Почему люди не поддерживают Фонд борьбы с коррупцией?
Говорят, 23 января 2021 года произошло важное событие пост-постсоветского отрезка русской истории. Несмотря на морозы, несмотря на отсутствие разрешения властей, по всей России десятки тысяч людей вышли на улицы с требованием выпустить из тюрьмы противоправно посаженного туда Алексея Навального, а заодно и отправить в отставку действующего президента Путина.
Опубликовано:
Толчком к выступлению стала публикация расследования Алексея Навального о предполагаемом дворце президента Путина, на постройку которого государство потратило 100 млрд рублей.
Всего несколькими днями ранее в России произошли и другие резонансные события. Первое — приговор за разбитое окно в региональном управлении ФСБ к фантастическому шестилетнему сроку аспиранта МГУ и анархиста Азата Мифтахова.
Второе — публикация расследования журналиста Bellingcat Христо Грозева в содружестве с главным редактором The Insider Романом Доброхотовым о сотрудниках ФСБ. С высокой долей вероятности предполагают, что эта группа химиков-чекистов по прямому приказу Кремля пыталась отравить Алексея Навального, а до него, предположительно, успешно справилась с этой задачей в нескольких других подобных случаях.
Можно было бы добавить и многое другое, но уже названных кейсов довольно, чтобы понять: на российское общество влияют далеко не все, иногда — душераздирающие в своей противозаконности и жестокости — случаи незаконного задержания, противоправных приговоров и т.п. Да и арест Навального в аэропорту Шереметьево, и решение Химкинского суда под портретом палача Генриха Ягоды не обеспечили бы такой волны возмущения, если бы не расследование о «даче Путина».
Ершик за сто тысяч рублей и аквадискотека подействовали на многомиллионную российскую аудиторию сильнее, чем любое другое сообщение — от сфабрикованных дел «Нового величия» до дела Мифтахова. В параллелограмме сил, который выгнал на морозную улицу десятки тысяч (возможно, в масштабах всей страны — и сотни тысяч) людей, острее всего оказалось переживание эстетической травмы и наглости властей.
Очевидно, однако, что никакой реальной организации за этими процессами не было.
Если бы главным мотором недовольства было желание освободить Навального, толпа пошла бы к тюрьме Матросская Тишина. Но там была лишь малая часть митинговавших. Основная масса протестовавших бродила в окрестностях Тверской улицы между Пушкинской и Манежной площадями да в переулках у Бульварного кольца.
Пропорционально более мощно выглядела толпа в Петербурге и в нескольких сибирских и уральских городах.
Если эти впечатления верны, то никаких принципиальных изменений в соотношении сил пока все-таки нет. Главное достижение момента — деконструкция президента Путина. Материк его верных союзников пока еще не расколот на острова. Но на территории, полностью подконтрольной действующей власти, все же проступает что-то похожее на сеть противников режима — сеть тонкую и местами рваную.
Просто сейчас эта сеть питается обидой: «Мы тебе продлили черт-те до какого года президентство, а ты, оказывается, пятнадцать лет заплесневелую фавелу достроить не можешь!»
Начиная с выступления под лозунгом «да кому он нужен, хотели бы, убили бы» и кончая заверениями пресс-секретаря Пескова «нет никакой дачи в Геленджике, ведь о ней уже давно известно», вся репрезентация Путина как президента, военачальника и человека отныне для убедительного обоснования самой возможности сохранения его у власти требует какого-то нового свежего элемента, который мог бы принять русский народ.
Путин мог бы, наверное, временно спасти режим, если предстал бы еще более жалким и убогим, чем он выступает сейчас. Возможно, только эта парадоксальная метаморфоза могла задеть струны его вчерашних адептов. Но как долго будут жалеть перетрудившегося на ниве воровства и разбоя монарха, сейчас сказать невозможно.
Есть только две-три вещи, в которых можно быть уверенным вполне.
Первая – это структура нынешнего населения Москвы — мегаполиса, сосредоточившего в себе больше ресурсов, чем семь или восемь Российских Федераций. Главными бюджетниками этого города являются так называемые силовики. Иногда их численность можно нарастить за счет регионов. Но опыт 23 января показал, что слишком оголять другие города и веси все-таки опасно. Говорят, толпа в Улан-Удэ отбила у силовиков группу захваченных в плен протестовавших. Если это — правда, то это самый серьезный сигнал. Так вот, Москва как город милиции, омона и охранников всех мастей не даст поднять голову обыкновенному человеку. Здесь, если надо, свернут голову любому протесту.
Вторая точка уверенности — историческая. В 1920-х-1930-х гг. из органов власти были вышвырнуты революционеры-эмигранты и образованные попутчики. Ставка была сделана на чекистов, которые разгромили победоносную Красную армию гражданской войны. Только Великая отечественная война позволила военным укрепиться настолько, что в решающий момент после 5 марта 1953 года армейские помогли партийцам ликвидировать верхушку госбезопасности и надолго поставить чекистов под контроль партийных органов. В 1991 году, однако, чекисты взяли верх над партийцами. Ельцин сместил Горбачева не столько при поддержке народа, хотя и она была, сколько при помощи остатков КГБ. Операция прихода к власти преемника Ельцина — от стадии отбора до стадии инсталляции — прошла успешно. Чекисты укрепились на всех этажах государственной и экономической жизни.
Но за двадцать лет правления Путина они привели Российскую Федерацию в незавидное состояние. Не имеет ни малейшего значения, каковы были объективные причины неудач Путина буквально на всех направлениях его политики — от попыток захватить хотя бы часть сопредельных территорий, отняв их у бывших братских республик, до попыток, иногда вполне успешных, дестабилизировать европейских и заокеанских партнеров. США, Франция, Германия, Великобритания, бывшая Югославия, Ливия, Сирия — всё это только некоторые страны, на покорение или дестабилизацию которых Путин потратил десятки миллиардов долларов.
Если экстраполировать на происходящее в Российской Федерации сейчас события других кризисных эпох — конца 1930-х, начала 1950-х, середины 1960-х, середины 1980-х, наконец, начала 1990-х гг., то выбор невелик — внутренний переворот. Но какой? У российских военных пока такого опыта в анамнезе нет, если не считать 1953 года. Но присягу они давали все-таки отечеству, а не золотому ершику в Геленджике. Хотя, конечно, кто его знает. Другой переворотный вариант — борьба внутри самого ведомства (или нескольких спецслужб). Здесь возможны и экзотические подварианты, в том числе — вокруг фигуры Алексея Навального. Чекисты, оставшиеся не у дел в Горбачевской позднесоветской системе, просто начали работать на Ельцина, оставив Горбачева в живых, но последовательно устранили всех нечекистских конкурентов — воображаемых и реальных — от Александра Лебедя и Сергея Юшенкова до Галины Старовойтовой и Бориса Немцова.
Сейчас на такой же исход, как в 1991 году, рассчитывать очень трудно, и международным посредникам предстоит, по-видимому, проявить чудеса дипломатического искусства, чтобы сохранить передачу власти от одной группы правителей Российской Федерации другой такой группе.
Гигантская концентрация в Москве вооруженных сил и других охранников позволяет сказать, что в столице и окрестностях обитают сейчас два народа. С одной стороны — служилый люд, бизнесмены и бюджетники гражданских профессий, а с другой — преимущественно мужской народ охранников. Первый народ может иметь некоторый численный перевес, но второй вооружен и в целом поздоровее будет. Поэтому он — главный. Покажу это на примере московских университетов. Там есть ученые советы, преподаватели, лаборанты, студенты, и их много. Но главные в этих университетах — охранники и службы безопасности. Пока все рычаги управления находятся в их руках — в руках второго народа. Это их блокпостами заставлен город. Неправильно называть этих людей силовиками или как-то еще. Это уже — отдельный народ, выращенный за двадцать лет и живущий у себя на родине. Как патриции рядом с плебеями в древнем Риме. Народ условных патрициев научился относительно мягко вести себя с параллельным старым народом и даже готов извиниться перед кем-то из плебеев за нанесенные побои. Кто-то из шлемоблещущих даже извинился перед 54-летней женщиной, которой с перепугу двинул 23 января сапогом в живот. Но за это никто не привлечет его к судебной ответственности, потому что на этот народ не распространяются плебейские нормы права.
И тут мы возвращаемся к началу этих заметок — к приговору Азату Мифтахову и о расследованиях Bellingcat — не только по делу Навального, но и по делу пассажирского самолета, сбитого над Украиной в начале Донбасской кампании. Оба события касаются уже не лично Владимира Путина, а вообще государства российского. Той опасной для мира и для населения самой Российской Федерации системы, частью которой является коррупция, раскрытая Фондом, созданным Алексеем Навальным.
Пока большинство населения Российской Федерации, возможно, одобряет основные направления политики РФ. Медленно, слишком медленно наступает прозрение: именно эта политика в своей совокупности составляют источник бедствий для страны и мира. До тех пор, пока население Российской Федерации не протрезвеет от «крымской весны» и мечтаний о восстановлении границ империи или СССР, пока не научится уважать своих младших соседей по федерации, не проникнется осознанием ценностей республики и демократии, нечего и мечтать о сколько-нибудь положительных изменениях. Парадокс в том, что невероятная коррупция, вскрытая ФБК, как раз ослабляет «империю зла» в самом ее корне. Не потому ли и бороться с этой коррупцией по-настоящему хотят в России только совсем немногие?
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться