Несмотря на особо теплую и солнечную погоду, стоявшую в Париже до конца октября, говорят, что во Франции царит уныние, а может и депрессия. « Les Français n’ont pas le moral ». Фраза регулярно звучит в СМИ. Обычно сразу идет объяснение причин спада настроения у целой страны: экономические перспективы безрадостны, безработица неуклонно растет. Деньги за Мистрали придется, видимо, Путину отдать. Никто уже не понимает, что делает правительство, чтобы исправить ситуацию.
En France en ce début de novembre le soleil et la douceur inhabituels en plein automne ont laissé place au froid, à la grisaille et au crachin. Si l’illusion, gonflée de soleil, pouvait régner jusqu’à présent, ce tardif, mais brusque changement de temps a balayé, à en croire la presse, les derniers espoirs des Français. Ces derniers font la tête, seraient désespérés...
Многие вообще уже не доверяют никаким политикам. Лишь некоторые особо оптимистически настроенные граждане предпочитают верить в то, что наши правители знают, что делают, но что они просто не умеют объяснить народу суть своих так называемых реформ. Да и вообще в мире все, кажется, идет ко дну: завтра 5 лет со дня смерти Сергея Магницкого в СИЗО «Матросская тишина», и за эти годы ничего существенно не улучшилось в российской правовой системе. Исламское Государство захватило полстраны на Ближнем Востоке прямо под носом американцев, на Украине – война. Увы, хочется сказать: «и тэ дэ и тэ пэ…».
Il faut dire que Urbi et Orbi, les raisons de se réjouir ne font pas légions: Perspectives économiques peu encourageantes, chômage en hausse constante, gouvernement et Président dépassés par les événements et à la côte de popularité inversement proportionnelle à celle de Poutine ou de Mugabe. Ce sans compter qu’il va falloir rembourser les Mistrals (Ce qui fait, je vous rassure, juste 20 euros par citoyen français - ce n’est pas si cher payé !) Dans le monde, rien ne va plus, entre Daesh et la guerre en Ukraine, et caetera, et caetera.
Я всегда отношусь с опаской к общим высказываниям о том или ином народе. Но в эти дни, мне кажется, не только из-за снобизма мало кто улыбается в парижском общественном транспорте. Я как раз увлекался подобными мыслями по пути на работу, когда обратил внимание на рекламу свежих номеров ежемесячных журналов на стенах газетного киоска рядом со входом на станцию метро.
C’est en pensant à cette déprime générale qu’il y a quelques jours mon regard a été attiré par la couverture des magazines affichées sur un kiosque à journaux flambant neuf - et fermé depuis sa construction - en haut des escaliers qui mènent à une station périphérique de la ligne 1 du métro parisien: « Tout sur la mort » promet la couverture de l’excellent mensuel Books. Philosophie Magazine propose d’apprendre « Comment faire son deuil ? ». Sans me laisser aller à mon impulsion première et renonçant à insulter mentalement ces journalistes qui n’ont pas trouvé de sujet plus gai pour noircir leur pages, j’ai acheté ces journaux et plongé dans le métro.
«Все о смерти» крупными буквами на обложке журнала Books. «Как оплакивать близких?» – Главная тема журнала Philosophie magazine… Что такое? Сперва инстинктивно начал мысленно ругать журналистов (они, как вы знаете, виноваты во всем!) Не могли бы написать о чем-то повеселее? Впереди зима, холод, о они – про смерть! Затем решил купить их и немного просветиться во время предстоящей дороги. И только открывая первый журнал, я вспомнил, что на днях – 1 ноября. Праздник всех святых. «Праздник мертвых», как чаще всего его называют в народе.
Ce n’est qu’à quelques stations de là que je me suis souvenu qu’approchait le 1er novembre, et que les couvertures obituaires de la presse intello y étaient sans doute liées. De suite, je me suis senti glacé à la pensée de ces interminables et rituelles visites annuelles du cimetière d’une petite ville du nord de la France auxquelles nous étions forcés de participer, ma soeur et moi, lorsque nous étions enfants, et dont le but ultime était de déposer des chrysanthèmes sur la tombe de quelque ancêtre inconnu. Je me souviens du bruit des pas dans les graviers roses, de la pluie et du froid, et surtout du vent qui balayait ce cimetière sans arbre perdu au milieu des champs en jachère. Pas étonnant que la tradition se perde...
