Сирийская француженка о войне, пути беженца и новой жизни во Франции

15 марта исполнилось десять лет с начала гражданской войны в Сирии. Ее жертвами стали почти полмиллиона человек, 5,5 миллиона оказались беженцами. За все эти годы Франция приняла на своей территории более 30 000 сирийцев. Некоторые из них уже успели стать французами, но при этом не теряют надежду однажды вернуться на родину. О пути сирийского беженца к гражданству Франции — материал RFI.

Нахед Бадавиа покинула Сирию в 2013 году © twitter

Революция, война и путь беженца

«Я думала, что уезжаю всего на пару месяцев. С тех пор прошло восемь лет»… 63-летняя Нахед Бадавиа покинула Сирию в 2013 году. В родном Дамаске она работала инженером и журналистом. За свои статьи она деньги не брала. Чертежами зарабатывала на жизнь, а с помощью пера боролась против диктатуры. В начале нулевых убежденная феминистка и левая активистка Нахед присоединилась к движению «Дамасская весна». Оно возникло за несколько лет до смерти Хафеза Асада, объединив оппозиционеров и представителей гражданского общества. Несмотря на преследования, активисты боролись за демократию, как открыто, так и подпольно.

Революция 2011 года дала новый импульс и надежду борцам за свободу. Тогда они и представить себе не могли, что мирное движение выльется в многолетнюю кровопролитную войну. «Когда революция превратилась в войну, я решила уехать из Сирии. Мы любим нашу страну и никогда не хотели ее покидать, но на нашу долю выпало очень много страданий», — говорит Нахед. Во Францию она приехала через Ливан, где получила французскую визу. Оттуда — в Париж. Именно на 2013 год пришелся самый большой наплыв сирийских беженцев во Францию. У каждого был свой путь: кто-то приезжал по туристической визе, кто-то по студенческой или медицинской, а некоторые — нелегально.

На первый взгляд, им казалось, что с приездом сюда трудности остаются позади, но во Франции сирийцев, бежавших от войны и преследований, ждал новый тернистый путь. Получение статуса беженца часто занимает годы, а без него — нет права ни на работу, ни на жилье. Хоть статус дает почти равные с французскими гражданами права (кроме участия в выборах), но социальное обустройство беженцам дается очень сложно. Плохое владение языком, непризнанные дипломы, а также безработица в самой Франции — основные проблемы, с которыми они сталкиваются.

Поразивший бумеранг французской солидарности

Нахед Бадавиа повезло. Статус беженца она получила за несколько месяцев. Она вспоминает о годах, проведенных в крохотных комнатках парижских общежитий и тепло отзывается об ассоциации Revivre (Жить заново), которая ей в тот момент помогла преодолеть трудности. С ее главой Мишелем Морзиером сирийка бпознакомилась еще до приезда в Париж. С 2004 года ассоциация занимается правозащитной деятельностью в Сирии: оказывает поддержку узникам совести, а также помогает жертвам репрессий. За почти полвека диктатуры она насчитала более 120 000 заключенных по политическим мотивам, из них почти 18 000 находились за решеткой в одно и тоже время. Некоторые провели в тюрьме большую часть жизни.

«Когда в Сирии вспыхнула гражданская война, мы больше не смогли ездить в эту страну. Но свою деятельность в отношении сирийцев продолжили: помогали беженцам здесь. Юридическая поддержка, содействие в поиске жилья и работы, а также обучение французскому языку… Это далеко не весь список сфер, где мы оказываем помощь», — говорит глава ассоциации Мишель Морзиер.

Каждый год около пятисот беженцев обращаются в Revivre. С помощью организации некоторые смогли даже поехать в отпуск и ознакомиться с регионами Франции. «Мы убеждены, что отдых — это одна из возможностей справиться с горем разлуки», — говорит Мишель Морзиер.

Нахед Бадавиа поразила атмосфера солидарности. Ей помогали как проживающие во Франции сирийцы, так и французы. Восемь месяцев она жила в парижском Доме журналистов, где получают приют работники СМИ, которые подверглись преследованиям за свою профессиональную деятельность. Позже она получила комнату в женском общежитии «Армии спасения» Palais de la femme. Помимо этого, арендовать жилье ей помогали друзья. «Сирийцы гостеприимны, французы — солидарны. Когда я была в Сирии, то сама много помогала ливанским, иракским беженцам. Тогда я не могла себе представить этот бумеранг солидарности», — говорит Нахед.

Сегодня она живет в Латинском квартале и имеет собственное конструкторское бюро. Работа занимает много времени, но Нахед старается участвовать в акциях за мир в Сирии, хоть и признает, что за последние три года их стало намного меньше.

Французский паспорт — символ свободы

Она убеждена, что судьба ее страны больше не в руках сирийского народа. Все решают мировые и региональные державы, но ни России, ни Турции, ни Ирану она не доверяет, хоть и с горечью признает, что Запад оставил народ Сирии один на один с тиранией: «Мы заплатили эту высокую цену в одиночестве». На вопрос, не наивно ли по-прежнему ждать помощи и поддержки от Запада, Нахед отвечает: «А от кого же еще? Вы видите где-нибудь еще демократию? У нас нет другого выбора, как надеяться на помощь демократических стран. Европа совершила историческую ошибку, допустив такую катастрофу в Средиземноморье, а ведь стабильность этого региона — в интересах всех. Коронавирус нам всем показал: если болезнь появилась здесь, то может быть везде», — утверждает Нахед.

Мечта о свободной Сирии разбита войной. Но для Нахед началась новая жизнь. За десять лет война все же не смогла разрушить надежду на возвращение. Хотя некоторые беженцы уже стали французами и уверены, что до свободной и демократической Сирии еще очень далеко, они продолжают верить, что однажды диктатура падет и разлуке с родиной настанет конец.

«Я не знаю, смогу ли я однажды вернуться на родину. Франция стала моей страной, но когда настанет мир, я вернусь и, может быть, буду жить между Дамаском и Парижем. Но пока мне опасно туда возвращаться. Я даже не знаю, являюсь ли я гражданином Сирии. Я — оппозиционер. Я не могу пойти в посольство узнать», — говорит Нахед.

Уже более года, как Нахед Бадавиа стала гражданкой Франции, страны, которую она полюбила и которая ее приняла. «Я не предала Сирию, я просто хотела стать полноценной частью французского общества», — говорит Нахед.

Торжественная церемония приема в гражданство проходила в мэрии Парижа. О ней сирийская француженка вспоминает с трепетом и ностальгией. Буквально на следующий же день она рано утром отправилась на Северный вокзал, села на скоростной поезд и пересекла Ла-Манш. Нахед Бадавиа вспоминает о той поездке восторженно: «Хоть Лондон находится в двух часах езды от Парижа, за все эти годы он казался мне недосягаемым, казался другим континентом. Ведь ни с сирийским паспортом, ни с французским видом на жительством для беженца я не могла поехать в этот город».

С тех пор перед Нахед открылся весь мир, а паспорт Франции стал для нее символом свободы.