«Наш дом здесь»: Степанакерт возвращается к мирной жизни, но пока немногие готовы вернуться домой. Репортаж RFI
Степанакерт, столица непризнанного Нагорного Карабаха, оправляется от последствий войны. Глава Карабаха Араик Арутюнян призвал всех, покинувших город во время войны, возвращаться домой и пообещал «решить все проблемы». Специальный корреспондент RFI Сергей Дмитриев побывал в Степанакерте и выяснил, почему местные жители не спешат следовать призыву властей.
Опубликовано:
Несмотря на прекращение боевых действий, попасть из Армении в Нагорный Карабах по-прежнему непросто. Самый быстрый путь — через Лачинский коридор — остается закрытым уже несколько недель. Можно проехать северной дорогой через Кельбаджарский район, который первым должен был перейти под контроль Азербайджана. В пресс-службе армянского МИДа объясняют, что самостоятельно проехать у иностранных журналистов в Карабах не получится, но можно отправиться в пресс-тур, организованный министерством. Из Еревана автобус отправляется в восемь утра, а в столицу Нагорного Карабаха приезжает уже поздним вечером.
Город
Спустя неделю после окончания боевых действий Степанакерт выглядит безлюдным и разрушенным. В жилых домах в центре города выбиты стекла, в некоторых квартирах окна затянуты пленкой, едва ли спасающей от ноябрьских холодов, в других — пустые проемы, свидетельство того, что хозяева до сих пор не вернулись. В асфальте на дорогах — пробоины от падавших во время войны снарядов. На центральных улицах еще висят агитационные плакаты, обещающие скорую победу, но рядом с ними появились черные ленты — траур по погибшим солдатам.
В одних районах нет электричества, в других — газа, отопления и горячей воды. Во всем городе работает только один банкомат, к которому выстроилась очередь из военных и иностранных журналистов. Закрыты магазины, кафе, и рестораны. На улицах гниют непроданные фрукты и овощи. На городском рынке открыты только три лавки.
«Каждый день мы с утра до вечера работаем, чтобы люди могли всегда прийти и купить самые востребованные товары: яйца, сигареты, кофе, — говорит Арсен, хозяин продуктового магазина на рынке Степанакерта. — Яйца — местные свежие, сейчас самый ходовой товар. Соленья оставили соседи. Они сами уехали в Ереван и сказали мне, чтобы я все продавал.
— Продаются?
— Продаются. Большие банки не очень продаются — кто сейчас так много ест, а маленькие продаются.
— То есть вы тут всю войну оставались, не уезжая?
— Всю войну я был здесь, магазин всегда был открыт для наших карабахцев.
— А во время войны с поставками проблем не было?
— Проблем не было, иногда я сам на машине привозил, что нужно. Может только отдельных товаров не было.
— Кроме вас много торговцев на рынке?
— На рынке, наверное, трое-четверо нас: мясник, столовая и внизу одна женщина работает. Хлебный цех был, но сейчас света нет — не работает. Когда бомбили, наверное, провода повредили. Но это последние четыре-пять дней нет. А до этого было. Большие супермаркеты закрыты, все закрыто.
— Вы здесь один?
— Нет, мама, папа, сын здесь. Но мама — инвалид, она не ходит, поэтому мы даже в подвалы не шли, когда бомбили. В «морской бой» играли — попадет или не попадет, останешься живой или нет. Жена с дочерями в Ереване, но они приедут — и будем всей семьей в нашем доме.
— Скоро вернутся?
— Ну, конечно. Я бы хотел, чтобы сегодня, но, наверное, через два-три дня вернутся. А куда нам отсюда переезжать? Все, кто уехал, обязательно вернутся. Наш дом здесь, останемся здесь и будем жить дальше. Главное, чтобы электричество и газ снова дали, и тогда все наладится. Если невозможно помыться и не на чем приготовить, то зачем возвращаться?
— А клиенты вернулись?
