Наталья Пинчук, жена Алеся Беляцкого, о судьбе жены политзаключенного

Белорусский политзаключенный Алесь Беляцкий по-прежнему находится за решеткой. Он был арестован в августе прошлого года, затем приговорен к 4,5 годам лишения свободы за, якобы, уклонение от налогов. 9 февраля жена Алеся Беляцкого, Наталья Пинчук, в Париже.

Наталья Пинчук, жена белорусского политзаключенного Алеся Беляцкого перед парижской штаб-квартирой Международной федерации прав человека 9 февраля 2012 г. RFI / Gorbanevsky

В среду 8 февраля в МИДе Франции была принята Наталья Пинчук, жена белорусского политзаключенного Алеся Беляцкого. Посол Франции по правам человека Франсуа Зимерэ заверил Наталью Пинчук в том, что Франция по-прежнему поддерживает Алеся Беляцкого, председателя белорусского правозащитного общества "Весна" и вице-президента Международной федерации прав человека. Франция считает "несправедливым" суд над Беляцким, в результате которого белорусский правозащитник был приговорен к 4 с половиной годам лишения свободы. Франсуа Зимерэ приветствовал включение Алеся Беляцкого в список кандидатов на Нобелевскую премию мира. Франция призывает Белоруссию соблюдать свои международные обязательства и освободить всех людей, лишенных свободы из-за их политических убеждений или правозащитной деятельности.

RFI: Когда вы в последний раз видели Алеся Беляцкого? И как вы, вообще, можете его видеть? Вам дают с ним свидания?

Наталья Пинчук: Да, возможность видеться с Алесем у меня реализуется через свидания, которые предоставляются судом. Но такая возможность у меня появилась не так давно. Дело в том, что после ареста я его не видела очень долго, до самого суда. Потому, как такие свидания были невозможны. И когда я была на самом заседании, и после суда я получила возможность свиданий. А совсем недавно, 27 января, я имела с ним последнее свидание. Свидание состоялось, и воспоминания о нем более свежи у меня.

RFI: Когда вы встречаетесь с вашим мужем на свидании в тюрьме, о чем вы больше говорите? Вы ли ему больше приносите новостей о том, что происходит на свободе, или он вам больше рассказывает о том, что происходит с ним в заключении?

Наталья Пинчук: Конечно, более активной стороной в разговоре выступаю я. В силу тех обстоятельств, что сразу же на стекле, которым я отгорожена от Алеся, – там решетка и стекло – висит предупреждение о том, что обсуждать какие-нибудь сведения, связанные с содержанием заключенного в тюрьме, говорить на иностранном языке, обсуждать материалы дела и т.д. нельзя. Это запрещено. И в случае нарушения этих правил, свидание может быть прервано и в дальнейшем любой человек может быть лишен такой возможности на встречу. Таким образом, разговор, в основном, ведется о наших общих знакомых, о семье, о чем мы с ним и говорили, что его интересовало, в первую очередь. Как дела у сына, как прошли похороны отца, как его близкое окружение, как его близкие друзья. В основном, вот такой круг проблем его интересовал. То, что ему может сказать жена.

RFI: Прежде, чем перейти к вопросу о здоровье и настроении вашего мужа, Алеся Беляцкого, хотелось бы уточнить практические детали – вы говорите, «стекло и решетка». А как, собственно говоря, это выглядит? Когда вам дают свидание, вы приходите, это какой-то зал, где встречаются разные родственники с заключенными или отдельные кабинки? Как это практически выглядит? И что значит «стекло и решетка»?

Наталья Пинчук: Свидания разрешаются в помещении продолговатой формы, оно разделено вдоль перегородкой – эта перегородка из стекла с решеткой. Она и разделяет заключенных и тех, кто пришел на свидание. В зависимости от тюрьмы, там может быть несколько таких ячеек, условно разделенных на десять, на пять человек.

RFI: И когда вы встречаетесь с вашим мужем, вы не можете даже подать ему руки?

