Французский депутат: «Я еду в Крым не как парламентарий, а как представитель народа»

Девять французских депутатов и сенатор в среду, 22 июля, прибыли в Москву. Завтра они отправятся с двухдневным визитом в Крым. Депутат из парламентской группы левоцентристов, внучатый племянник бывшего президента Республики Франсуа Миттерана Жером Ламбер рассказал RFI, почему он решил присоединиться к этой делегации и почему не признает Крым российским.

Депутат парламентской группы левых радикалов Жером Ламбер www.facebook.com/

07:21

Французский депутат Жером Ламбер о своей поездке в Крым

Ксения Гулиа

RFI:Вы — единственный левый депутат в этой делегации. Почему вы решили к ней присоединиться и отправиться в Москву и в Крым?

Жером Ламбер: Во-первых, я народный депутат. Левый или правый — это важно, когда мы голосуем за законы в Национальном собрании. Но когда мы едем за границу, мы французские депутаты и точка.

Почему я еду в Россию, в Крым? Это уже не первый раз. Недавно я был в Украине. Я внимательно слежу за этими темами в рамках парламентской комиссии по европейским делам. Я уже подготовил два отчета по ситуации в Украине, которые были одобрены единогласно. Также недавно я встречался с делегацией украинских парламентариев в рамках комиссии по европейским делам. Я слежу за этими темами как вице-председатель комиссии, ответственный за политику соседства.

Я отправляюсь в этот регион, где сейчас много трудностей, чтобы увидеть собственными глазами ситуацию, а также, чтобы встретиться с местными представителями, с которыми у меня еще не было возможности встретиться. Это возможность самостоятельно понять ситуацию, что позволит мне затем, как французскому депутату, составить более ясное мнение, нежели то, что я мог составить себе, читая комментарии разных людей, которые порой никогда не бывали в местах, о которых они говорят».

Перед тем как отправиться в Россию, вы консультировались с председателем Национального собрания (Клодом Бартолоном) и с другими парламентариями?

«Я каждый день общаюсь со многими коллегами. Это моя работа, и они знают, в чем она заключается. Конечно, я с ними говорил. Я не обсуждал это специально с Клодом Бартолоном. В этом нет необходимости, он знает, как это происходит.

И что вам сказали ваши коллеги?

Как, что они сказали? Что вы хотите, чтобы они мне сказали? Они говорят, что я делаю мою работу. Я действительно хочу совершить этот визит, он будет, без сомнения, интересным.

В июне Клод Бартолон отменил визит делегации французских парламентариев в Москву после обнародования известного российского «черного списка», куда вошел, в том числе, ваш коллега (глава парламентской фракции социалистов) Брюно Ле Ру. На ваш взгляд, это был правильный или неправильный ответ французского парламента?

Уже много лет я состою во франко-российской комиссии. Я думаю, что всегда нужно разговаривать. Есть официальные и неофициальные каналы. Сейчас я отправляюсь в Россию и в Крым не по официальному каналу, так скажем. Я еду туда не в качестве представителя Национального собрания, но в качестве представителя народа, в качестве депутата. Всегда важно разговаривать. Я всегда думал, что когда имеются разногласия, особенно необходимо разговаривать. Когда мы согласны, мы это не обсуждаем. Это бесполезно. Но когда мы не согласны и мы отказываемся разговаривать, мы рискуем начать долгий и опасный процесс непонимания. Наши точки зрения никогда не сблизятся, и проблемы останутся.

Сегодня мы видим те проблемы, которые создает европейское эмбарго для России, те проблемы, которые мы имеем во Франции с нашей сельхозпродукцией. Мы должны задаваться этими вопросами.

Сегодня в МИД Франции заявили, что они глубоко сожалеют об этой личной инициативе.

Я бы посоветовал им заниматься тем, что их касается: представлять Францию на уровне правительства. Но я парламентарий, и имею свободу действий. И это не в первый раз, когда я использую эту свободу. Свободу вообще надо не использовать, а осуществлять.

Сегодня можно критиковать многие вещи. Я не слышу, что Европа или министр иностранных дел требовали бы наложить эмбарго на Турцию, которая оккупирует половину территории острова Кипр в течение многих лет. Я не слышу, что осуждают Армению, которая оккупирует часть Азербайджана уже около 20 лет. Я думаю, что в геополитике мы не видим дальше кончика своего носа.

Какой реакции после этого визита вы ждете от Украины? Он может ухудшить отношения Парижа и Киева?

Нет. Я собираюсь еще раз отправиться в Украину. И я видел там более тревожную ситуацию. Когда мы видим на улицах, недалеко от Рады, вооруженных людей в странной одежде и со странными флагами, это заставляет задуматься. Но в скором времени я намерен отправиться в Украину. Я занимаюсь политикой соседства. Недавно я принимал украинскую делегацию в Париже. Но также я разговариваю и с русскими.

У вас есть личное мнение о ситуации в Крыме?

Я уже заявлял об этом главе российской Госдумы и министру иностранных дел во время моей недавней поездки в Россию. Я сказал, что оппортунизм российской политики в Крыму был некорректен. Я считаю, что свободное самоопределение народов — это одно. Это то, что мы признаем в Европе. Шотландцы, например, провели референдум. В Испании также обсуждается возможность референдума о независимости регионов. В Европе мы признаем, что народ может сам решать свою судьбу, и это законно. Почему с таких же позиций нельзя подойти к жителям Крыма?

Нужно понять, отвечает ли уже имевший место референдум международным нормам. Я сказал русским, что нет. Что этот референдум прошел в условиях, которые мы не признаем. В будущем можно представить некое развитие событий, даже новый референдум в Крыму. Почему бы и нет? Это не противоречит моим демократическим убеждениям.

Господин Ламбер, вы внучатый племянник бывшего президента Франции Франсуа Миттерана. На ваш взгляд, что мог бы сделать в этой сложной политической ситуации, когда говорят о новой холодной войне, ваш знаменитый родственник?

На этот вопрос я ответить не могу. Моя роль сегодня это не говорить от имени президента, который умер уже 20 лет назад. Моя роль заключается в том, чтобы в качестве представителя французского народа сделать все возможное, чтобы отношения с русским народом соответствовали французской традиции и, я бы сказал, политическим интересам Франции.

Я думаю, что Франсуа Миттеран был привержен делу мира. Я также. Хотя я имел счастье не знать войны, которую он знал и в которой он участвовал, как и все его поколение. Я хочу избежать этого для себя и для своих детей и внуков.