— Честно говоря, во время войны больше было, чем сейчас. Во время войны много людей было. Но возвратятся, откроются. И клиенты возвратятся. Через неделю нормализуется. Просто люди сейчас не знают, что будет потом. Поэтому все ждут, что будет. Все приедут. Потому что где оставаться, что делать? Приедут и будем жить дальше».
Шуша
На пустынные улицы Степанакерта въезжает колонна российских миротворцев, редкие прохожие машут проезжающим мимо военным. «Это классно! Они давно должны были приехать, — радуется местный житель Роберт, председатель общества охотников Арцаха. — Это наше спасение. И не только наше — это и спасение России».
Мирное соглашение Роберт считает предательством со стороны армянских властей. «Шуши невозможно было сдать. Это предательство чье-то было. Это кто-то продал нас. Давай, я тебе покажу, — Роберт показывает на холмы к югу от Степанакерта. — Вот, видишь, эта гора? На той горе Шуша. Они каким-то образом прорвались сюда. Но это невозможно. Если не отдадут, мы сами заберем. Мои предки там похоронены, дед, бабка. В 1920-м году их прогнали оттуда, и сейчас прогоним».
Город Шуша находится всего в 11-ти километрах от Степанакерта. Бои за Шушу продолжались до последнего дня войны. По соглашению Путина-Алиева-Пашиняна город останется под контролем Азербайджана. Попасть туда с территории Карабаха уже невозможно.
На затянутый туманом холм в нескольких километрах от центра Степанакерта с грустью смотрит и отец Андреас Тавадян, настоятель церкви Святого Христа Всеспасителя Казанчецоц в Шуше, сильно пострадавшую от артиллерийских обстрелов в начале октября. Неделю назад он спустился в Степанакерт и теперь не знает, что ему делать дальше.
«Последние дни я спускался сюда, потом поднимался в Шуши, в колокол звонил, потом снова спускался, — рассказывает отец Андреас. — Церковь разбомбили 8 октября. Мы почистили ее от пыли и от камней, но службы не вели, просто молились там, и в колокол звонили в течение пяти-десяти минут, чтобы поднять немного дух населения, которое там находились. Ну и молились вместе со всеми, кто там находился в Шуше.
— Оставались там мирные жители?
— Да, конечно, оставались. И солдаты были, которые приехали защищать Шуши. Там женщины были. А детей раньше вывезли в Степанакерт, в Ереван. Первое время укрывались в подвалах церкви, потом, когда разбомбили, то стали прятаться в подвалах зданий всяких, гостиниц, институт там есть — в подвале были. Где возможно было остаться живым, там и стали проводить ночи.
— Вы давно в Шуши жили?
— С 1992 года, сразу после войны, 9 мая я переехал туда и так и остался. Там церковь реставрировали, тогда такой же вид у нее был, что и сейчас. И в течение четырех лет мы ее реставрировали. С начала 1994-го до 1998-го. В 1998-м ее открыли, и там были службы до сентября [2020 года].
— Что теперь будете делать?
— Пока ждем, не знаю. Пока у меня нет нигде дома, ни в Степанакерте, ни в Ереване. Все у меня было в Шуше».
Дорога
«Уезжаем и сами не знаем куда, в никуда, пока в Ереван, к знакомым, к родственникам — перекантоваться, а дальше посмотрим, может, в Россию, — Жанна, женщина средних лет с дочерью стоят возле больших клетчатых, перемотанных скотчем сумок. — Мы уехали [из Степанакерта] 5 октября. Сначала не хотели уезжать — сын воевал, мы не хотели оставлять его и убегать. Но он ругал нас: „Я там на постах не знаю, о себе думать или о вас“. А сегодня вернулись за вещами. Впереди — зима, а все же налегке убежали».
