Эксперт о рисках новых терактов: французов ждет другая реальность

Журналисты французской редакции RFI в понедельник утром, 16 ноября, побеседовали с бывшим заместителем директора французской контрразведки Луи Каприоли, который также отвечал за борьбу с терроризмом во французских спецслужбах. Он объяснил смысл проводимых сегодня полицейских операций, а также предупредил о возможности новых терактов на территории Франции.

Луи Каприоли, бывший заместитель директора французской контрразведки. Скриншот France 2

03:54

Экс-замдиректора французской контрразведки Луи Каприоли об угрозе новых терактов

RFI

RFI: Многие сегодня критикуют французские спецслужбы за то, что они не смогли предотвратить случившееся в минувшую пятницу в Париже. Что вы можете ответить на эту критику?

Луи Каприоли: Я не вижу упущений. К сожалению, мы имеем дело с новым противником. Премьер-министр Манюэль Вальс сказал сегодня утром: список лиц, представляющих опасность для государства, составленный спецслужбами (так называемый «список S»), насчитывает 10 500 человек. И к этому можно добавить лиц, которые как-то связаны с войной в Ираке, лиц, о радикализации которых поступают сведения и так далее, и так далее. Перед нами огромная масса людей, с которыми нужно работать.

Сегодня утром было проведено большое количество обысков и арестов. Чаще всего они никакого отношения к терактам не имели. Что это означает? Для чего их тогда проводили — чтобы испугать террористов или чтобы успокоить население?

Террористов, к сожалению, мало чем испугаешь. Нет, это стратегия, призванная дестабилизировать всех, кто имеет какое-либо отношение к террористическим сетям во Франции. В нашей терминологии это называется операцией «Мамонт». Эти операции помогают собрать максимальное количество информации. В 1993 году после терактов в Алжире были подобные операции — тогда было арестовано больше сотни человек, и террористические группы, которые начали организовываться во Франции, были разбиты. Сейчас происходит то же самое. Задерживают и допрашивают людей, против которых было недостаточно улик для открытия отдельных дел, но их допрашивают и отпускают на свободу, чтобы собрать как можно больше информации. В ходе обысков собирается наибольшее количество документов. Я бы назвал это работой по дестабилизации террористических сетей.

На месте взрыва одного их камикадзе был обнаружен паспорт сирийца, который прибыл во Францию через Грецию. Значит ли это, что ИГИЛ пользуется кризисом мигрантов, чтобы проникнуть в Европу?

С одной стороны, я не думаю, что жители африканских стран, которые с риском для жизни пересекают Средиземное море, имеют целью стать камикадзе. Но с другой стороны, мы всегда знали, что ИГИЛ пользуется потоком мигрантов, которые попадают в Европу из Сирии, проходя турецкую границу. В целом, на европейском континенте сейчас оказалось огромное количество мигрантов. Они прибывают в страны с ослабленной экономикой и сокращенным штатом полицейских и погранслужб, как, например, в Греции или других балканских странах. Так что, конечно, террористы могут воспользоваться этим прикрытием, чтобы работать под прикрытием статуса политического беженца.

Как стоит относиться к словам Манюэля Вальса, который говорил, что надо ожидать новых терактов? Что делать французам?

Французам стоит открыть глаза на реальность. После январских терактов все подумали, что национальное единство спасет их от терроризма. Нет, это не так. Это был просто один из этапов терроризма. В течение всего года мы проводили аресты лиц, связанных с подготовкой новых терактов. Вам, например, известно о планах терактов в церкви. Человека, который хотел устроить теракт в поезде Thalys, обезвредили сами пассажиры. Но в его рюкзаке было 300 патронов. То есть мы могли себе представить тот размах терактов, которые готовятся во Франции. Премьер-министр ставит французов перед реальностью. Их нужно к ней подготовить. Это правда — во Франции возможны новые теракты, новые взрывы, новые смерти. К сожалению, это правда.