Большего раздрая не представить — Николай Статкевич об оппозиции в Беларуси

На весну 2016 года часть белорусской оппозиции планирует Конгресс демократических сил — мероприятие, которое должно наконец-то консолидировать разрозненные силы противников действующей власти. Во всяком случае, именно консолидацию называет главной целью конгресса один из лидеров оппозиции, кандидат в президенты страны на выборах 2010 года и бывший политзаключенный Николай Статкевич.

Один из лидеров оппозиции, кандидат в президенты страны на выборах 2010 года и бывший политзаключенный Николай Статкевич. REUTERS/Vasily Fedosenko

07:02

Большего раздрая не представить — Николай Статкевич об оппозиции в Беларуси

Геннадий Шарипкин

В интервью RFI политик, отсидевший в тюрьме 5 лет по обвинению в организации массовых беспорядков в день президентских выборов 19 декабря 2010 года, уточняет, что объединить все оппозиционные cилы, возможно, не получится. «Значит, консолидируется та часть оппозиции, которая готова бороться, а не имитировать процесс», — говорит Статкевич.

Что касается скепсиса экспертов по поводу очередного Конгресса демократических сил, учитывая скромные успехи предыдущих, то, замечает Николай Статкевич, КДС-2016 отделяет от последнего приличный срок.

Николай Статкевич: Вы знаете, последний конгресс был 9 лет назад, так что этой формы у нас давно не было. Конгресс мая 2007 года действительно закончился раздраем, конфликтом. Но перед этим ведь был конгресс 2005 года, который завершился консолидацией, объединением (единым кандидатом на выборы-2006 был выдвинут Александр Милинкевич — прим. RFI), так что по-разному бывает. Сейчас я считаю конгресс необходимым, потому что большего раздрая, чем тот, до которого дошла оппозиция теперь, представить не приходится.

Стоит хотя бы посмотреть на эти «парламентские выборы»: все признают, что их не будет, что голоса не считают, что наблюдателей не пустят даже близко к этим урнам, все говорят, что выборы фейковые. Тем не менее, я уже сбился со счета, сколько планируется создать на эти выборы отдельных списков кандидатов от оппозиционных организаций. Это уже просто как-то непристойно…

Необходима консолидация демократических сил — это основная цель конгресса. Я сразу говорю: вполне возможно, что целиком консолидировать все организации, называющие себя оппозиционными, не удастся, тогда, значит, нужно консолидировать ту часть оппозиции, которая обладает чувством ответственности. Ту часть оппозиции, которая готова продолжать бороться, а не имитировать процесс. И это будет вполне достаточной задачей, ведь нас ожидают драматические события, потому что наша политико-экономическая модель валится на глазах. То есть к началу этих драматических событий надо иметь хотя бы ядро оппозиции, костяк, готовый в этой ситуации действовать. Мы, к сожалению, не знаем, как ситуация повернется: может быть, у нас вместо Лукашенко будет уже Лукашенко-2, даже более лояльный к России.

Все необходимое для консолидации у нас есть, самое главное, есть перечень лидеров с репутацией, которые поддержали идею КДС.

Кроме того, я думаю, конгресс предложит внятную стратегию действий, в том числе и на эти выборы. Я, например, буду предлагать такой план: раз уж туда все идут, то давайте объявим общий демократический список, европейский список.

Но так как выборов нет, то заявим, что в случае, если будет как всегда и голоса не будут считать, мы организуем Площадь. Это уже, по крайней мере, оправдание участия в выборах. И ведь в самом деле есть все необходимое: есть хорошая информационная поддержка — команда ресурса «Хартия’97», есть зарегистрированные партии и организации. Если же какие-то партии и организации откажутся от поддержки конгресса, то спрос на объединение есть снизу: мы поедем по регионам, мы соберем тех, кто готов бороться, и еще новых подтянем. Если объединение будет не такое широкое, то, значит, оно будет более тесное. Я вполне допускаю, что мы объявим на конгрессе о создании даже общего движения.

Вторая цель конгресса — это разработка и утверждение общей стратегии демократических сил на ближайшие годы, в том числе и на эту парламентскую кампанию, и на случай всевозможных внезапных событий.

В-третьих, мы должны не только критиковать власть, бороться с ней, мы должны обществу показывать альтернативу, показывать, какой могла бы быть Беларусь и какой она должна стать, когда господин Лукашенко уйдет или его уйдут. То есть должны также предложить стратегию сохранения и развития Беларуси и белорусского государства.

RFI: Кто точно не попадет на конгресс из тех, кто объявляет себя альтернативой власти?

Это не мое выражение, оно принадлежит одному из коллег из «Хартии’97», но оно очень емкое: без коммунистов и гебистов. В демократическом движении есть организации с коммунистической идеологией, ну что ж, пусть будут в нашей стране, хотя они у нас и у власти побывали, столько натворили. Пусть будут, но с этими людьми очень тяжело найти какую-то общую платформу, когда они смотрят на Восток, а не Европу, сложно найти общие ценности — мы не сможем в самом деле предлагать общую стратегию ни для демократических сил, ни для Беларуси. Поэтому, наверное, придется оставить их в стороне.

И организации, которые находятся под контролем спецслужб. Отдельные лидеры, точнее сказать, председатели демократических организаций, имеют контакты (со спецслужбами). Я не думаю, что они там дали подписки о сотрудничестве и т. д., но их, наверное, где-то на чем-то «выловили», с ними «разговаривают». Я их уже предостерегал и повторно предупреждаю, что эти разговоры могут потом вылезти боком.

Есть организации, которые находятся целиком под контролем (спецслужб) — что греха таить, все мы знаем фамилию господина Дмитриева (Андрей Дмитриев, один из лидеров гражданской кампании «Говори правду», руководитель штаба кандидата в президенты-2015 Татьяны Короткевич — прим. RFI), который публично предал своих соратников, а теперь пытается руководить демократическими силами, определять их стратегию.

Я понимаю, со всяким может случиться такое — сломали… Ну что ж, полно в мире дел, не хочешь с демократией работать, аналитикой можно заниматься, чем угодно, в конце концов, за права животных можно бороться, экологию, почему нет? Но когда человек публично подтвердил (в 2013 году Андрей Дмитриев заявил «Еврорадио», что делал признания после Площади-2010 на видеокамеру, так как КГБ арестовал его будущую жену — прим. RFI)… Это непристойное поведение. Эта организация на выборах практически сработала по сценарию власти.

Когда я только вышел на свободу, то сказал, что задачи, которые власть ставит перед всеми так называемыми альтернативными кандидатами в президенты, две. Первая: не позвать на Площадь, вторая: признать победу Лукашенко. Они эти задачи выполнили. В разной форме, но выполнили. Конечно, с этими людьми работать вместе никак не получится. А всех остальных мы — независимо от предыстории, ошибок и прочего — призываем объединяться.

После возвращения из заключения состояние дел в белорусской оппозиции вас удивило, насколько я понял?

Один факт: 5 лет в центре Минска не было ни одного митинга оппозиции. Информационным событием для прессы было такое: обманутый вкладчик банка или обманутый дольщик встал с плакатом в центре Минска. И это уже событие! Но таких событий за 5 лет было только несколько, и длилось это очень короткое время, потому что человека сразу забирали и крутили. В ситуации, когда у оппозиции осталось только одно поле деятельности — публичные акции, оппозиция отказалась фактически целиком от публичных акций. Не считая традиционных двух акций весной, когда люди собираются на достаточном удалении от центра и идут тротуарами в парк на окраине для выгула собак — это профанация. Поэтому, конечно, ситуация требует оживить тех, у кого есть еще энергия бороться, помочь им, и постараться привлечь новых людей. Проблема в том, что если звать новых людей, то их надо звать под какой-то план — и здесь как раз к месту этот конгресс.

Ваши акции осенью накануне выборов добавили вам оптимизма, увидели там новых людей?

Да, я увидел там новых людей. Вы знаете, когда в такой испуганной стране собираются даже несколько сотен человек… Я, может быть, лет десять назад не смог бы их собрать, и возле здания КГБ — это место страха. И люди выходят на эти акции. Я ставил задачей расширить пространство свободы и уменьшить страх в обществе, я этой цели достиг, смотрите, уже пошли акции пенсионеров, инвалидов, студентов, вот сейчас предприниматели никак не решатся, что им делать.

На ваш взгляд, возможен ли хоть какой-то диалог власти и оппозиции?

Сейчас нет. Власть пойдет на диалог только тогда, когда уже поздно будет ее спасать от разгневанного народа. Мало того, власть еще ликвидирует предпосылки для такого диалога, давно уже пытается целенаправленно уничтожить потенциальных лидеров протеста. И что может получиться, когда общество взорвется, а к этому идет? У этого протеста не будет ярко выраженных лидеров, не с кем будет договариваться о сдаче.

То есть вас вниманием власть не обделяет?

По мне, оказывается, назначен целый отдел в управлении наружного наблюдения, целый отдел, куча людей, техники — им что, денег девать некуда?

Обычно наряд за пределами города, три машины; в городе — по-разному, в день акции вообще тяжело сосчитать. Когда я узнал (об отделе), был шокирован, в конце концов — это же такие деньги. Мое предложение: давайте назначим семь человек и две машины, одна запасная, чтобы была. Один начальник отделения и три смены по два человека: шофер и носильщик, и машина пусть стоит у дома. Я выхожу, сам сажусь в машину, довезли, носильщик идет сзади в нескольких шагах — вдруг я в магазин зайду купить что-то. Ну, конечно, если я встречаюсь, пусть отойдет немного. Экономия денег — старикам отдайте, пенсионерам.

Почти все опрошенные RFI эксперты одним из главных событий 2015-го назвали прорыв или потепление отношений между Минском и Евросоюзом. В чью пользу потепление, на ваш взгляд?

Я думаю, конечно, в пользу белорусской власти. Она не выполнила до конца ни одного требования, которые были сформулированы осенью 2011 года. Я знаю, я в этом участвовал, я тогда из зоны передавал свои предложения. И на саммите ЕС в Варшаве эти условия нормализации отношений были приняты. Первый шаг: освобождение и реабилитация (политзаключенных). Мы были освобождены, но не реабилитированы. Я уже даже не знаю, сколько у меня административных взысканий, то ли четыре, то ли пять, то ли шесть…

Мне назначено на 8 лет профилактическое наблюдение, по закону сейчас имеют право перевести меня на превентивный надзор, то есть в 8 часов вечера уже нельзя никуда выйти из дома, нарушение превентивного надзора — все, в тюрьму. И так легко сделать эти нарушения: два сержанта напишут заявления, что я ругался матом — и все, это же так легко у нас.

Смотрите, приостановили санкции, в том числе к виновным в пытках. А ведь сейчас в белорусских тюрьмах находятся по-прежнему политзаключенные. Признают их или не признают правозащитные организации политзаключенными, но там (в заключении) к Андрею Бондаренко и Михаилу Жемчужному (c ноября 2015 года белорусские общественные активисты собирают подписи под обращением в международные правозащитные организации с призывом признать политзаключенными директора и учредителя «Платформ инновейшн» — Андрея Бондаренко и Михаила Жемчужного. Ныне закрытое учреждение «Платформ инновейшн» занималось вопросами нарушения прав людей, находящихся в местах лишения свободы — прим. RFI) относятся как к политзаключенным. И это делают те же люди, которые проделывали это со мной. Сейчас с них снимают санкции, пожалуйста, приезжайте в Европу, к вам нет претензий, а они воспринимают снятие санкций как санкции на продолжение пыток, они продолжают пытать.

Я не говорю о моральном аспекте, что Европа таким образом доказывает слова Лукашенко, который все время говорит, что никаких идеалов нет, никакой свободы, никакой демократии нигде нет, повсюду деньги — всё. И вот европейские чиновники таким образом пытаются убедить белорусское гражданское общество, что тех, кто борется за эту свободу и демократию, — их нет. Извините, я вам не верю, господа, я буду продолжать.

Заявлялось об участии в конгрессе и экс-кандидата в президенты-2010 и бывшего политзаключенного Андрея Санникова, лидера гражданской кампании «Европейская Беларусь». Каким образом это будет происходить, политик ведь находится в эмиграции?

Для этого уже назначен уполномоченный представитель «Европейской Беларуси». Нам крайне важна международная поддержка — и конгресса, и нашей борьбы. А здесь у Андрея Санникова есть большие возможности, в том числе в области информационной поддержки. Не секрет, что в состав «Европейской Беларуси» входят люди, которые организовали и обеспечивают деятельность сайта «Хартия' 97», а это самый популярный в Беларуси демократический информационный ресурс.

Согласно опросу информационного агентства БелаПАН, вы вошли в тройку людей 2015 года, на первом — Светлана Алексиевич, на третьем — Александр Лукашенко. Известность позволяет рассчитывать на то, чтобы возглавить оппозиционное движение, если конгресс примет такое решение. Вы готовитесь к этому?

Вы знаете, я убежден в том, что лидеров настоящих не выбирают на конгрессах, мне это не надо, зачем это? Тебе дают какую-то формальную должность, но учитывая, под каким прессом в Беларуси работают демократические силы, учитывая влияние власти на них, всегда можно легко организовать еще один конгресс, где этой должности лишить. Я — за неформальное лидерство. Оно хорошо тем, что создает условия для конкуренции, а значит — для движения. Да, сейчас, реально оценивая ситуацию в демократической среде, наверное, я — один из неформальных лидеров, но неформальное лидерство тоже, если ничего не делать, легко утратить. Но и легко, в принципе, получить, если готов рисковать и действовать в белорусских условиях, и это создает мотивацию для коллег.

Напомним, в конце 2015 года представители белорусской интеллигенции обратились к лидерам оппозиции с призывом консолидироваться и провести конгресс демократических сил для выработки совместного плана действий. В ответ Владимир Некляев, Николай Статкевич и Станислав Шушкевич объявили о создании оргкомитета по подготовке этого конгресса. Пока идею проведения КДС поддержало около десятка лидеров и активистов оппозиции.