришли в колледж в платках. Или о девушках, которые пришли в лицей в длинных юбках… Но им сказали: нет-нет-нет. Не имеете права. Это знак радикализации. Вот такого рода дебаты ведутся. Ведутся уже давно. С момента прихода Саркози…

Правительство вместо того, чтобы нас объединять, нас разъединяет.

Я, мсье, мусульманин, но я, извините, еще и француз. К моему отцу, который был пастухом в Алжире, он пас коз, много лет назад пришли французские представители и сказали: приезжай во Францию, там есть работа. Мы дадим тебе жилье. И он приехал в Ниццу…

А вы знали хоть немного этого человека, который стал террористом? Знали что-то о его «радикализации»?

Нет, это другое дело. Я думаю, здесь нельзя говорить о радикализации. Это могло произойти где угодно и с кем угодно. Это абсолютно сумасшедший парень, слетевший с катушек. Психически больной. Он не разговаривал ни с кем, он не здоровался ни с кем… Если он сотворил это во имя «ислама», то нужно сказать, что он не имел к нему никакого отношения… Вот здесь мечеть, за нашей спиной, его там никогда не видели…

Он не соблюдал пост в Рамадан. Он пил алкоголь, он бил свою жену, он совершал сумасшедшие выходки. Нельзя его назвать мусульманином. Так что он слетел с катушек и решил выехать и совершить бойню. А власти оказались неспособны защитить людей. Вот и все.

А он был больным. Его бывшая жена рассказывала людям, которых я знаю, что он делал… То, что он ее бил — это даже было привычно. Он пришел однажды, изнасиловал ее, сделал ка-ка на полу и сказал: я оставляю тебе свое дерьмо, сделал пи-пи в гостиной, сказал, я оставляю тебе мое пи-пи. И ушел. Как можно это назвать, мсье? Это психопат. И это не мусульманин. Ни один нормальный мусульманин не скажет даже: ударь собаку или убей муху. Нормальный мусульманин — прежде всего, хороший человек. Это по телевизору говорят другое…

Что нужно улучшить для того, чтобы улучшить обстановку, чтобы вы почувствовали себя по-настоящему своими в стране? Чтобы по телевизору говорили другое?

Много вещей надо улучшить. Но прежде всего нужно улучшить Олланда — путем его отстранения от власти. И Вальса. И Ле Мэра (Брюно Ле Мэр — один из видных деятелей правой партии «Республиканцы» — Прим. Ред.)… Всех этих политиканов. Когда это произойдет, поверьте мне, станет намного лучше. И безработица станет меньше.

Еще одна проблема Франции — это отсутствие у многих граждан французской идентичности. Мы себя не считаем до конца французами, потому что со школы нас определяют как арабов. Я родился здесь, ничего?! А тут со школы начинается. Учителя — завуалированно так: «Любите кус-кус, мсье?». Вы очень хороший ученик, мсье, у вас есть все качества, чтобы добиться успеха, но если вас зовут Мухаммед, они вызовут ваших родителей и посоветуют: отправьте вашего ребенка на учебу сантехником или каменщиком, это будет хорошо для него. И так во всей Франции.

…Ну, а тот, кто это сделал, еще раз повторяю: сумасшедший — вот и все. Нельзя сказать, что он джихадист или против Франции. Он хотел покончить со своей жизнью… Это как пилот GermanWings, направивший самолет с пассажирами на горы, это то же самое. Это его брат-близнец.