Традиционно во Франции и во многих странах Европы в этот день семьи собираются на кладбище и возлагают хризантемы на могилах близких родственников, а иногда на могилах почти забытых предков. Традиция, правда, соблюдается все реже и реже. Я помню как страшный сон этот ежегодный обязательный поход на кладбище, где нельзя ни бегать, ни кричать. Помню бесконечный глухой звук шагов по аллеям, покрытых гравием. И страшный холод, холодный ветер и дождь, от которых негде прятаться, потому что кладбище без деревьев и находится посреди полей.
Mais depuis quatre ans, ce 1er novembre est devenu la triste date anniversaire de la disparition de mon ami Vitaly Statzinsky, illustrateur, artiste inclassable duquel je suis devenu proche dans ses dernières années. Parmi les auditeurs français, certains le connaissent peut-être grâce aux illustrations baroques et colorées du compte russe Kolobok, dont chaque école avait ou a encore un exemplaire.
Четыре года назад дата 1 ноября приобрела для меня еще один грустный оттенок. В этот день после долгой и насыщенной жизни скончался мой друг, известный художник-график Виталий Стацинский. Он более десяти лет проработал в журнале «Веселые картинки», стал там главным художником. Затем перешел в детский музыкальный журнал «Колобок». В 1970-х годах попал в число неблагонадежных, издательства почти перестали давать ему работу. В 1978 году он эмигрировал во Францию. Последние годы мы с ним часто встречались. То в Глобе, то у него дома, а иногда в дешевом кафе. Он мне показывал старые и новые рисунки, рассказывал, где нашел разные предметы, выброшенные парижанами на улицу, из которых он смастерил очередной шутливый образец «Пом-Арта» – вариация поп-арта, где не поп, а пом – от слова помойка. Покоится Виталий на кладбище Пер-Лашэз, которое он знал, «как свой карман», – как говорят по-французски – он жил в пяти минутах от него и часто там гулял. Теперь его памятник стоит недалеко от скромной могилы Амедео Модильяни и мавзолея княгини Демидовой.
Fils de vice-ministre de la santé de l’URSS d’avant guerre devenu sans coup férir fils d’ennemi du peuple et relégué au Kazakhstan avec le reste de sa famille, Vitaly est devenu dans les années soixante un des piliers de l’illustration jeunesse soviétique. Il a notamment participé à l’aventure de revues légendaires telles que « Веселые картинки » ou Krokodil. Devenu indésirable aux yeux du régime, plus d’ailleurs, par la radicalité de son style qu’à cause d’une position politique, il a émigré en France à la fin des années 70.
Возвращаясь к журналам. В них, и правда, очень интересные статьи. О том, например, как в Европе за последние 30 лет радикально изменилось отношение к телу покойника. О философских интерпретациях самого феномена смерти и конечности жизни. Тут я нашел еще рецензию на книгу воспоминаний специалиста, десятилетиями обслуживающего мумифицированное тело Владимира Ильича. Тело, которое до сих пор лежит на Красной площади. Книга вышла еще в девяностые годы, но тема Ленина сегодня особо актуальна, как мне кажется. Но это – сюжет для будущей хроники.
Ici, Vitaly Statzinsky a connu une carrière avec des hauts, mais surtout des bas, malgré une production foisonnante et éclectique. En attendant que paraisse un catalogue raisonné de son oeuvre, peut-être, trouverez-vous dans une bonne bibliothèque un magnifique petit volume d’extraits de l’oeuvre de Bounine choisis et illustrés par l’artiste, paru en 2001 aux éditions Alternatives sous le titre: "Qui peut savoir ce qu'est l'amour ? » C’est à lui en particulier que je pense désormais chaque premier novembre. Et quand la foule quitte les cimetières, je vais lui rendre une petite visite au Père-Lachaise, à deux pas de la tombe de Modigliani et du Mur des Fédérés.
А пока очень советую Вам найти книгу Венедикта Ерофеева «Моя маленькая Лениниана». Очень полезная и познавательная книжка. Текст впервые был напечатан в журнале «Континент» в 1988. Он доступен в интернете. А может и вам посчастливится прочесть его в очень оригинальном издании – на красной бумаге! – с иллюстрациями Виталия Казимировича Стацинского, вышедшем в его самодельном издательском доме «Русскiй болтунЪ».
_______________________________
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться