«Оперативная пауза» или «разрыхление» обороны противника — военный эксперт об этапах наступления ВСУ
Американский Институт изучения войны (ISW) в одной из недавних сводок высказал предположение, что украинская армия сделает или уже сделала паузу в наступлении, чтобы провести переоценку своей тактики. «Оперативные паузы являются обычной чертой больших наступательных операций, и эта пауза не означает завершения контрнаступления Украины», — считают аналитики ISW. Корреспондент RFI обратилась за комментариями по этому вопросу к украинскому военному эксперту Сергею Грабскому.
Опубликовано:
Сергей Грабский: Прежде всего, хочу заметить, что говорить о контрнаступлении с военной точки зрения неграмотно. Потому что контрнаступление — это операция, которая проводится против противника, который был остановлен в результате своего наступления, попытался закрепиться на каких-то позициях, и ему нанесли удар в ответ. Вот это будет контрнаступление. Это важно, потому что сейчас, когда мы говорим о наступательной операции, нужно понимать, что это очень долгий процесс, который требует детальной подготовки, и может длиться месяцами. Точно так же наступательная операция делится на несколько этапов, и мы сейчас находимся в конце второго этапа, а именно — разведки боем линий обороны противника, где ВСУ пытаются нащупать его слабые места и нанести удар.
Что касается пауз, то они вполне допустимы, исходя из тех задач, которые ставили себе украинские вооруженные силы, при проведении подготовки к наступлениям и во время самих наступлений. Нужно понимать, что задача этого этапа наступательной операции именно такая. Первый этап состоял в нанесении огневого воздействия вооруженными силами Украины по объектам противника — по базам, складам, командным пунктам, местам сосредоточения личного состава и так далее.
Второй этап — это проведение так называемых тестовых операций силами небольших подразделений. Все источники подтверждают, что из того количества войск, которые подготовила Украина для поведения этой наступательной операции, в боевых действиях было задействовано менее 25%. Мы не говорим о применении даже бригад, речь идет об участии в боевых действиях отдельных подразделений максимум батальонного уровня. Именно это и обеспечивает нам возможность сейчас нащупать слабые места обороны противника и перегруппироваться для последующих действий.
Поэтому и существует на сегодняшний момент некое снижение активности, которое я бы назвал не слишком ощутимым, потому что отсутствие каких-то передвижений войск компенсируется нанесением ударов по объектам в глубине боевых порядков. И это делают обе стороны — как Украина, так и Россия, которая пытается расстроить планы наступления украинской армии.
Если обратиться к статистике нанесения ударов, можно увидеть, что темпы не снижались. Более того, сейчас, если хотите, идёт, своего рода, состязание — кто больше выбьет артиллерийских систем. Это критически важно, потому что 80% задач прямого поражения в современной войне решает именно артиллерия. И если снова обратиться к статистике генерального штаба, которая каждое утро озвучивается, то очевидны возросшие потери личного состава российской армии. Обороняющаяся сторона несет потери в тысячу человек, и это очень много. То же касается количества артиллерийских систем — в сутки уничтожаются более 10, а то и до 20 систем, то есть в день выбивается по одному дивизиону.
Поэтому движения на карте, и классических ударов, которые мы привыкли видеть в кино, сейчас нет, и в ближайшее время вряд ли мы их увидим. Методичное уничтожение сил и средств противника на всех направлениях имеет место. Мы это называем «разрыхлением» вражеской обороны для дальнейшего проведения наступательных действий.
Почему именно так происходит? Любой военный вам скажет, что по классике наступающие войска должны иметь преимущество перед обороняющимися три к одному. Украина физически не может иметь такого преимущества, речь идет примерно об одинаковой численности личного состава с меньшим количеством артиллерии у ВСУ. Но украинская артиллерия выигрывает в качестве — в дальнобойности и в точности нанесения ударов, поэтому, скажем так, здесь все сбалансировано. Но нет критически важного момента, который мог бы позволить нам говорить о каких- то широкомасштабных действиях, — это отсутствие превосходства в воздухе.
