«Россиян зомбировали», «это — война»: Жанна Агалакова рассказала о пропаганде и «вреде санкций»
Жанна Агалакова, более двадцати лет проработавшая на Первом канале, но решившая уволиться вскоре после начала войны в Украине, дала пресс-конференцию в Париже (в последние годы она работала собкором во Франции). Основной смысл послания, которое она адресовала, прежде всего, жителям России: пропаганда давно врет — в том числе, насчет «нацистов» НА Украине; русские «поверили» пропаганде и пошли бороться с воображаемыми «нацистами» НА Украине; санкции, введенные против РФ за войну, бьют в первую очередь по российскому среднему классу — «сторонникам демократических ценностей». Сама Агалакова жалеет, что не ушла раньше, но не осуждает коллег, продолжающих заниматься пропагандой: у них пожилые родители, дети в музыкальных школах, ипотеки — «они оказались в заложниках».О страданиях Украины госпожа Агалакова ничего не сказала. Возможно, потому что волновалась...
Опубликовано:
Пресс-конференция проходила в офисе организации «Репортеры без границ» (RSF), которая много лет помогает журналистам всего мира. Жанна Агалакова, впрочем, сказала, что никакой защиты — ни у французских властей, ни у RSF не просила, хотя и не исключает, что это ей еще может понадобиться.
А пока экс-сотруднице Первого в первую очередь нужна была трибуна.
«Нужно сказать ясно: это — война»
Агалакова начала на французском, а затем смешивала два языка, добавляя время от времени еще и английские выражения (Жанна несколько лет работала собкором Первого канала в Нью-Йорке).
«24 февраля, когда война началась, мы были с моим мужем — он тоже здесь работает на Первом канале, оператором — в Милане, чтобы делать репортаж о неделе моды. [...] Когда все началось, я тут же позвонила в Москву, спросила, должна ли я прекратить [снимать о моде] и вернуться. Мне сказали: нет, следуем плану, продолжаем. Так что еще неделю мы провели между fashion-shows, модой [днем] и ночью — перед экранами, глядя на то, что происходит ТАМ», — начала госпожа Агалакова. Не произнеся названия Украины.
— Для меня не было вопроса, продолжать ли. И не было вопроса, называть ли то, что происходит, «миротворческой операцией». Это — война. Нужно сказать ясно: это — война, — подчеркнула Жанна, рассказав, что подала заявление об уходе с Первого канала 3 марта, «когда вернулась в Париж».
Затем занималась передачей дел, а 18 марта пришла в RSF и, несмотря на терзавшие ее сомнения, все-таки решилась на эту исповедь. «Я много колебалась. Я понимаю риски, которые беру на себя», — сказала экс-сотрудница Первого.
И признала, что до этого «шла на многие компромиссы в своей профессиональной жизни», «как страус, прятала голову в песок»... Подчеркнула, впрочем, что еще в 2005 году, когда занимала престижный пост ведущей Первого канала, попросила перевести ее на должность собкора в Париже. Думала, что таким образом будет меньше сталкиваться с выполнением пропагандистских задач. Так было совсем не долго, а с 2014 года все ухудшилось значительно. «Я больше не была в укрытии от пропаганды», «я должна была искать только негативные новости» — о Соединенных Штатах, а потом — о Франции, куда снова вернулась, рассказала Агалакова.
Что касается российских событий, «мы дошли до того, что в телевизоре, в новостях, мы видим историю только одного человека или группы людей, которые его окружают [...]; в наших новостях нет страны, в наших новостях нет России».
Большинство сотрудников — против пропаганды, но «они оказались в заложниках»
Жанна уверяет, что большинство сотрудников Первого канала — против пропаганды, но они «не могут» бросить ею заниматься — «у тех, кто против, есть семьи, у них есть старики-родители, которым, возможно, требуется дорогое лекарство, у них есть дети, которые ходят в музыкальные школы и спортивные секции, у них есть ипотека, которую они должны закрывать — они оказались в заложниках».
«И потом, знаете, мы, русские, очень много были бедными — не один раз», — подчеркнула экс-сотрудница Первого канала, напомнив и о советской бедности, и о дефолте 1998-го, и трудностях кризиса 2008-го.
«И вот теперь, представьте, что значит быть бедным, без работы, во время войны», — сказала Агалакова, вновь не вспомнив о том, что значит быть сейчас в Украине — например, в Мариуполе, Харькове, Николаеве… Быть в тисках российской «спецоперации».
«Вы обрекаете (Россию) на нищету и разрушения»
Агалакова заявила, что «ковровые санкции», которыми «Запад обложил Россию», «в первую очередь ударили по среднему классу — по людям, которые всегда разделяли демократические ценности».
«Вы теряете своих союзников в этой истории», — с сожалением отметила Жанна, подчеркнув: «Вы обрекаете большую страну, в которой 140 миллионов человек, на нищету и разрушения».
О разрушении 40-миллионной Украины — снова ни слова.
«Да, мы знаем, кто на самом деле виноват в этом [в войне]. Но Запад тоже имеет свою (долю) ответственности», — заявила Жанна, как будто и не увольнялась 3 марта с Первого канала.
Агалакова рассказала, как ей больно видеть, что за границей «меняют» вывески с названием «русский», вводятся запреты для российских спортсменов, музыкантов и студентов: «Вы душите и убиваете русскую культуру».
Об убийстве мирных жителей в Украине — опять ни слова.
(«Есть благотворительные фонды. Есть дети, которые в буквальном смысле умирают в России, потому что нет средств, нет медикаментов. Эта трагедия гораздо больше, чем вы себе представляете здесь…», — продолжила Жанна, отвечая на один из следующих вопросов).
«Мне никто не заплатил. Я не шпион»
«Я знаю, что в России меня обвинят в том, что я шпион, — сказала Агалакова, с трудом сдерживая слезы. — Мне никто не заплатил. Я не шпион. И я не работаю ни на кого, кроме моей страны».
Жанна также подчеркнула, что решилась на уход с Первого, потому что у нее, в отличие от коллег, «выигрышная позиция»: «Я здесь, во Франции, в относительной безопасности».
«И эта наша встреча (с журналистами, которых собралось человек сорок — Прим. RFI) преследует только одну цель — я хочу, чтобы в России меня услышали, я хочу, чтобы там научились отличать пропаганду и искали другие источники информации, я хочу, чтобы люди перестали быть зомбированными», — продолжила экс-сотрудница Первого.
Надеюсь, российский народ сам поймет, в какую ловушку попал
На вопрос болгарской журналистки о том, что Агалакова может сказать людям, которые поверили пропаганде в том, что смерти тысяч мирных жителей в Украине это якобы «fake news», экс-сотрудница Первого ответила так:
— Почему этот невероятный подъем национализма в России? Почему нынешняя власть имеет [...] больше половины поддержки населения в России? Власть играла в очень чувствительную игру. Для каждого русского итоги Второй мировой войны — это личная драма. Мы потеряли 27 миллионов человек...
И опять — ни слова о том, что это не только для россияне, но и все народы СССР потеряли 27 миллионов человек.
Жанна Агалакова рассказала, что и ее дедушка погиб на войне, и было видно, какая для нее это огромная травма: «Моя мама родилась уже сиротой» (в 1941 году).
«Вся ее жизнь была косвенно определена этим фактом. И не только ее. Поэтому, когда в России произносят слово „нацизм“, у нас одна реакция — это нужно уничтожить», — заявила Агалакова.
Но тут же подчеркнула: «Русским не дали другой информации — о том, что крайне правые партии НА Украине даже не прошли в парламент. О том, что в 2021 году на тех самых СПОРНЫХ (выделено Ред.) территориях НА Донбассе были убиты 8 человек. Не 8 тысяч, не 8 сотен, 8 человек — в столкновениях с украинскими войсками».
И — ни слова о погибших украинских военных.
«8 погибших — это тоже много, это тоже трагедия», но «это другие цифры»; «а в 2020-м погибло пятеро», — продолжила Агалакова, сделала затем еще одно острое заявление:
— Власти играли очень чувствительную карту. Но россиянам не говорят о том, что крайне правые и ультраправые партии (на Западе) ищут контакты с Кремлем — и находят там поддержку. Поэтому, когда говорят, что НА Украине есть нацисты, ВСЕ РОССИЯНЕ ВСТАЮТ, ЧТОБЫ ЗАЩИТИТЬ СВОЮ СТРАНУ: ЗАЩИТИТЬ ИСТОРИЮ, СЕМЬЮ, ПРОДОЛЖИТЬ ДЕЛО ДЕДОВ. (выделено Ред.)
Агалакова так и сказала: ВСЕ РОССИЯНЕ ВСТАЮТ...
Зачем эти «все россияне» встают «защитить свою страну» на территории Украины, экс-сотрудница Первого канала не уточнила. Продолжила:
— Это манипуляция, это ложь, это огромный обман. И это огромная трагедия, из которой мы не сможем выйти десятилетия. Что бы сейчас ни происходило. Даже если война остановится прямо сейчас, десятилетия моя страна будет страдать.
***
Вопрос журналистки Libération Вероники Дорман:
— Вы являетесь частью тех, кто давно знал, что происходит… Тех, кто имел доступ к информации и умел ею манипулировать. [...] Это значит, что все эти годы вы были свидетельницей этой деградации. Видели, как россиянам лгали, как их зомбировали. И сегодня вы призываете к тому, чтобы люди перестали зомбироваться. Как вы это представляете сейчас, когда больше почти нет независимых СМИ, а другие рискуют тюрьмой, так как есть закон, запрещающий само слово «война»?
Ответ Агалаковой:
— Прекрасный вопрос… Я не знаю (на него ответа).
И через паузу:
— Я не политик, конечно, но есть два способа... Либо российская власть сама все остановит и вернет назад, отступит назад хотя бы на пять лет. Но я вижу это невозможным... Второе — то, что российский народ сам поймет, в какую ловушку он попал. Но что будет дальше, я не представляю. Я боюсь и того, и другого варианта.
«Война — у ваших дверей»
На последний вопрос, почему она все эти годы молчала, а решила высказаться только сейчас, Жанна Агалакова ответила:
— Потому что война — у ваших дверей. Не принимайте ситуацию легкомысленно… Это не остановится вот так. Это не остановится…
***
...«Война за вашими дверями. Спасибо вам», — еще раз повторила она и попрощалась с журналистами.
У нее самой пока все неопределенно, но есть некоторые творческие задумки на будущее — например, что-то сделать из материала, собранного в предыдущие годы во время поездок по России.
«Я очень люблю свою профессию», — подчеркнула Жанна с дрожью в голосе.
О какой професии идет речь? Жанна говорит: о журналистике.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться