Пленен по собственному желанию: Украина предлагает российским мобилизованным альтернативу гибели на передовой

На днях глава минобороны РФ Шойгу отчитался перед Путиным о завершении принудительной «частичной мобилизации»: призыве в армию более 300 тысяч россиян, многие из которых уже отправлены на передовую. В СМИ уже немало сообщений о том, что посылают их не только насильно, но и безо всякой подготовки. Независимые военные эксперты оценивают их шансы на выживание как крайне низкие. Последнее доказательство — история предполагаемой гибели под Макеевкой в Луганской области нескольких сотен мобилизованных из Воронежа, о которой рассказало издание «Верстка». Впрочем, любой оккупант с оружием несет угрозу и смерть. Понимая это, в Украине создали проект «Хочу жить», помогающий россиянам сдаваться в плен — пока еще не поздно. Андрей ЮСОВ, представитель Главного управления разведки (ГУР) Украины, рассказал в интервью RFI о том, как его спецслужба «стимулирует» россиян к сдаче оружия. 

Российские мобилизованные на полигоне Прудбой (Волгоградская область). 29.09.2022 AP

В двухэтажном особняке на киевском Подоле, в двух шагах от Днепра, в пору Оранжевой революции 2004 года располагался штаб кандидата в президенты Виктора Ющенко. После был банк, дальше здание «понизили в звании» чуть не до склада старой мебели... Прежде чем вселить сюда в начале нынешнего лета Координационный штаб по вопросам обращения с военнопленными, пришлось буквально расчищать пространство. Место быстро стало известным и востребованным. Вначале приходили десятки родственников украинских военнопленных, потом сотни, а теперь…

Никакой стражи у входа с «Предъявите документы!». В холле — диваны, автомат наливает бесплатный кофе, кулер с водой, конфеты в вазочке на стойке. «Чем я могу вам помочь?» — мягко спрашивает пани Ярына. Говорю, что журналистка, на интервью — собираюсь спрашивать о проекте «Хочу жить», который рассчитан на российских военных, учит их правильно сдаваться в плен. Наш разговор, кажется, слышен двоим мужчинам, пожилому и совсем юному. Возможно, отцу и сыну того, кто находится в плену у россиян и подвергается пыткам… Готова к любой реакции. Ярына кивает: «Хочу жить» — нужное дело.

Чем меньше у противника солдат, верящих путинской пропаганде и готовых убивать украинцев, что защищают свою страну, тем ближе конец войны.

С Андреем ЮСОВЫМ, представителем пресс-службы ГУР, беседу начинаем с листовок, точнее, с «Пропуска для сдачи в плен военнослужащего РФ»: как его получить и как воспользоваться.

RFI: Во времена Первой и Второй мировой стороны обменивались «приветами», забрасывая на позиции друг друга, кроме обычных, агитационные снаряды. Такая практика сохранилась до сих пор?

Андрей Юсов: «Инструмент» остался актуальным. Со стороны Украины это не пропаганда, а донесение информации о том, что наша страна придерживается международного законодательства, Женевских конвенций и вообще всех правил обращения с военнопленными. В российском оккупационном корпусе действительно много людей, принудительно мобилизованных, как в ОРДЛО (отдельных районах Донецкой и Луганской области, — RFI), так называемых «ДНР» и «ЛНР», так и среди контрактников, которые не хотели воевать в Украине.

Плюс волна принудительной мобилизации россиян, не горящих желанием идти на смерть или нести ее. Их надо проинформировать: вы можете сдаться в плен демократическому европейскому государству, где уважают международное право. Все подробно расписано в «Пропуске…». Свяжитесь с нами — сохраните себе жизнь.

Листовки действительно летят внутри снарядов?

Да, такое стали практиковать еще в 2014 году, в период активной фазы российской военной агрессии. Нынешняя линия фронта имеет огромную протяженность. Потому и способов больше. Так называемое «залистовывание» чаще всего проводится при помощи «Градов»… В один снаряд входит полторы тысячи листовок. Еще для этой цели, а не только для разведки либо ударов по целям, используют дроны.

На войне действенно убеждение печатным словом? Вы лично видели солдат противника, которые признавали: «Текст меня так сразил, что я поднял руки?»

Операторы нашего колл-центра подтвердят: случаи есть. Обращаются по разным каналам. Кроме листовок, активно используются социальные сети, и, например, Телеграм выступает серьезным каналом коммуникации. Но когда на линии фронта отсутствует любая связь, старая добрая листовка остается единственным средством информации. Если нет возможности воспользоваться контактным номером телефона, можно просто следовать алгоритму: выполнять в последовательности действия для того, чтобы безопасно сдаться в плен и получить необходимые гарантии.

По вашему мнению, россияне в достаточной степени информированы о проекте «Хочу жить»?

Мы общаемся с медиа, украинскими и зарубежными. Кроме того, у проекта образовалась целевая, так сказать, аудитория, объединенная общим интересом: родственники мобилизованных. Вот среди них новости распространяются быстро. Есть уже аудиоперехваты: родные российских военных «просвещают» их. Все вместе дает кумулятивный эффект.

Проект «Хочу жить» — государственный. То есть, вы уполномочены государством Украина гарантировать пленным, что международные стандарты относительно их содержания будут соблюдены?

Не только я один, разумеется. Координационный штаб по вопросам обращения с военнопленными создан 11 марта постановлением правительства Украины. Штаб отвечает за защиту прав украинских военнопленных и за обращение с россиянами, которые захвачены, либо сами сдались в плен. «Хочу жить» — наша инициатива. Гарантии действительно государственные. Сотрудники штаба — представители различных силовых структур. У всех мандат на такую деятельность. (К слову, гарантии дает и лично президент Зеленский — RFI).

Какой именно алгоритм для сдачи в плен предлагает Украина, можете повторить?

Шквал звонков от только что мобилизованных и тех, кто лишь ждет мобилизации в России, подтверждает: повторение не помешает. Потому что вопросы однотипные: «В случае отправки на украинский фронт как правильно и безопасно сдаться?». (На сайте проекта есть и рекомендации «Что делать, если вы хотите избежать мобилизации» — RFI)

Если человек уже оказался на территории Украины, необходимо выйти на контакт с проектом «Хочу жить», передать свои координаты. Специальные группы изучат логистический вопрос, вопрос личной безопасности и обеспечат обратную связь: как правильно и без эксцессов для того, кто звонит и для украинской стороны осуществить переход. Делалось это уже неоднократно.

Причем переходят как без оружия, так и с оружием. В ходе наступления украинской армии на Харьковском направлении, например, один российский танкист вместе с танком приехал.

Максимально подробно попрошу об этой истории…

Расскажем, но чуть позже. Человек сейчас находится в безопасности, под защитой.

(20 октября министерство обороны Украины сообщило: более 3000 российских военнослужащих уже обратились на горячую линию проекта «Хочу жить». Процесс индивидуальной добровольной капитуляции, уточняют в МО, идет активно, но данные о числе тех, кто уже сдался в плен, в целях безопасности этих лиц не разглашаются. На территории РФ сайт проекта «Хочу жить» заблокирован с 16 октября, по решению Генпрокуратуры — RFI).*

Насильно мы никого не обмениваем

Российским военнослужащим обещают: никто не узнает, что они сдались добровольно, а не попали в плен в бою. И потому в РФ для них сохраняются льготы, выплаты и тому подобное. Как же можно удержать в тайне такой поступок? Как минимум сослуживцы увидят поднятые руки либо белый флаг…

Очень разные обстоятельства. В разных условиях оказываются подразделения на фронте. С нашей стороны мы гарантируем, что информация о добровольной сдаче никуда не «утечет». Если человек потом захочет пойти на обмен, вернуться домой до победы украинской армии и до того, пока российские оккупанты покинут нашу землю, у него будет эта возможность. Но есть и другие случаи. Достаточно много так называемых «отказников», которые говорят: «Мы не хотим возвращаться ни в Россию, ни на территорию „ДНР — ЛНР“». Насильно мы никого не обмениваем. И не агитируем ни за что: ни за то, чтобы оставаться, ни за то, чтобы идти на обмен. 

Представим, что число пленных, желающих остаться в Украине до конца войны, чтобы не рисковать и не попасть на родине в тюрьму, будет расти и расти. У Киева хватит материальных ресурсов для содержания такой «армии», которая, как сказано в листовках, имеет право на трехразовое питание, медицинский уход, юридическую помощь? Сможет ли Украина соблюдать стандарты Женевских конвенций в полном объеме?

Да, Украина имеет необходимую организационную, кадровую базу и ресурс для выполнения всех своих обещаний и гарантий… Мы тут не в одиночестве, как путинская Россия, а с поддержкой всего цивилизованного мира. И если в каких-то гуманитарных аспектах потребуется помощь наших партнеров и союзников из международных организаций, я вас уверяю, ее Украине предоставят.

Лагеря расположены на западе Украины

Расскажите о местах и об условиях содержания российских пленных. Где географически их разместили? По стандартам конвенций эти люди, конечно, не могут трудиться на восстановлении мест, разрушенных и сожженных российскими ракетами и бомбами, как когда-то плененные гитлеровцы?

Они имеют право привлекаться к работам, связанным непосредственно с их содержанием. Самообеспечением заниматься, скажем так. В условиях, которые сохраняют чувство человеческого достоинства. Что касается мест содержания… Это режимные объекты, опять же, по международным конвенциям, расположенные глубоко в тылу лагеря только для военнопленных. Для того, чтобы жизням пленных по-прежнему ничего не угрожало, скажу лишь, что лагеря дислоцированы на западе Украины. В случае потребности расширения, а мы уже понимаем, что потребность будет, количество таких объектов увеличится.

Как выглядит лагерь?

Там надежная охрана, прежде всего, повторюсь, в целях безопасности самих пленных. Но это не тюрьма, не пыточная камера, а объект под мониторингом Международного Красного Креста и других международных организаций. Российские пленные имеют, в частности, возможность общаться с прессой, нормально питаться, получать медпомощь, соблюдать правила гигиены. Даже культурный досуг имеют.

Например? У них есть телевизоры? Интернет?

Доступ к информации. К книгам. Связь с родными на регулярной основе. В отличие от россиян, Украина это обеспечивает.

Язык общения в лагерях какой?

По-разному. И украинский, и русский, безусловно. Знаю случаи, когда сами пленные просят словари либо русско-украинские разговорники, чтобы лучше выучить украинский. Персонал помогает.

Хотя бы ориентировочно, численность российских военнопленных в лагерях можете назвать?

Нет, сейчас таких комментариев не даем. Идут сложные переговорные процессы сторон по обмену пленными. Думаю, скоро появятся официальные цифры.

Хорошо. Там только рядовые либо офицеры тоже?

И солдаты, и сержанты, и офицерский состав.

Они ладят между собой? Если там же содержатся представители этнических меньшинств РФ, либо особые персонажи вроде кадыровцев, то не возникают ли внутренние очаги напряженности?

Мы не допускаем такого. Хоть известно, что в российской армии конфликты на национальной почве — дело обычное. Так же, как и конфликты из-за региональной принадлежности.

Мобилизованные из ОРДЛО постоянно жалуются на отношение к себе со стороны россиян, особенно со стороны офицеров, как к людям второго сорта.

Как-то отделяете тех, кто сдался добровольно, от тех, кто был пленен? 

Поскольку мы гарантируем, что информация о сдаче в плен остается закрытой, то откровенного разделения по такому принципу нет. Но у нас есть понимание: людей, принявших решение сдаться, особенно принудительно мобилизованных, не совершавших военных преступлений, надо отделять от лиц, запятнавших себя кровью.

---

*Справка RFI

«Больше всего я боялся встретить русских»: две истории тех, кто не хотел и не стал убивать украинцев, рассказали журналисты программы «Подробности» телеканала «Интер»

26-летний Михаил Куликов из Орска Оренбургской области — военный запаса, служил в мотострелковом полку. В последние годы работал продавцом в магазине сантехники и параллельно преподавал на удаленке информатику. До известного момента Михаил, по его собственному выражению, войной не интересовался, да и об Украине знал мало: «Для меня соседняя страна — это Казахстан, потому что до Казахстана от города ехать двадцать минут, а до Украины два дня».

Повестку ему принесли 21 сентября, в тот же день, когда Путин объявил «частичную мобилизацию». 22 сентября Куликов уже прошел медкомиссию и был отправлен в Оренбург, в часть, а 25 сентября попал в Украину. «Вот тебе автомат Калашникова, две гранаты, я думаю, ты знаешь, как ими пользоваться», — вспоминал Михаил разговор с командиром о подготовке к боевым действиям. Не участвовать в войне, а сразу сдаться в плен он решил еще дома. Как это сделать, спросил у Гугла, подробности нашел в телеграм-канале «Хочу жить», позвонил.

Своими планами с другими земляками-«мобиками» не делился. Большинство из них выбрали войну, но не из идейных соображений: обещали платить ежемесячно около 200 тысяч рублей. Шальные деньги для Орска, где средняя зарплата — 25 тысяч.

Как технически состоялся процесс сдачи в плен, Куликов не делится. Но заметил, что был удивлен отношением к нему украинских военных. «По дороге спросили, голоден ли. Ответил: есть такое, с утра не ел. Отвезли в кафе, там мне просто дали тарелку борща, самого восхитительного борща в моей жизни».

Куликов намерен вернуться в Орск, где у него остались мама и будущая жена, попытается их забрать, хотя переживает — могут не выпустить: «Тут либо я, либо они. К матери уже наведывались ФСБ-шники, искали доказательства, что меня украинцы не завербовали».

История 22-летнего «срочника» Максима Васильева, уроженца Саратова, проходившего службу в Белгородской области, примечательна тем, что он давно собирался переехать жить в Украину, устроиться в игровой индустрии: «Я понимал, что Украина ближе к Европе. У меня было желание посмотреть мир». Но загранпаспорт ему, рядовому россиянину, «светил» только после срочной службы.

Маршрут Васильев начал прикидывать еще с апреля, а когда узнал о проекте «Хочу жить», отправился в Украину… пешим ходом. По словам россиянина, целый полк срочников, которые, как и он, пришли по призыву, вдруг превратились в контрактников. «С 16 февраля без моего согласия, без моей подписи был заключен контракт, которого я в глаза не видел», — рассказал Максим журналистке. Когда он получил координаты места, откуда его должен забрать проводник проекта «Хочу жить», больше всего, вспоминает, «боялся встретить русских». Ночевал в лесу, слышал и видел залпы российских ракетных установок, которые били по территории Украины.

О своих перспективах Васильев рассуждает без энтузиазма: на родине его ждет клеймо изменника, и, если не оставят в Украине, а вернут в РФ, «на жизни можно ставить крест». В Саратове у парня остались родители. Мама, верит Максим, примет выбор сына, отец — вряд ли.

Такие военнопленные по собственной воле, уточняет спикер проекта «Хочу жить» Виталий Матвиенко, в Украине регистрируются как взятые в плен в бою. Это, в свою очередь, должно обеспечить им безопасность и сохранить все социальные выплаты согласно российскому закону. (Хотя для Куликова и Матвиенко даже просто перспектива возвращения в РФ весьма туманна — по крайней мере, до смены власти в стране).

Пленные живут в лагерях, трудятся, получают зарплату, но, главное, имеют право выбора — в отличие от тех, кого взяли в плен с оружием в руках. Они могут вернуться домой, в Россию, по программе обмена, остаться в Украине либо подать заявление на получение убежища в Европе. Германия и Нидерланды уже дали согласие принимать у себя таких людей, но правовые механизмы пока только разрабатываются.

P.S. 11 ноября, после того, как украинские войска вошли в Херсон, ГУР опубликовало новое обращение к россиянам. 

«Российские военнослужащие! Как и ожидалось, после отступления основной группировки войск армии РФ с украинского Херсона, ваше командование бросило вас на произвол судьбы. Ваши командиры призывают вас переодеваться в гражданскую одежду и пытаться самостоятельно бежать из Херсона. Очевидно, это вам не удастся. (…) Пути отступления российских оккупантов — под огневым контролем украинской армии. Любые попытки противодействовать вооруженным силам Украины будут пресечены. Каждый российский военнослужащий, который окажет сопротивление, будет уничтожен. У вас есть единственный шанс избежать гибели — немедленно сдаться в плен…», — говорится в обращении.

ВСУ вряд ли планируют проявлять «гуманизм» к отступающим и не желающим сдаваться россиянам, потому что в противном случае ушедшие из Херсона подразделения наверняка будут переброшены на другое направление, — скорее всего, в Донбасс, заявил в интервью УНИАН украинский военный эксперт Роман Свитан.

«Если мы (...) выпустим эту группировку на левый берег, во-первых, будут вопросы у украинцев к нашему военно-политическому руководству. Что это такое, то есть договорняк, о котором не знают украинцы? А если это не договорняк, то вы должны уничтожать 30 тысяч россиян на правом берегу. Иначе (...) 30-тысячное войско, если сейчас, допустим, появится в районе Донецка, мы потеряем Донецкую область, плюс потеряем несколько тысяч своих солдат», — подчеркнул эксперт.