Как Эрик Земмур и Марин Ле Пен поделили французских русофилов

Большинство французов являются сторонниками НАТО и ЕС, а своими привилегированными союзниками считают соседние страны. При этом граждане Франции открыты к диалогу с другими государствами. Такой вывод следует из опроса об отношении французов к внешней политике, о котором Русская служба RFI писала ранее. Согласно исследованию, лишь 17% опрошенных считают Россию союзницей. Больше всего русофилов среди крайне правых. 40% сторонников кандидата в президенты Эрика Земмура и 22% электората другого кандидата Марин Ле Пен называют Россию союзницей Франции. Почему Москва представляет особый интерес для французских националистов – объясняет исследователь и специалист по крайне правым Жан-Ив Камю.

Жан-Ив Камю соавтор книги «Крайне правые движения в Европе» (Les droites extrêmes en Europe). Divulgação Iris/ Paris

RFI : Прежде чем проанализировать результаты опроса, как вы объясните это очарование Россией среди французских крайне правых в то время, как отношения с Москвой переживают беспрецедентный с момента окончания холодной войны кризис? 

Жан-Ив Камю: Я не знаю, можем ли мы говорить об очаровании, но есть некая увлеченность Россией, которую пресса часто списывает на финансовые связи, которые были у партии Марин Ле Пен с некоторыми российскими банками. На самом деле нужно смотреть на вещи с другой стороны. Российские банки заинтересовались Марин Ле Пен, потому что предлагаемая ею модель цивилизации близка к той, которую пытается консолидировать Владимир Путин. Объясню: речь идет о модели семьи, вертикали власти, суверенитете, о неприятии того, чтобы Франция была «на прицепе у США и НАТО», в более широком смысле имеются в виду традиционные ценности, которые для электората Марин Ле Пен, а также Эрика Земмура являются центральными.

Крайне правые считают, что путинская Россия является хранитильницей европейских ценностей, которые растратил демократический и светский Запад. Среди сторонников Ле Пен и Земмура есть люди, которые считают, что путинская Россия – это по своей сути та Европа, которая должна была бы быть на Западе, то есть нелиберальная авторитарная модель с традиционными ценностями, основанная на вертикали власти, на религии как составляющей национальной идентичности даже для непрактикующих граждан. По мнению некоторых сторонников этих двух крайне правых сил, Западная Европа переживает упадок в то время, как Россия осталась верной старым ценностям.

Вы упомянули о российских деньгах. Напомним, Марин Ле Пен получила кредит в размере 9 миллионов евро от Первого Чешско-Российского Банка. Помимо этого, в 2017 году она встречалась в Владимиром Путиным. А теперь мы видим, что среди ее сторонников русофилов меньше, чем в электорате Земмура. Как вы это объясняете? Они разочаровались политикой России или просто переметнулись к  Эрику Земмуру? 

Во-первых, Владимир Путин принял Марин Ле Пен лишь тогда, когда уже стало ясно, что кандидат правых Франсуа Фийон не станет будущим президентом Франции. Однако ранее даже если лидера крайне правых принимали в некоторых кругах российской власти (и я настаиваю на ее многоступенчатом характере, потому что российская власть состоит из разных ступеней и кланов), то Владимир Путин не высказывался в поддержку Марин Ле Пен. Почему он этого не делал? Потому что до того момента, когда стало ясно, что Франсуа Фийон не победит, исторические, экономические, политические связи с традиционными правыми (с партией «Союз за народное движение», а позже с партией «Республиканцы») были очень сильными. Для Владимира Путина не было никакой политической пользы помогать кандидату от партии, которая во Франции относится к крайне правому крылу в то время, как отношения с Франсуа Фийоном были прекрасными, прекрасными были также отношения с депутатом Тьерри Мариани, который позже перешел к партии Ле Пен.

Этим не разбрасываются, поэтому, мне кажется, Путин присматривался к тому, каким будет соотношение сил между правыми и крайне правыми. У него были союзники в обоих лагерях. Но для него в первую очередь важно сохранить связь с тем, кто воплотит собой государственную власть, потому что после выборов будут переговоры уже на уровне глав государств, в частности в качестве постоянных членов Совета Безопасности ООН. Сторонам придется обсуждать важные вопросы экономики и геополитики. История близких отношений между партией Марин Ле Пен и Россией не исключает того, что Путин сможет найти прекрасных партнеров и среди правых. Я думаю, что так и произойдет, если на выборах победит Валери Пекресс, которая хорошо знает Россию и не считает ее по-настоящему и окончательно противником.

Но то, что сейчас среди сторонников Эрика Земмура 40% выступает за союз с Россией, не делает ли из него более приемлемого кандидата для Москвы? 

Я не думаю, хотя в Москве должны с большим интересом следить за его кампанией. В момент, когда мы с вами говорим, рейтинг Эрика Земмура – на уровне 13%. Марин Ле Пен и Валери Пекресс идут на равных – 16,5%. Все это пока очень зыбко, но у Валери Пекресс есть шансы пройти во второй тур и бросить вызов Макрону. Я думаю, что в российских кругах все же привилегированными будут считать отношения с правыми «Республиканцами».

По отношению к Эрику Земмуру есть некая отзывчивость из-за его дискурса и ценностей, за которые он выступает. Но симпатия, которую в России могут испытывать по отношению к идеологии Земмура или Ле Пен – это одно, а когда вы находитесь во власти России и строите отношения между государствами – это совершенно другое.

А как вы объясните то, что среди сторонников Эрика Земмура намного больше граждан, выступающих за союз с Россией, чем в электорате Марин Ле Пен? 

Это не совсем понятно. Быть русофилом и поддерживать кандидатуру политика, который преклоняется перед Наполеоном, это не совсем логично, разве что для тех, кто не знает историю. Наполеон не был большим другом русского царя. Есть что-то, что не имеет никакого отношения к истории, но связано с личностью Владимира Путина и сила его власти, которая вызывает очарование. Многие сторонники Эрика Земмура считают, что основная проблема не в иммиграции, а в вопросе идентичности, в цивилизационном фундаменте, на котором строится Франция. Этот дискурс присутствует и в рядах правящей в России партии «Единая Россия». Я не думаю, что у электората Эрика Земмура глубокие знания о России, есть общий образ того, что во-первых, Россия – великая держава, которая противостоит США и НАТО, а во-вторых это страна с авторитарной моделью правления. Мы видим, что у сторонников Земмура есть культ личности и сильной власти, возможно, этим и объясняются их геополитические предпочтения.