Наталья Пинчук: Да, такой возможности мы абсолютно лишены. Единственное – можем приложить руку. Но это не стекло, где можно почувствовать тепло ладоней, с двух сторон приложенных. А здесь еще решетка, так что и такой возможности здесь нет.

RFI: То есть, вы общаетесь сквозь это стекло и решетку…

Наталья Пинчук: Через телефон. Трубка у него, трубка у меня. Таким образом, я понимаю, контролируется та информация, которая проходит.

RFI: То есть, в случае необходимости, администрация могла бы и прервать, а могла бы для каких-то своих нужд и записать этот разговор.

Наталья Пинчук: Однозначно. Кроме этого, присутствует всегда представитель власти в этом помещении и контролирует ситуацию.

RFI: Каково здоровье вашего мужа, Алеся Беляцкого, в физическом смысле?

Наталья Пинчук: Если говорить о последней встрече, то кашель у него прошел, что меня обычно напрягало. Вы знаете, что у нас в тюрьмах, как правило, довольно много болезней, самое страшное – это туберкулез. Это меня напрягало, потому что я знаю, что он болел не так давно, с высокой температурой. Но 27 я его встретила, и такие симптомы, которые мне внушали опасения, исчезли. Я задала ему прямой вопрос, чтобы можно было дать ответ: «Как здоровье?», и он ответил: «Здоровье у меня нормальное, чувствую себя удовлетворительно». Не верить ему пока у меня не было оснований.

Что касается его морального состояния, я пока еще воспринимаю его в духе достаточно морально крепком. Я оговорюсь, потому что не знаешь, как повернется ситуация, к сожалению. Но на то время могу сказать, что он выглядел и морально, и физически нормально.

RFI: То есть, в отличие от сведений, которые к нам доходят о других политзаключенных, в частности, в последнее время о Санникове и о Бондаренко, с Алесем Беляцким ничего страшного, хотя бы в плане физического здоровья, не происходит, и настроение у него, в общем, вполне на высоте?

Наталья Пинчук: Нормальное настроение, какое может быть у человека, который посажен в тюрьму, который перенес в тюрьме смерть отца, и у которого абсолютно ограничена свобода. Так что говорить о нормальном состоянии можно чисто условно.

Да, не сравнить ситуацию с Санниковым, с Дашкевичем и другими политзаключенными, тем более что к ним не имели доступа ни жены, ни адвокаты и т.д. Я пока что на этой стадии, перед отправлением Алеся в колонию, такую возможность имею. После того, как его отправят в колонию, таких возможностей у меня, в общем-то, не будет, поскольку, по условиям содержания, там только одно свидание дается в три месяца и одна передача в три или в четыре месяца.

RFI: Когда он будет отправлен в колонию? Есть какая-то точная дата или это еще пока неизвестно?

Наталья Пинчук: Я пыталась узнать по поводу отправки его в колонию, разговаривала с администрацией тюрьмы. Получила ответ, с одной стороны, определенный, но он не дает никакой определенности, когда это произойдет. Потому что в тюрьме они должны в 10 дней отправить его к месту отбывания наказания только тогда, когда к ним придет информация суда о том, что кассационный суд оставил приговор без изменений. Теперь только вопрос в том, когда придет эта информация в тюрьму.

RFI: Все зависит от каких-то бюрократических сложностей?

Наталья Пинчук: Да, только от этого зависит. И как только они получат это решение, в 10 дней его отправят. Причем, в 10 дней, это значит, что решение может быть принято и организовано в один или два дня.

RFI: Мы с вами беседуем в здании Международной федерации прав человека, вице-президентом которой является ваш муж, белорусский политзаключенный Алесь Беляцкий. Сегодня, 9 февраля, вы здесь, в Париже, в штаб-квартире этой федерации. Ради чего вы прибыли в Париж?

Наталья Пинчук: Что касается моей поездки сюда, сначала не планировалось никаких конкретных мероприятий. Сюда я приехала по приглашению FIDH, поскольку это не только коллеги моего мужа – это близкие уже друзья моего мужа. И программу, как таковую, каких-то конкретных действий мы не планировали.

В дальнейшем, поскольку я приехала после того, как кассационная жалоба была оставлена без изменений, поскольку эта поездка планировалась еще задолго раньше, и Алесь остался в тюрьме, то понятно, что основной задачей сейчас является приложить все усилия для его освобождения.

RFI: Алесь Беляцкий был арестован в августе прошлого года, то есть, в разгар репрессий против кандидатов на президентский пост, их сторонников, против участников демонстрации протеста в Минске 19 декабря 2010 года – в день президентских выборов. И вот в разгар политических репрессий Алесь Беляцкий продолжал свою правозащитную деятельность в Белоруссии. Продолжал ее не только в Белоруссии, но и в Европе – встречался с руководителями европейских стран, представителями Европейского Союза. И, естественно, эта деятельность не могла не мешать белорусской администрации.

Сегодня вы находитесь в Париже, отвечаете на вопросы нашего радио, то есть, в какой-то мере, пусть и небольшой, продолжаете деятельность вашего мужа. С одной стороны, не боитесь ли вы, что и вам может угрожать нечто аналогичное, а с другой стороны, надеетесь ли вы, что это приведет к каким-то положительным сдвигам?

Наталья Пинчук: Да, действительно, тут мне приходится делать выбор. Либо надеяться на благоприятный исход с мужем, либо бояться, что будет со мной. Но я думаю, что мое интервью вам дает какой-то ответ.

RFI: Кандидатуру Алеся Беляцкого выдвинули на Нобелевскую премию мира. Как вам кажется, какую роль это может сыграть, какое это может иметь значение сегодня в Белоруссии в том, что касается конкретно судьбы Алеся Беляцкого?

Наталья Пинчук: Мне трудно судить о том, что будет. Как очень часто мне задавали вопрос о том, чего я ожидаю от кассационной жалобы, от кассации и т.д. Я стараюсь не прогнозировать ситуацию ни в чем. Я стараюсь делать то, что от меня зависит, потому что знаю: только конкретные дела могут привести к какому-то результату. В этом смысле гадать, каким образом повлияет то или иное событие на его судьбу, на решение властей, я просто не берусь.

RFI: Последнее время я беседовал с женами белорусских политзаключенных – с Ольгой Бондаренко, женой Дмитрия Бондаренко из «Европейской Беларуси», и с Ириной Халип, женой Андрея Санникова, бывшего кандидата на пост президента и оппозиционного общественного деятеля. И каждый раз я чувствую двойственность в положении жены, которая по-человечески, естественно, стремится к тому, чтобы муж живым и невредимым как можно быстрее вернулся домой, в семью. А, с другой стороны, ощущается несомненная гордость за то, что муж «прямо стоит» в этой жизни, может быть, тяжелой жизни, но сохраняет человеческое достоинство. Как вы это переживаете?

Наталья Пинчук: Мне это понятно. Как я это переживаю? Во-первых, это не первый арест Алеся. Еще в начале нашей совместной жизни Алесь был арестован неоднократно. Другое дело, что сегодняшний его арест, тюремное заключение – испытание достаточно серьезное. Оно показывает Алеся как человека, который стремится отстаивать свои принципы. Понятно, что такие люди всегда вызывают уважение. И я, как жена, – не исключение.

RFI: А чисто человеческое стремление к тому, чтобы муж вернулся домой, трудно это переживать?

Наталья Пинчук: Тут переживания понятны. Такие понятные вещи даже не знаешь, как это передать. Они настолько натуральны и неотъемлемы для любой жены, для любого сына, для матери в тех ситуациях, когда это касается их близких. Поэтому как говорить об этом, мне даже не совсем понятно. Это сидит, это есть во мне, и понятно, что на какое-то время я была выбита из нормального восприятия действительности. Сейчас я немножко возвращаюсь, становлюсь человеком в себе, начинаю более трезво анализировать ситуацию. Единственное, что хочу сказать, - не дай Бог кому бы то ни было пережить это. Я думаю, мало кто будет стремиться попасть в такую ситуацию.