Первомай на карантине: глава Конфедерации труда России — о кризисе, безработице и роли профсоюзов
1 мая во всем мире отмечают день международной солидарности трудящихся. В этом году из-за пандемии проблема соблюдения прав наемных работников стала особенно актуальной. Многие лишились работы, другим приходится работать в условиях повышенного риска заражения без достаточных средств защиты. Как коронавирус и самоизоляция повлияли на права российских наемных работников, в интервью Русской службе RFI рассказал член Совета по правам человека при президенте России и лидер одного из крупнейших российских профсоюзных объединений — Конфедерации труда России — Борис Кравченко.
Опубликовано:
RFI: Как эпидемия и режим самоизоляции отразились на наемных работниках в России, где было объявлено о запрете на увольнения, о помощи бизнесу для выплаты зарплат на уровне «минималки». Как выполняются эти меры?
Борис Кравченко: Те меры, которые вы назвали, они не работают. Нет никакого запрета на увольнения. Кроме того, у работодателей есть обширный набор приемов для, как они говорят, «сброса избыточного персонала». Не работает в полной мере и поддержка тех предприятий, которые, по замыслу правительства и президента, должны получать пособия за отказ от массовых сокращений. Во-первых, это пособие равняется минимальному размеру оплаты труда — это 12 130 рублей. А, во-вторых, не каждое предприятие способно доказать, что оно соответствует критериям поддержки. Что касается того, что происходит с наемными работниками, то здесь общей статистики никто не может дать. Во-первых, потому что сложно получить сводную информацию. Во-вторых, не стоит забывать, что треть мест на российском рынке труда находится в теневой сфере (где-то 25 миллионов рабочих мест), и что происходит там непонятно никому. А это те самые сферы, которые наиболее уязвимы: строительство, сфера услуг, торговля, малый бизнес и средний бизнес.
Мы можем ориентироваться на те данные, которые получаем по обращениям на нашу горячую линию Совета по правам человека при президенте, где работают и наши юристы из Конфедерации труда России. Наши отраслевые профсоюзы, их юридические департаменты, тоже получают многочисленные обращения граждан. Большинство обращений по нарушению трудовых прав (около 36%) — это принуждение уволиться «по собственному желанию», принуждение брать отпуск за свой счет, нежелание оплачивать «нерабочие дни». 23% обращений связаны с тем, что работодатель не отпускает работников в «нерабочие дни», а также на удаленный режим. Также не выполняется предписание правительства о дополнительных мерах безопасности в условиях пандемии. 12% жалуются на сокращение заработной платы, а также на то, что их отправляют в простой, и в «нерабочие дни» выплачивают 2/3 заработной платы, а не среднюю. Где-то 4% работников вынуждают брать оплачиваемый отпуск или больничный. В последние дни доля таких жалоб растет, как и растет число обратившихся, у которых возникли серьезные проблемы с оформлением на бирже труда и получением пособия по безработице.
Проблема усугубляется тем, что в настоящее время утрачены существовавшие до карантина механизмы по восстановлению утраченных трудовых прав. Суды рассматривают только те дела, которые имеют безотлагательный характер. Не ведется прием граждан, а многие граждане в целом лишены возможности покинуть место жительства из-за режима самоизоляции. Короче, проблем очень много, и есть понимание, что и сейчас тяжелая ситуация, и после снятия карантинных мер она будет не легче, мы войдем в полномасштабный кризис трудовой сферы.
Как вы оцениваете долгосрочные последствия для работников различных отраслей российской экономики, в честности, авиаотрасли, где сложилась критическая ситуация? Сколько наемных работников могут лишиться своих мест после окончания эпидемии?
Я бы обсудил свежие оценки, которые дает Министерство труда и социальной защиты. Сегодня они говорят о том, что ожидают двойное увеличение числа потерявших работу и вставших на учет на бирже труда. В настоящий момент 970 тысяч российских работников имеют статус официальных безработных. Но если рассчитывать уровень безработицы по методикам Международной организации труда, то мы можем говорить о том, что безработными в России являются 5,5 миллионов человек. Правительство ожидает увеличение роста официально неработающих, но здесь может быть пессимистический и оптимистический сценарий. У нас росту безработицы традиционно «препятствует» невысокий уровень заработных плат и здесь небольшой демпинг произойдет.
Но, конечно, целые отрасли — как авиационные гражданские перевозки, а это и летчики, и авиадиспетчеры, и инженерный состав, работники наземных служб, обслуживающий персонал аэропорта — ждут серьезные сокращения. По оценкам Росавиации, после снятия карантинных мер авиаперевозки могут упасть до 60%. Мы ожидаем серьезные сокращения в туристическом бизнесе, в гостиничном секторе, в сфере услуг, в сфере мелкой торговли. Мы ожидаем, что источники дохода потеряют самозанятые и те, кто имел статус индивидуального предпринимателя. Все они, очевидно, пополнят ряды фактически безработных, и все они должны претендовать на те меры, которые обещает правительство, как минимум на повышенные ставки пособия по безработице.
Конфедерация труда России обращалась в правительство с предложением расширить меры поддержки для потерявших работу, в частности на тех, кто работал в секторах с неформальной занятостью. Получили ли вы ответ?
В настоящий момент идет нелегкий разговор с правительством. Правительство занижает, причем в разы, возможности получения повышенного пособия по безработице на уровне МРОТ, которое предполагает два условия: человек должен был быть уволен после 1 марта и иметь официальный статус безработного. Но под эти два условия не подпадают огромное количество российских работников, в первую очередь, те, кто был занят в неформальном секторе, а это 20–25 миллионов человек, не попадают самозанятые, не попадают индивидуальные предприниматели, работники мелких предприятий. Речь идет о миллионах граждан. Мы не очень понимаем, почему они не попадают под этим меры поддержки. Они такие же российские граждане, они участвовали в рыночных отношениях, они косвенно платили или платят налоги, поддерживают потребительский спрос. Они должны получать сейчас этот минимальный объем поддержки, который позволит людям иметь деньги на хлеб, подстегнет потребительский спрос и поддержит рабочие места в тех секторах, которые еще действуют и которые поддерживают экономику в целом. Это на уровне здравого смысла. Мы не очень понимаем, почему правительство упирается и каким образом оно планирует поддерживать жизнедеятельность граждан.
Я вам больше скажу: мы, Конфедерация труда России, эти меры распространили бы на работников-мигрантов, которые имели патенты, официально работали на российских предприятиях, и сегодня не имеют ни источников доходов, ни возможности вылететь за рубеж. Это те рабочие руки, которые были востребованы в трудовой сфере РФ, которые будут востребованы, и которые сейчас находятся без средств к существованию. Экстраординарная ситуация требует экстраординарных мер, и деньги на поддержку этих категорий трудящихся в российском бюджете есть.
Если уж мы говорим о мерах поддержки для всех, как вы относитесь к идее единовременных прямых выплат всем гражданам России за счет средств Фонда национального благосостояния, мера, к которой призвали многие экономисты и которая была реализована в некоторых странах?
В некоторых странах все равно не была реализована мера по поголовным выплатам средств поддержки. Правда состоит в том, что в России сохраняются целые секторы экономики, которые стабильно работают. Существует бюджетный сектор, который зарплату выплачивает в тех объемах, что прописаны в трудовых договорах, есть пенсионеры, которые получают пенсии. Можно говорить об увеличении этих выплат, что, безусловно, нужно делать. Но правда состоит в том, что в единовременных выплатах сейчас нуждаются не все. Правительство должно работать технологично. И те люди, которые реально лишились заработка, должны получить поддержку, в том числе за счет единовременных выплат из бюджета, из Фонда национального благосостояния. Есть целые категории наемных работников, которые в этом не нуждаются. Это нам позволит бо́льшие выплаты сделать тем, кто лишился заработка. Но выплаты, безусловно, надо делать.
В целом какой зарубежный опыт вы считаете эффективным, который можно было бы применить в России?
Мы можем говорить о том, какие меры принимаются в европейских странах, но нужно понимать, что в Российской Федерации уровень зарплат и доходов наемных работников до начала пандемии был несколько ниже, чем в европейских странах. Я не могу сказать, какой конкретно европейский опыт может быть востребован. Вообще опыт трудовой сферы у развитых европейских стран нужно было России перенимать вчера. И по уровню заработных плат наемных работников, и возможность вести полноценную профсоюзную деятельность, вступать в коллективные переговоры, пользоваться своим правом на забастовки. Всего этого на начало пандемии у российских работников часто не было.
Поэтому если говорить о том, какие меры должны приниматься сейчас, мы понимаем, что в РФ накоплены серьезные средства в Фонде национального благосостояния, которые могут быть использованы для выплат различным категориям наемных работников, на поддержку малого и среднего бизнеса, которые могли бы сохранить рабочие места и на поддержку экономической конъюнктуры. Мы свои предложения правительству сделали, я надеюсь, что наши предложения будут востребованы. Эти предложения о том, что необходимо поддерживать людей как перспективных и активных наемных работников на рынке труда после-эпидемическом, как тот фактор, ту силу, которая будет обеспечивать потребительский спрос в экономике РФ.
Те отрасли промышленности, которые продолжают работать, насколько там выполняются меры по защите работников? На этой неделе были новости о митинге вахтовиков в Якутии, которые требовали средств защиты, насколько это распространенная проблема?
Безусловно, Роспотребнадзор, Федеральная служба по труду и занятости, Минтруд, профсоюзы и работодатели согласовали необходимые дополнительные меры по обеспечению противоэпидемической безопасности на рабочих местах. Мы предупреждаем наемных работников о том, что они имеют право на отказ от работы, если они не обеспечены дополнительными средствами защиты на своих предприятиях. Там, где возможно применение удаленной работы, необходимо ее применять. Там, где невозможно, нужно применять средства защиты, средства, которые обеспечивают надежное дистанцирование.
То есть массовых жалоб вам на этот счет не поступало?
Поступает, конечно, прежде всего от врачей, из удаленных регионов, но мы стараемся сейчас лишний раз «не кошмарить» бизнес и решать эти вопросы на основе взаимных консультаций. Здесь должно быть такое реальное стихийное социальное партнерство по нераспространению пандемии, по защите трудовых прав, по обеспечению дополнительных норм охраны труда на каждом рабочем месте.
В такой кризисной ситуации роль профсоюзов возросла?
Вы знаете, сейчас она не возросла, потому что мы не всегда имеем доступ к работникам, мы не всегда имеем возможность вовлечь работников в наши кампании, у нас нет возможности проводить коллективные действия. И это происходит на фоне падения защищенности трудовых прав и интересов наемных работников. Но мы рассчитываем на то, что карантинные мероприятия закончатся и роль профсоюзов, востребованность профсоюзов для наемных работников существенно возрастут. И мы готовимся к тому, чтобы этот тренд, этот запрос удовлетворить. В этом году первомайские мероприятия проходят под лозунгом «От самоизоляции к самоорганизации», это суть того, что мы ожидаем в самое ближайшее время. Мы ожидаем массовое обращение в профсоюзы за помощью, за помощью в защите прав, за помощью в самоорганизации, в создании независимых демократических профсоюзов, и мы сейчас мобилизуем все наши усилия, юридические, кадровые и человеческие, чтобы быть способными этому тренду соответствовать.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться