Дело сестер Хачатурян: убийство по сговору или самооборона?
В Москве на этой неделе около 300 человек провели одиночные пикеты в поддержку сестер Хачатурян, которым незадолго до этого было предъявлено официальное обвинение в убийстве отца по предварительному сговору. Правозащитники недоумевают: следствие установило, что девушки были жертвами насилия, но при этом отказывается признавать их действия обороной.
Опубликовано:
Слушать - 13:04
Дело сестер Хачатурян: убийство по сговору или самооборона?
Михаил Хачатурян был убит 27 июля прошлого года: его тело с ножевыми ранениями было обнаружено в подъезде многоэтажки по Алтуфьевскому шоссе в Москве. В убийстве тут же обвинили трех его дочерей: Марию, Ангелину и Крестину (17, 18 и 19 лет). Вскоре об этом трагическом инциденте стали писать все СМИ. Оказалось, что после того, как несколько лет назад семью из-за конфликтов с ее главой покинула жена Михаила и их старший сын, девочки остались с отцом одни. По словам соседей, родственников со стороны матери, самих сестер, а также их подруг, Михаил регулярно издевался над дочерьми, избивал их, заставлял прислуживать, фактически превратив в рабынь. В материалах дела фигурирует аудиозапись, в которой отец очень грубо, с использованием нецензурной брани, ругает дочь, а также угрожает изнасилованием. Эпизоды сексуального насилия также упоминаются в показаниях девушек. Родственники Михаила и его друзья рисовали совершенно иную картину: Хачатурян был набожным, хоть и вспыльчивым человеком, дочерей растил в строгости, но при этом они никогда ни в чем не нуждались.
Как и чем зарабатывал Михаил Хачатурян, до сих пор доподлинно неизвестно, но деньги у него водились. Есть подозрения, что он имел отношение к торговле запрещенными веществами. Кроме того, у него были влиятельные знакомые и друзья — именно на это обстоятельство ссылаются сестры Хачатурян, объясняя, что обращаться в полицию с жалобами на его поведение было бессмысленно. В квартире семьи было обнаружено несколько единиц оружия. Кроме того, многие из знакомых подтверждают, что Хачатурян был психически неуравновешен, по некоторым сведениям, он неоднократно проходил лечение в психиатрической клинике и выписался в очередной раз накануне трагедии. Якобы, вернувшись домой и узнав, что дочери вновь поступили вразрез его запретам и указаниям, он впал в ярость, после чего и произошел конфликт, приведший к его гибели.
Сразу после убийства сестры отправились в СИЗО, но в сентябре суд выпустил их, избрав другую меру пресечения — запрет определенных действий. В соответствии с ним, девушки должны быть дома с 21:00 до 07:00, им нельзя пользоваться интернетом, общаться по телефону, за исключением разговоров со следователями и экстренных случаев, а также общаться между собой и со свидетелями по уголовному делу. По некоторым сведениям, Крестина живет с тетей, Ангелина — с бабушкой, а Мария — с матерью. В соответствии с предъявленным обвинением им грозит наказание вплоть до пожизненного лишения свободы.
Адвокат Ангелины Хачатурян Алексей Паршин говорит, что девушки настаивают на своей невиновности и собираются бороться, чтобы ее доказать.
Алексей Паршин: Следствие само пришло к выводу о том, что в отношении сестер осуществлялось насилие различного вида: истязания, унижения, в том числе сексуальное насилие. В результате здоровью сестер был причинен тяжкий вред, в том числе психическому. Этот факт доказан, установлен, следствие его не оспаривает. Но при этом оно продолжает это квалифицировать как убийство, совершенное группой лиц по предварительному сговору. Но мы полагаем, что их умысел был направлен не на то, чтобы его убить из мести или каких-то еще побуждений, их мотив был направлен на то, чтобы предотвратить в отношении себя те преступления, которые продолжались на протяжении нескольких лет и которые уже принесли тяжкий вред здоровью. А это уже совершенно другая картина, это означает, что они находились в состоянии необходимой обороны. Они фактически останавливали преступника, который совершал в отношении них тяжкие преступления в течение очень многих лет.
RFI: Многие задаются вопросом: почему девочки не ушли из дома, не рассказывали о сексуальном насилии матери, не обратились в полицию?
Несколько лет назад, за три года до того, как все это произошло, мать девочек была выгнана из дома, они остались с отцом, и фактически они от него очень сильно зависели. То есть они находились в состоянии рабынь, я бы сказал. Они ему готовили, открывали по его звонку форточку — он никогда сам этого не делал. На полном обслуживании его содержали, при этом, как я уже сказал, он ими еще пользовался. Все это время, в течение многих лет, он им внушал, что убежать у них не получится. Что если они убегут, будет только хуже. Им не разрешалось видеться с матерью. Матери он угрожал, что если она будет общаться с девочками, он ее убьет. Все заявления, которые на него когда-либо поступали от соседей, от других людей, ничем не оканчивались. Более того, на их глазах ему эти заявления приносили и рвали. То есть полностью складывалась картинка, что бежать некуда, обращаться не к кому. Родственники тоже не помогали. На тот момент совершеннолетней была только одна. И развитие этих детей было в этом плане недостаточным, они не были социализированы, они были изолированы от общества. Последний год они даже в школу не ходили.
Факт сексуального насилия со стороны отца подтверждается и девочками, и следствием?
Девочки, безусловно, об этом говорили, заявляли, и только после этого проводилась соответствующая проверка в течение года. Все три — жертвы сексуального насилия различного характера, в том числе в извращенной форме. Это установленный следствием факт, подтвержденный экспертизами.
Если они хотели его просто остановить, зачем нанесли столько ударов?
Там был всего один смертельный удар. Он выхватывал у них нож, действовал достаточно активно, это их еще больше напугало.
Вам не кажется, что государство опасается волны убийств под инсценировкой самообороны в том случае, если дело сестер будет квалифицировано именно таким образом?
Вот для этого проводится предварительное и судебное следствие, чтобы такие варианты тоже исключать. Если есть какие-то инсценировки, какие-то надумки, следствие должно их выявлять. Я не думаю, что государство этого сильно опасается, просто наша правоохранительная система сложилась еще в советское время, когда право монополии на необходимую оборону принадлежало государству. Так оно до сих пор и действует, вот это правосознание, обвинительный уклон, он до сих пор не искоренен.
Как сестры восприняли предъявленное обвинение?
Девочки были готовы к тому, что будет оставлена та же квалификация, такой вариант тоже существовал. Просто девочки прекрасно понимают, что не виноваты, они на этом настаивают, хотят бороться дальше и будут бороться дальше. Мы их в этом поддерживаем.
Среди участников пикетов в поддержку сестер Хачатурян была общественный деятель, соавтор законопроекта о профилактике домашнего насилия, юрист Алена Попова.
Алена Попова: Не интересоваться этим делом невозможно. Если вы хотите жить в ситуации, когда ваша жизнь никак не защищается законом вообще, а защищается почему-то жизнь маньяков, насильников и убийц, тогда вы проходите мимо этого дела. Но если вы считаете так же, как те, кто вышел на пикеты, кто борется за девочек, что ваша жизнь, жизнь ваших близких, жизнь людей вокруг, которые не маньяки, не насильники, должна быть под вниманием государства, а вы должны быть защищены от них, тогда вы участвуете в этом деле.
Оно меня заинтересовало с самого начала, как только новость появилась о том, что три девочки убили своего отца. Поскольку мне сразу не понравилась фраза, что они его убили — я имею в виду, что по описанию ситуации я поняла, что они должны были обороняться. Потом в сеть попали его телефонные разговоры с одной из сестер, я еще не знала ни о каком сексуальном насилии по отношению к ним со стороны отца, но по тону сообщения, которое он прислал дочери своей, было сразу понятно, что он относится к ней не как к дочери, а как к сексуальной рабыне.
Конечно, мы все, кто занимается темой домашнего насилия, в тот день, когда девочек арестовали, сразу же созвонились, начали спрашивать друг у друга, что мы конкретно можем сделать, чтобы девочки были защищены и чтобы они не попали за решетку за самооборону. У нас не было никакой другой точки зрения с самого начала. И второе, что мы обсуждали с самого начала — то, что это беспрецедентное дело для всех жертв насилия, потому что если докажут факт сексуального насилия и факты физического насилия, но девочек посадят, это будет означать, что после декриминализации вообще зеленый свет для всех маньяков, насильников, которые внутри семьи измываются над своими домочадцами.
Мы очень все надеялись, что будет переквалификация на 37 статью («Необходимая оборона» — RFI). Когда следствие с учетом всех фактов, которые они сами расследовали, и эти факты они сами положили в основу как доказательство, с учетом того, что там доказано сексуальное насилие, физическое насилие, но следствие выходит с частью 2 статьи 105, это «Убийство группой лиц по предварительному сговору». Мы все впадаем в шок. Нам Верховный суд в 2012 году разъяснил четко: что лицо, находящееся в состоянии самообороны, может обороняться любым способом.
Но почему, на ваш взгляд, в таком случае следствие считает это убийством по предварительному сговору?
Я сама этот вопрос задаю публично. Я не знаю. Видимо, есть что-то в действиях Хачатуряна, что кто-то хочет скрыть. Когда у него находят пакеты и сначала говорят, что это кокаин, а потом оказывается, что ладан… При этом всем известны факты, что непонятно, как он зарабатывал на жизнь, но часто его машина стояла на каких-то точках, где к нему подсаживались какие-то люди. Очевидно же предположить, чем он занимался, он же не ладан там продавал. Кто-то хочет, видимо, чтобы какие-то факты не были раскрыты, потому что против него не возбуждается уголовное дело, там фактуры выше крыши. Только так я могу объяснить.
#мысестрыхачатурян pic.twitter.com/24sT64Apic
— internally screaming (@br0kk0_li) 19 juin 2019
Мари Давтян, адвокат и правозащитница, которая оказывает юридическую помощь женщинам, пострадавшим от сексуального и домашнего насилия, считает, что случившееся — результат отсутствия закона о домашнем насилии.
Мари Давтян: Закон о домашнем насилии был нужен как раз именно для того, чтобы не происходили такие случаи, тяжкие и особо тяжкие преступления в семье. Потому что он, в первую очередь, направлен на профилактику. И в идеальном мире, когда работает закон против домашнего насилия, во-первых, каждая структура знает, что ей делать, то есть подготовленные полицейские знают, что им делать, подготовленные медики, подготовленные социальные службы. И судьи подготовленные, понимающие эту проблему, знают, что им делать. Знают, как взаимодействовать друг с другом для защиты потерпевших. При этом у потерпевших есть хорошие механизмы защиты, такие, как охранные ордера, возможность доступа в приют и прочее.
В идеале бы, конечно, если бы закон о домашнем насилии действовал, можно было бы защитить семью Хачатурян еще на ранней стадии, когда мама обращалась в связи с побоями в полицию. В принципе нет никакого закона о профилактике подобного рода проблем. То есть у нас есть Уголовный кодекс, который не работает в этих случаях по целому ряду причин. В том числе по тем, о которых я говорила, потому что нет подготовленных специалистов, нет понятия домашнего насилия, нет механизмов межведомственного взаимодействия, нет защитных предписаний для потерпевших и недостаточное количества приютов.
Но если мать девочек обращалась в полицию из-за побоев, разве этого недостаточно, чтобы принять меры, даже без закона о домашнем насилии?
Когда мать девочек обращалась из-за побоев, побои были частным обвинением, то есть полиция не обязана была на них реагировать, потому что уголовное дело возбуждалось только по заявлению потерпевших в мировой суд. Что касается девочек, то в ситуации, когда принят закон против домашнего насилия и дети не ходят в школу целый год, то школа, органы опеки, прочие службы должны отреагировать надлежащим образом. Тем более, даже если бы Хачатурян в тот момент причинил бы какой-то более тяжкий вред здоровью матери, не было ни охранных ордеров, их нет и сегодня, кризисных центров и прочего. То, что уголовное дело возбуждается, это же не означает, что потерпевших кто-то будет защищать. Уголовное дело возбуждено, ты остаешься один на один с агрессором. Вы можете обратиться в полицию, только это вас никак не защищает от самого агрессора. Потому что сейчас побои — это административка вообще. Но даже если будет легкий вред или вред средней тяжести, уголовное дело, может быть, даже и возбудят, но ваш агрессор останется на свободе, и при этом нет никаких нормальных механизмов, чтобы оградить вас от новых случаев насилия.
Late arrivers still determined to picket for the case of the Khachaturyan Sisters #мыСёстрыХачатурян pic.twitter.com/wZhD9U5AT2
— Rett Perera (@rettperera) 19 juin 2019
Очередной суд, который должен будет определить дальнейшую меру пресечения Марии Хачатурян, состоится 26 июня. Затем пройдут аналогичные заседания по ее сестрам. В интернете идет сбор подписей под петицией с требованием прекращения уголовного дела в отношении сестер Хачатурян. В настоящий момент ее подписали более 143 тысяч человек.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться