Перейти к основному контенту

Иван Голунов и ему подобные: как в России применяют 228 статью

После истории с возбуждением уголовного дела в отношении независимого журналиста Ивана Голунова и последующей за ней резкой общественной реакцией в России начали обсуждать применение так называемой «антинаркотической» статьи. В частности, есть идея смягчить наказание по ней.

ОМОНовцы на марше в поддержку Ивана Голунова, Москва, 12 июня 2019
ОМОНовцы на марше в поддержку Ивана Голунова, Москва, 12 июня 2019 REUTERS/Maxim Shemetov
Реклама
08:48

Иван Голунов и ему подобные: как в России применяют 228 статью

Александр Валиев

Спикер Госдумы Вячеслав Володин пообещал провести анализ правоприменительной практики по ст. 228 УК. До этого в Думе звучали предложения смягчить данную статью, а Верховный суд РФ и МВД поддержали подготовленный в Госдуме законопроект о смягчении наказания за хранение наркотиков без цели сбыта, об этом депутат Николай Брыкин рассказал РИА Новости. В частности, предлагается снизить уголовную ответственность по данной статье с десяти до пяти лет максимум.

В Пскове в данный момент идет расследование уголовного дела по той же 228 статье УК: двух политических активистов, супругов Артема и Лию Милушкиных обвиняют в сбыте наркотиков в крупном размере. Артем уже почти полгода сидит в СИЗО, Лия — под домашним арестом. В городе эта пара хорошо известна. Лия была координатором местного отделения «Открытой России», Артем — участник оппозиционных и протестных акций. 4 ноября 2018 года он выступил организатором митинга против коррупции и полицейского произвола. В тот день его задержали полицейские и, по его словам, угрожали, что в следующий раз найдут у него «10 граммов на кармане».

Владимир Данилов, адвокат Артема Милушкина: С учетом дела Голунова все подобные дела по 228 статье со сбытом стали более актуальными. А когда имеется какая-то политическая составляющая, то это, безусловно, дополнительно вызывает интерес. Я, конечно, рад, что такой интерес есть и к делу Артема и Лии Милушкиных.

Безусловно, проблема 228 статьи — не только Москвы и Пскова, это проблема всей страны, когда фактически достаточно какого-то шаблонного набора полицейских действий без возможности объективной проверки доказательств этих действий в суде, чтобы человека осудить. Фактически можно осудить любого по данной статье.

А когда привлекают не каких-то действительно сбытчиков, барыг, а политических активистов, как в нашем случае, у которых возникает явный конфликт с правоохранительными органами — Артем организовывал и участвовал в политических акциях, и после этого его привлекают за сбыт наркотических или психотропных веществ — это само по себе вызывает очень много вопросов. Когда защите в суд при избрании меры пресечения предъявляются оперативные материалы, свидетелями являются сотрудники полиции, их агенты и понятые, которые, есть подозрение, тоже не первый раз участвуют в подобных мероприятиях и, по моим основанным на практике предположениям, тоже сотрудничают с полицейскими…

Круг доказательств — это только то, что полиция представляет нам. Понятно, что в таких случаях представляется конкретно то, что «нужно» и как «нужно». То есть засекреченный свидетель, он же закупщик, освобождается от перекрестного допроса в суде, от неудобных вопросов. Хотя в нашем случае образ жизни и круг общения Милушкиных был определен, там не было каких-то незнакомых, случайных людей. Это не была какая-то лавка, если обвиняют в сбыте. Только знакомые лица. И в данном случае у нас есть Стас Павлов. Есть засекреченный Денис и засекреченная Оля, хотя Артем в суде по мере пресечения заявлял, что это одно и то же лицо, это Стас Павлов, который был вхож в его дом, и который по каким-то причинам его таким образом подставил. Видимо, сам попав в какую-то неприятную для себя криминальную историю.

Мы знаем, что следователи ссылаются на некое видео, содержащее якобы доказательства вины Милушкиных…

Нам это видео не показывают. Говорят, что оно есть, оно все доказывает, какие-то куски на России-24 появляются. Если так все хорошо и доказано, зачем тогда скрывать эти данные?

Была портретная экспертиза с этим неизвестным видео, которая установила, что не может идентифицировать на этом видео Артема. После задержания были проведены смывы с рук, которые также не дали никаких результатов — не было на руках и под ногтями ничего, то есть, они не прикасались, не фасовали или передавали какие-то психотропные наркотические средства. Но, говорят, что у них есть оперативно-розыскные мероприятия, и они там нашли какие-то следы в каких-то контейнерах, которые опять же непонятно каким образом появились в доме во время обыска.

Обыск — это отдельная история, когда ночью ОМОН штурмом берет дом, в котором живут Милушкины и их двое сыновей. Выбиваются окна с разных сторон, врываются люди в камуфляже и с автоматами, кладут всех в пол. Говорить о том, что каким-то образом можно было контролировать, кто и где находился, что и где нашлось, абсолютно невозможно.

Экспертиза на употребление наркотиков проводилась?

Они не принимали наркотики, и никаких данных по этому поводу не установлено. Проводилась наркологическая экспертиза — они не употребляют наркотики и не употребляли, не нуждаются в лечении. Никоим образом не причастны и в этом случае к наркотикам.

Журналист «Медузы» Иван Голунов
Журналист «Медузы» Иван Голунов REUTERS/Shamil Zhumatov

Использовать статью 228 УК в репрессивных целях — для того, чтобы расправиться с неугодными — очень легко и удобно, считает юрист ассоциации «Агора» Дмитрий Герасимов.

Дмитрий Герасимов: Сфальсифицировать доказательства по этой статье элементарно просто. То есть подбросить человеку наркотики или иные психотропные вещества заинтересованным в этом сотрудникам полиции, в принципе, не составляет никакой сложности.

По закону — да, человека сначала должны задержать, привезти в отдел полиции или, допустим, на месте досмотреть с участием понятых. Но мы же понимаем, что наркотики, какой-либо сверток в 1-2-3 грамма — это очень незначительный предмет, небольшой, который можно в ладони зажать, что ни один понятной не заметит, что человеку его подбросили. Проводят личный досмотр, начинают хлопать по карманам, залезать в карманы, и оставить в кармане какой-нибудь сверток не составляет никакой сложности.

Второй момент — у этой статьи достаточно суровые санкции. То есть за сбыт наркотиков, как в случае с журналистом Голуновым, когда ему вменяли покушение на сбыт — незначительное количество наркотиков, и санкция по этой статье от 10 до 20 лет. И никакого иного наказания не предусмотрено. Как правило, в 99% дают реальное наказание в виде реального лишения свободы, меру пресечения выбирают в виде ареста. Потому что это считается особо тяжким преступлением.

На ваш взгляд, можно ли как-то исправить ситуацию, чтобы эту статью не применяли против заведомо невиновных?

Мое предложение было бы — ввести по сбыту наркотиков (все, что связано с приготовлением к сбыту, покушение на сбыт) суд присяжных. Это, может быть, хоть как-то немножко остановило бы. Потому что у нас сейчас существует возможность привлечь для рассмотрения по наркотическим статьям суд присяжных только в одном единственном случае — когда сбыт идет в особо крупном размере. Я думаю, что это недобросовестных правоохранителей каким-то образом бы останавливало, поскольку суд присяжных сегодня в России — единственный независимый суд, который может вынести оправдательный вердикт.

***

Дело Ивана Голунова, которого обвинили в покушении на сбыт наркотических веществ, подбросив наркотики, было закрыто после массового общественного возмущения — в связи с недоказанностью его участия в совершении преступления. Своих должностей лишились начальник управления по наркотикам ГУ МВД по Москве Юрий Девяткин и начальник УВД по ЗАО Андрей Пучков. Сам Иван связывает попытку возбуждения уголовного дела со своими журналистскими расследованиями — в одном из них фигурировали сотрудники ФСБ.

РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI

Скачайте приложение RFI и следите за международными новостями

Поделиться :
Страница не найдена

Запрошенный вами контент более не доступен или не существует.