Да, у российской армии есть самолеты, но у нее есть старая болезнь: она никогда не умела организовывать взаимодействие между воздушным и наземным компонентами, поэтому авиация используется эпизодически и на отдельных участках. Плюс российская авиация несет потери — буквально каждый день мы получаем информацию о сбитых вертолетах. Для военных специалистов очевидно, что это некий жест отчаяния — понимая, что самолеты будут уничтожены, они пытаются использовать вертолеты на любой высоте так, чтобы нанести хотя бы какой-то вред наступающим подразделениям украинских сил, и теряют при этом очень дорогостоящую технику, например, новые российские вертолеты К-52. Поэтому мы сейчас и наблюдаем перенос акцента боевой активности на другие задачи.
Но интенсивность боевых действий продолжает быть очень высокой, причем на некоторых участках российские войска даже пытаются контратаковать. В основном там, где они имеют преимущество, и там, где Украина не планирует проводить в ближайшей перспективе какие-то наступательные действия. Речь идет о купянском, лиманском направлении, о районах Бахмута и Авдеевки. На южном фронте никаких более ли менее осознанных операций нет, там идет методическое уничтожение российских войск.
И все-таки почему возникли разговоры о паузе? Ведь об этом пишут аналитики Института изучения войны.
Они возникли из-за снижения интенсивности наземных боевых действий. И это нормально. Нужно дать возможность осознать, что произошло, определиться с задачами, поставить их подчиненным, войскам и действовать дальше. Пауза касается именно действий бронетанковых и механизированных подразделений, она никоим образом не касается действий ударных огневых средств, таких как артиллерия и высокоточное оружие, которым обладает Украина на сегодняшний день.
В действиях пехотных подразделений, то есть тех ребят, которые бегут по земле и выбивают противника из окопов, — да, мы видим некое снижение интенсивности. Но поверьте, это задача не из легких — выкуривать из окопов противника, который пусть и не сильно мотивирован, но понимая, что спасает свою жизнь, он отчаянно защищается, даже будучи необученным. Задача ВСУ принудить оккупантов к более активным действиям и развертыванию своих резервов. В то время, как Украина, собственно, еще не начинала широкомасштабную операцию.
Чтобы было более понятно, я объясню вам так: после определенного количества выстрелов орудие должно прекратить стрелять, дабы не было перегрева ствола. Это же тоже пауза. Есть определенные расчетные показатели действий подразделений, и они соответствуют тем задачам, которые ставились войскам: они продвинулись, куда надо, прощупали как минимум три направления, куда можно двигаться. Сейчас идет перегруппировка, уточнение задач, возможно перебрасывание на наиболее перспективные направления соответствующих подразделений, усиление штурмовых подразделений для дальнейших действий. Но это все необходимо время. Собственно, это и называется паузой.
Можно ли говорить о том, что прорыв Каховской ГЭС внес свои коррективы в планы наступления украинской армии?
Вы знаете, нет! Ну давайте будем откровенны — для того, чтобы проводить операцию по форсированию Днепра на нижнем участке необходимы колоссальные ресурсы инженерного обеспечения. Я уже молчу о том, что для того, чтобы форсировать Каховское водохранилище, когда там, простите, не видно другого берега, никаких инженерных возможностей не хватит. Поэтому говорить о том, что Украина собиралась форсировать Днепр и героически биться лбом об укрепления противника на левом берегу, не приходится. Более того, понимая, что правый берег выше, украинские силы обороны имеют однозначное преимущество ведения огня, и фактически левый берег для нас огромная мишень, в которой мы выбираем цели и их поражаем. То есть никто не рассматривал всерьез вопрос о каких-то активных действиях в этом районе, возможно, за исключением Кинбурнской косы.
Нам это не надо, потому что если вы посмотрите на карту, то увидите, что в случае прорыва украинских сил обороны к побережью Азовского моря, что так называемый херсонский треугольник, что Крымская группировка окажутся отрезанными от основных сил противника. Зачем атаковать в лоб, если можно взять его длительной осадой и изматыванием. Это очень дорого, очень затратно. Украина просто физически не имела сил на это.
Изменилась ли ситуация после подрыва Каховской ГЭС? Объективно изменилась, потому что теперь мы гарантированы от любых попыток оккупационных войск нанести удары. А вследствие затопления российские войска потеряли первую линию обороны, ее просто банально смыло. Мы еще до конца не знаем количества жертв, которые понесла российская армия в результате своих совершенно бессмысленных и преступных действий. Но даже россияне понимают, что никакой угрозы прорыва там нет, поэтому сейчас они перебрасывают войска с херсонского направления на запорожское и даже на бахмутское.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться