Во Франции вышла книга об истории КГБ: «ФСБ — это тот же почерк, то же здание на Лубянке»
Публикуя книгу французского журналиста Бернара Леконта «Невыдуманная история КГБ», издательство Perrin, возможно, не рассчитывало, что актуальные события настолько помогут ее продвижению. «История повторяется и в деле Навального, и в белорусских событиях», — говорит ее автор в интервью Русской службе RFI.
Опубликовано:
Автор книги «Невыдуманная история КГБ» (KGB, La véritable histoire des services secrets soviétiques, изд. Perrin) Бернар Леконт был корреспондентом французских газет в Москве в 1970-е годы, когда, по его словам, КГБ было везде, а сам журналист был знаком не только с известными советскими диссидентами, но и с комитетчиками. Его интерес к всесильному советскому ведомству возник в ту эпоху, рассказал Бернар Леконт в интервью Гелии Певзнер.
RFI: Я могла бы спросить вас, что привело вас к этой теме, но ответ очевиден, — вы были корреспондентом французской прессы в СССР.
Бернар Леконт: Я занимался СССР и странами советского блока для газеты La Croix и журнала L’Express с 1977 года, был корреспондентом в Москве. Когда работаешь для еженедельника, у тебя есть возможность делать интервью, не связанные с конкретным сегодняшним событием, нужно его предвидеть, идти глубже. Это тоже была удача, я бывал у многих известных диссидентов, интервьюировал их: Владимира Буковского, Мустафу Джемилева у него дома, в Крыму. Нужно признаться, что мне повезло как журналисту, за это время произошло столько важнейших событий советской истории вплоть до собственно крушения Советского Союза.
И все же, почему именно КГБ как тема?
Потому что спецслужбы были везде, их присутствие чувствовалось повсюду. У меня даже были знакомые из КГБ. Это была внушительная по своему составу и возможностям организация.
Настолько КГБ может быть интересен современному французскому читателю?
Это исторический сюжет, история всегда интересна. История КГБ — это история Советского Союза. ЧК, предшественница комитета, была создана Лениным и Дзержинским в первые же дни советской власти как репрессивный инструмент, как инструмент политического контроля. И он служил власти до самого распада СССР. Я заканчиваю книгу августовским путчем 1991 года.
То есть, КГБ — это прошлое?
Нет, не так. Мы видим по последним событиям, что история повторяется. Дело Навального, подавление манифестаций в Беларуси — все это знакомый почерк. Дело Скрипаля — особенно яркий пример. Бывший агент перешел на другую сторону, но его коллеги его не забыли. Это природа КГБ. Я пишу в книге о случаях отравлений. Все началось еще в 1921 году, когда по приказу Ленина была создана «лаборатория ядов», и ее использовали для устранения политических оппонентов.
Президент Ельцин переименовал комитет и создал ФСБ просто потому, что не представлял себе, как без такого инструмента можно управлять страной. И это при всей его приверженности демократии и свободе. ФСБ — по-прежнему репрессивный орган, да и работают там все те же или их дети. Это та же культура, то же образование, то же здание на Лубянке.
Вас всегда интересовали две темы — Кремль и Ватикан. Вы издали биографии Иоанна-Павла II и Михаила Горбачева. Пересекается ли тема КГБ с вашими журналистскими расследованиями в Ватикане?
Конечно, когда я начал собирать материалы для книги, искушение посмотреть со стороны Ватикана было слишком велико. В книге есть глава о религии. В основном я говорю о том, как КГБ работало на репрессирование религиозной практики и верующих. Несмотря на то, что с самого начала войны Сталин, напуганный германским вторжением, стал заигрывать с Церковью, это видно по его первому обращению к народу. Он начинает со слов «братья и сестры!», раньше такое невозможно было вообразить.
Я также пишу о том, как КГБ постепенно проникал в ряды священства. Так что, когда во Францию, например, приезжала делегация от Патриархии, мы всегда пытались понять, кто именно там от КГБ.
Но в книге также есть история польского католического священника Ежи Попелушко, убитого польскими спецслужбами в 1984 году (мученик католической Церкви, причислен к лику блаженных в 2010 году. — RFI). Он был активным сторонником «Солидарности», его гибель вызвала такую бурю негодования в стране, что даже генерал Ярузельский был вынужден публично осудить убийство ксендза. КГБ проиграл в этой истории, как проиграл и в ситуации с польским папой, который помогал народу сорганизоваться, воодушевлял его.
Какими источниками вы пользовались?
Во всем, что касается довоенного периода и вплоть до создания атомной бомбы, надо признать, в моей книге нет ничего нового. Но это нужно было рассказать. Однако с момента крушения СССР было опубликовано столько источников и свидетельств, мне хотелось это собрать воедино. Я пользовался, например, документами, которые удалось достать из архивов Владимиру Буковскому. Многие бывшие агенты стали рассказывать и публиковать свои истории. Конечно, к их словам нужно относиться осторожно, но этих историй много. И если их десять – пятнадцать, то сравнивая и сопоставляя, можно извлечь правду. На моих глазах проходило дело Farewell (полковник КГБ Владимир Ветров, двойной агент, передал французской разведке DST более 4000 документов научно-технического шпионажа СССР и раскрыл имена 70 источников КГБ в пятнадцати западных странах. — RFI). Тогда из Парижа были высланы 47 советских разведчиков, в том числе резидент. Позднее в Москве, уже во время перестройки, я встречался с советским резидентом во Франции. Но я не историк, не ученый. Я — журналист и свидетель событий. О них я и хотел рассказать.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться