Перейти к основному контенту

«Не рыпайтесь, быстро к стене!»: уголовное дело против псковской журналистки

В Пскове возбуждено уголовное дело по статье «Оправдание терроризма» в отношении местной журналистки Светланы Прокопьевой. В данный момент обвинение не предъявлено. Речь в материалах дела идет о публикации в интернете и о содержании радиопрограммы, вышедшей в эфире «Эхо Москвы в Пскове», где Светлана высказывалась о теракте, который произошел 31 октября у здания УФСБ в Архангельске. В тот день сам 17-летний террорист погиб, трое сотрудников управления были ранены. В своей передаче «Минутка просветления» Светлана рассуждала о причинах того террористического акта, выдвинув предположение, что преступление было совершено в качестве ответа на политические преследования инакомыслящих. Этим текстом заинтересовался Роскомнадзор. О подробностях дела Светлана Прокопьева рассказала в интервью RFI.

Журналистка Светлана Прокопьева
Журналистка Светлана Прокопьева DR
Реклама
08:38

«Не рыпайтесь, быстро к стене!»: уголовное дело против псковской журналистки

Александр Валиев

RFI: Светлана, как вы узнали о том, что может быть возбуждено уголовное дело?

Светлана Прокопьева: В конце декабря меня вызвали на допрос в Следственный комитет в связи с тем, что там проводилась доследственная проверка. С тех пор я узнала, что проверка есть, а значит, может быть и дело. До этого, еще в ноябре, предупреждение Роскомнадзора получили два СМИ, в которых был опубликован этот текст — «Эхо Москвы в Пскове» и «Псковская лента новостей». У них суды первой инстанции уже прошли, суммарно они получили штраф 350 тысяч рублей за злоупотребление свободой слова. То есть тогда уже было понятно, что статья попала в поле зрения ФСБ, и легко не будет. Соответственно, Роскомнадзор свое же заключение направил и в Следственный комитет. СК по обращению Роскомнадзора начал проверку.

А когда стало известно, что дело завели?

Я об этом узнала в момент начала обыска. Это было 6 февраля. То есть они пришли уже с обыском сообщить мне о том, что возбуждено уголовное дело.

Как они себя вели?

Очень профессионально, жестко, сурово: «Ни шагу в сторону, не рыпайтесь, телефон на стол, быстро к стене». Сначала они меня вдавили своей массой. Живу я в «хрущевке». Представляете ее планировку? Это узенький коридорчики, довольно тесные комнатки, малюсенькая кухонка. У меня двушка, но тем не менее. И туда вваливается толпа людей, в этот короткий узкий, метр двадцать шириной коридор начинает заходить толпа мужиков плюс две девушки-понятые, и оттесняют меня вглубь квартиры. Это было феерично, я была в шоке.

Но адвокату дали позвонить?

Конечно, я сразу взяла телефон, я была готова, что все это может начаться. Я сразу стала звонить адвокату, половина этих чуваков стала кричать «положи телефон!», следователь сказала, что я имею право позвонить адвокату: «Звоните, Светлана Владимировна, мы, тем не менее, начинаем». Я позвонила Татьяне, она приехала довольно быстро. За то время, пока она ехала, я читала постановление об обыске.

Вы давно занимаетесь журналистикой в Пскове. Как думаете, вы многим из силовиков успели перейти дорогу?

Нет, я скажу парадоксальную вещь: я несколько лет даже была членом Общественного совета при МВД. У меня было всего несколько публикаций про деятельность правоохранительных органов. Одна из них была очень давно, когда ко мне обратился какой-то мужчина, машину которого по ошибке обстреляли, когда проводили задержание. Я написала эту публикацию. Насколько я помню, ему это помогло, на него перестали давить и выплатили ему компенсацию. Могу ошибаться, это было давно.

Потом была жуткая история, когда погибла моя подруга от рук уличного преступника, и я написала колонку на ПЛН, которая тоже вызвала большой резонанс, шум, и после этого меня включили в Общественный совет при МВД. Потом, через несколько лет, у меня была довольно ерническая колонка, когда полиция отказалась возбуждать уголовное дело после кражи моего велосипеда, который мне было жалко. Он был дорогой, хороший, классный. Но они посчитали, что он стоит меньше тысячи рублей, поэтому нет состава. Собственно, на этом все мои отношения с правоохранительными органами завершаются. С прокуратурой и ФСБ я никогда не сталкивалась.

На ваш взгляд, это дело — случайность как часть системы, или адресный, точечный удар?

Одно не совсем исключает другое, это все связано с развитием политической ситуации, на мой взгляд. Лет десять назад на эту колонку никто бы и внимания не обратил. Ну, может, обратили бы, стали бы обсуждать, спорить, еще что-то. Но такой жесткий репрессивный ответ стал возможен только сегодня, благодаря тому, что уже произошло в стране, что случилось сверху всего этого. Если бы не было Болотного дела, например… Можно начинать даже с разгона НТВ. Эта линия шла, усиливалась, и вот мы доходим до того, что сажают за репосты и слова.

То есть это не целенаправленная акция против вас?

Я думаю, что это плановая работа. У ФСБ есть региональные отделения, они тоже должны выполнять план и как-то отчитываться о своей работе. А кого еще в Псковской области прижать к ногтю? Тут независимых журналистов не очень много.

Что именно следователи считают оправданием терроризма?

Тут я уже не могу отвечать. Я дала подписку о неразглашении — не говорить о том, что мне стало известно в ходе следствия. Я знаю, что они увидели по экспертизе, но это уже входит в тайну следствия.

Вы уже дважды встречались со следователем?

Да, у меня были две встречи. Сразу после обыска мы ознакомились с экспертизой и постановлением о возбуждении уголовного дела. И на следующий день мы сходили с Татьяной еще раз на допрос. Там следователь просто записал мои биографические данные. По существу дела я отказалась отвечать, взяла 51 статью, и все, пока на этом наше общение закончилось.

На вас не давят?

Нет, никакого давления нет. Они ведут себя нормально, профессионально. Они настаивают на том, что делают свою работу. Не более чем.

Я знаю, что вы встречались с первым заместителем главного редактора «Эхо Москвы» Владимиром Варфоломеевым. О чем говорили?

Мы встретились, познакомились, он пожелал мне держаться, пожелал удачи во всем этом деле. Пообещал помогать, чем может, но сразу предупредил, что их возможности, конечно, не очень велики. В первую очередь это будет информационная помощь. Ну, а что они еще могут сделать? Сказал: все, что могут — попробуют. У них же еще интерес в том, чтобы «Эхо Москвы в Пскове» защитить, не только меня.

Как вы думаете, какова вероятность того, что дело закроют, не доводя до суда?

Если опираться только на фактологическую сторону дела, то, конечно, прокурор должен был сейчас взять и закрыть это все. Отменить постановление о возбуждении уголовного дела. Но он его в свою очередь утвердил, а суд дал санкцию на обыск. То есть понятно, что сейчас прокурор этого делать не будет. Хотя он и говорит, что советует защите пойти в суд и там засилить это решение таким образом. Я думаю, что все будет зависеть, конечно, от того, что скажет уже экспертиза в рамках следствия. Все будет зависеть от лингвистов и психологов. Если найдутся такие люди, которым захочется видеть меня за решеткой в течение семи лет, то я могу там и оказаться.

Но могут найтись и другие, кто не увидит в ваших словах оправдания терроризма…

Безусловно. Я знаю, что такие люди есть. Потому что в свои административные иски «Эхо Москвы» и «Псковская лента новостей» приносили экспертное заключение, в котором сказано, что нет ни малейших признаков оправдания терроризма. И вообще, там было четко объяснено, что это статья про объяснения и реконструкцию мотивов, а не какое-то там оправдание. Но суд не принял тогда у них эту экспертизу, не приобщил ее к делу и вынес те самые штрафы. То есть, конечно, есть лингвисты, психологи, эксперты, которые говорят, что нет никакого оправдания терроризма в моих текстах. Если нам повезет, и официальная экспертиза, которую запросит следствие, попадет на таких же экспертов, то у меня есть шанс избежать тюрьмы.

РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI

Скачайте приложение RFI и следите за международными новостями

Поделиться :
Страница не найдена

Запрошенный вами контент более не доступен или не существует.