Решение переехать Жанна объясняет усталостью от войны. Она не верит, что в этот раз мир будет долгим. «Всю жизнь ведь не будут нас миротворцы тут охранять, — рассуждает женщина. — На них тоже надежды немного. Это, получается, жизнь на пороховой бочке. В Шуши будут азербайджанцы, а мы будем внизу? Меня чуть инфаркт не ударил. Боишься из дома лишний раз выйти. Свет не включается, ничего не работает. Все боятся. Это разве жизнь? Ладно мы — ко всему уже привычные — а дети наши? Муж воевал, через 20 лет сын стал воевать, а через 20 лет внуку воевать? Мы сейчас шли по городу, увидели двух мужчин — отец и сын в военной форме — я уставилась на них, слезы текут, говорю: «господи, какое счастье, что живые. Он мне говорит: „мы знакомы?“ — „Нет, говорю, просто как на вас приятно посмотреть, что закончилась война — и живые“».
Для Жанны это не первый переезд, она — бакинская армянка — первый раз стала беженкой в 1990 году после армянских погромов в азербайджанской столице. «В советское время Баку интернациональный город был, у нас там дом свой был, — вспоминает женщина. — А потом ничего не осталось. Приехали из Баку сюда, потом в Россию поехали, потом опять сюда, вот так вот путешествуем. Здесь устроились, работу нашли, правда квартиры своей так и не было — снимали все годы. Уже дважды беженцами стали. Не знаем, куда дальше. Должно однажды повезти».
Остановка автобуса на Ереван в центре Степанакерта — самое оживленное место в городе. «В последнюю неделю каждый день сюда приезжаю, каждый день пробки на дорогах — одни возвращаются в Карабах, другие забирают вещи и уезжают в Армению», — рассказывает таксист Сурен. Он привез в Степанакерт пассажиров из Еревана и теперь ищет, кого бы захватить обратно, чтобы не возвращаться пустым.
Сурен переживает и хочет побыстрее уехать из города: в полночь под контроль Азербайджана должна перейти последняя дорога, соединяющая Нагорный Карабах с Арменией — трасса через Кельбаджарский район. Когда откроется предусмотренный мирным соглашением проезд через Лачинский коридор, пока никто не знает.
Сопровождающие иностранных журналистов девушки из МИДа тоже торопятся завершить пресс-тур и поторапливают репортеров в автобус. Через два часа пути дорогу преграждают военные. Основная трасса закрыта для вывода армянской техники и въезда российских миротворцев. Автобус отправляют на грунтовую дорогу через опустевший Кельбаджар, главная улица которого оказывается забита машинами, как центральная улица какого-нибудь мегаполиса в час пик. Дорога через перевал настолько узкая, что на ней не могут разъехаться два автомобиля. Военные поочередно пропускают то поток машин, выезжающих из Карабаха, то встречный поток желающих проехать в республику до закрытия границы.
Пробка растягивается на несколько километров, солнце медленно скрывается за горами. Вдоль дороги военные разжигают костры, проезжающие мимо покинутых домов беженцы разбирают все, что не успели или не захотели увезти хозяева — снимают двери, выставляют окна, вытаскивают сломанную мебель. Автобус с журналистами от остановки к остановке подбирает попутчиков — двое военных, возвращающихся к своим семьям в Ереван, четверо детей без взрослых — родители остались чинить сломавшуюся на полпути машину. Ближе к полуночи дорога, наконец, освобождается и автобус уверенно мчится по ямам грунтовой дороги узкого серпантина, у самой вершины перевала чуть не настигая старый «газик». Груженый сеном грузовик не вытягивает в горку и начинает откатываться назад. Суетящиеся рядом мужики успевают запихнуть ему под колеса камни. Репортеры и девушки из пресс-службы МИДа выпрыгивают подтолкнуть сеновоз. Еще 50 метров и автобус добирается до вершины — на телефон приходит оповещение о подключении к армянской мобильной сети.
На следующее утро Азербайджан объявил, что дает Армении десятидневную отсрочку для эвакуации войск и населения из Кельбаджарского района.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться