«Это госпереворот»: сторонники единой Испании вышли на улицы Каталонии
Накануне назначенного на воскресенье, 1 октября, референдума о независимости Каталонии по всему региону прошли демонстрации его противников. В одном из крупнейших городов Каталонии Таррагоне на акцию вышли около тысячи человек, что существенно меньше митингов, устраиваемых сторонниками отсоединения. Специальный корреспондент RFI Сергей Дмитриев выяснил, что общего между референдумом и бракоразводным процессом и куда отправятся сторонники единой Испании в случае победы «Да» на голосовании.
Опубликовано:
— Я пришла сюда, чтобы поддержать единую Испанию. Те, кто говорят, что это (референдум — RFI) демократия, всех обманывают. Потому что это голосование нелегальное, — рассказывает медсестра госпиталя Таррагоны Сюзанна. — Вообще я из Валенсии, но уже 35 лет живу здесь.
— А если каталонцы после голосования все-таки объявят независимость, что вы будете делать?
— Этого не произойдет! Это нелегально. Но если они все-таки сделают это, я соберу чемоданы и уеду отсюда. Я чувствую себя испанкой.
Прямое включение с митинга сторонников единой Испании в Таррагоне
«Большинство сторонников единой Испании — они либо приехали недавно, либо являются госслужащими испанской администрации и боятся потерять свою работу», — начало митинга «юнионистов» (как называют тут противников референдума) я застал в компании 61-летнего борца за независимость Каталонии Ремона Байжеса, который «не имеет ничего против испанцев», но считает, что у них нет права решать за коренных каталонцев, в какой стране им жить.
— Все, кто хотят здесь жить, — пожалуйста! Но если они чувствуют себя настолько испанцами, ну… Испания достаточно большая, чтобы они могли жить где-то в другом месте, — улыбается Ремон.
«То, что сейчас происходит, мы, пожилые люди, понимаем, что это — государственный переворот, — пенсионерка Долорес Май Лоренсо аккуратно повязывает на шее развевающийся за спиной желто-красный флаг Испании. — Я испанка, всю жизнь работала конторской служащей. Мы все — испанцы, и этот регион ничем не отличается от других регионов Испании. Это моя родина, моя страна, и мы будем бороться за нее. Если мы, бабушки, не будем протестовать, кто же будет?» — горячится пожилая дама.
— Мой муж каталонец, фермер, но не сепаратист, — рассказывает домохозяйка Мария-Тереза Гутьерез родом из Астурии. Благодаря своему мужу, она и переехала в Таррагону.
— Почему вы сегодня здесь?
— Потому что люблю Испанию. А Каталония — это Испания. Они не понимают, что если крестьяне отсюда уедут, то у Каталонии вообще не останется денег. Я всем сердцем люблю Каталонию. Пожалуй, больше, чем эти сепаратисты.
— Это как развод, — пожимает плечами в ответ на признание в любви Марии-Терезы мой спутник-«сепаратист» Ремон. — Если кто-то в семейной паре, жена или муж, подает на развод, — их разводят. Потому что так лучше для всех. Также должно быть и с Каталонией.
Политические страсти в Каталонии обострились до того, что аналогии Ремона о разводе находят примеры в реальных семейных конфликтах. Пришедший на митинг электрик Франциско, коренной каталонец, из-за своих политических убеждений поссорился с семьей: «Я считаю, что мы каталонцы уже достаточно настрадались в истории. Сейчас у нас нет проблем. Но политики хотят решить за наш счет свои проблемы. И от этого всем станет хуже. Конфликт уже внутри отдельных семей. Я, например, не могу говорить на эти темы со своими родственниками. У нас конфликт дома с моим сыном из-за того, что ему в школе вбили в голову».
Нынешнее стремление к независимости, по мнению Франциско, искусственно привито каталонской молодежи через школьное образование, система которого сильно изменилась после принятия в 2006 году нового устава Каталонии: «Нет ни одной весомой причины требовать сейчас независимость! Эти настроения были вбиты в головы местным жителям через образование. С 2006 года, с расширением автономии, в каталонских школах стали объяснять детям, как их притесняют испанцы, какие испанцы плохие. В общем, навязывать эту рознь. Но эту страну мы создали все вместе: Кастилия, Каталония, Галисия, Эстремадура — а теперь нас хотят разделить», — с грустью рассказывает Франциско, держа в руках два флага — испанский и каталонский как символ единства.
Широкая автономия, которая, по мнению Франциско, привела Каталонию в ее нынешнее состояние, стала возможной, благодаря подписанным в 2006 году соглашениям между каталонскими властями и испанским правительством социалиста Хосе Луиса Родригеса Сапатеро. Главным критиком тех соглашений была правая оппозиция во главе с нынешним премьер-министром Мариано Рахоем. Поэтому в акциях противников референдума участвуют в основном правые избиратели.
«То, что они хотят сделать — это неподчинение, и, не будь Испания демократической страной, им бы не позволили то, что позволяют, — возмущается пенсионерка Долорес. — Столько людей, которые ведут себя так, и им ничего не делают! Это просто какие-то, скажем так, террористы-сепаратисты, которых мы сейчас видим, это незаконно! Уже 2–3 недели как незаконно, а они продолжают. Не подчиняются законам, не подчиняются никому. Что это такое? Терроризм!».
«Они говорят, что это недемократично, потому что не соответствует законам. Но я считаю, что демократия не в том, чтобы смотреть в законы, а в том чтобы спрашивать у народа, — вступает в заочный спор с Долорес „индепендентист“ Ремон. — Они говорят, что это нелегально, потому что антиконституционно. Но это их испанская конституция. Мы имеем право на собственную конституцию, и у нас она есть — Статут. Вот у них даже слова такого нет!». Пока демонстранты скандируют «Испания единая и непобедимая», Ремон замечает в толпе своего старого друга и буквально тащит его за рукав, чтобы представить его мне как свидетеля своей толерантности: «Я — индепендентист, он — испанец. Но мы друзья, и никогда у нас не было ссор по этому вопросу». Друг в подтверждение кивает.
В акции защитников единой Испании в Таррагоне приняли участие около тысячи человек, это значительно меньше, чем собирают на свои митинги сепаратисты. Пока юнионисты митинговали перед мэрией, местные кастельеры (каталонские акробаты, собирающие знаменитые «живые замки») захватили муниципальный культурный центр Таррагоны, чтобы не позволить полиции сорвать намеченное в нем голосование.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться