Перейти к основному контенту

Зачем РПЦ и Кремлю война с Константинопольским патриархатом

Что означает разрыв с Константинопольским патриархатом, объявленный Русской православной церковью, как он повлияет на мирян и причем здесь Кремль и Украина? На эти вопросы корреспондента RFI отвечают эксперты: историк церкви Николай Митрохин, социолог и специалист по религиозным конфессиям Ольга Сибирева и политолог Иван Преображенский.

Президент России Владимир Путин и патриарх Кирилл, 30 октября 2017
Президент России Владимир Путин и патриарх Кирилл, 30 октября 2017 REUTERS/Alexander Nemenov/Pool
Реклама
13:52

Зачем РПЦ и Кремлю война с Константинопольским патриархатом

Александр Валиев

В начале этой недели стало известно о том, что Синод РПЦ принял решение о разрыве евхаристического общения с Константинопольским патриархатом. Поводом для этого стало официальное признание Константинополем Украинской православной церкви Киевского патриархата (УПЦ КП) и Украинской автокефальной православной церкви.

Другими словами, на территории Украины будет создана единая православная Церковь, признанная Константинополем и независимая от Москвы. Теоретически к ней могут присоединиться те украинские православные приходы, которые в данный момент находятся в подчинении у Московского патриархата.

Теперь мирянам РПЦ запрещено крестить и миропомазывать детей, исповедоваться и причащаться, принимать таинство соборования у священников и епископов Константинопольского патриархата. Духовным лицам запрещено то же самое, а также они не могут служить литургию совместно со священниками и епископами Константинопольского патриархата. О причинах и возможных последствиях такого решения Московского патриархата RFI рассказали эксперты.

Историк церкви, старший научный сотрудник Университета Восточной Финляндии Николай Митрохин уверен, что без серьезного конфликта эта ситуация не разрешится.

RFI: Николай, вы согласны, что это решение Синода носит политический характер и выдержано в духе внешней политики Кремля?

Николай Митрохин: Это отражает настроения российского политического класса в широком плане, который действительно нацелен на глобальную конфронтацию с Западом и воспринимает все внешние вызовы и атаки исключительно в ключе отражения внешней агрессии за счет усиления конфликта.

А инициаторы разрыва — церковные иерархи или все-таки Кремль?

Разумеется, инициаторами были церковные иерархи, государство до такой степени не вмешивается в церковные дела. Оно, разумеется, поддерживает Церковь, как может, но говорить о том, что оно определяет церковную внешнюю политику, невозможно.

Верующие в ожидании богослужения в Свято-Духовом кафедральном соборе Минска, 13 октября 2018.
Верующие в ожидании богослужения в Свято-Духовом кафедральном соборе Минска, 13 октября 2018. REUTERS/Vasily Fedosenko

На ваш взгляд, как дальше будут развиваться события?

Конфликт должен быть как-то урегулирован. Есть два пути решения: один путь — смириться с тем, что делает Константинополь, с фактическим пересмотром двусторонних отношений и системы взаимоотношений между православными Церквями, которая существовала последние столетия, то есть полностью сдаться Константинополю, и в дальнейшем, возможно, получить новые проблемы по той же линии — насколько будут дальше распространяться аппетиты Константинопольского патриархата, не захочет ли он взять под свой контроль Беларусь? Второй путь — это полноценная война, которая заставит Константинополь отступить или, во всяком случае, зафиксирует готовность РПЦ сопротивляться новым попыткам нападения.

В чем будет проявляться эта война?

Она будет проявляться в том, что РПЦ будет конфликтовать с Константинополем на всех совместных площадках, включая различные православные комиссии, которых много, мероприятия, форумы. То есть РПЦ будет пытаться отстранить Константинополь, который раньше по определению председательствовал на всех этих мероприятиях как старейшая церковь от функции председательства, поскольку Константинополь, с точки зрения Москвы — я думаю, вполне обоснованной, — вышел за границы своих полномочий. И право первенства, право старейшего попытался реализовать в функции главного. Это примерно как заседание российской Госдумы открывает старейший депутат нового созыва, но никто всерьез не может рассматривать его претензии, что он объявит себя спикером Госдумы на весь срок полномочий. Константинополь в этой ситуации поступил именно так.

Москва будет пытаться через альянс с другими мировыми православными Церквями сдвинуть Константинополь с этого первого традиционного места на различных мероприятиях, и не факт, что заменить собой, но найти какую-то церковную структуру, которая будет заменять, или использовать возможность поочередного председательства.

Плюс РПЦ попробует отобрать свою паству на территориях, где она раньше не открывала храмы, но куда православные московского Патриархата ездят на отдых: Турция, греческий остров Родос, Кипр — поставить там свои храмы. Есть также многочисленные православные группы, Церкви, организации, которые не признаются официальным православием, главным образом, в силу их чрезмерного консерватизма. У РПЦ, в принципе, есть многочисленные каналы связи с этими Церквями, и она, например, может признать некоторые из этих организаций полноценными, каноническими, чтобы доставить проблем Константинополю.

Ну и последнее: есть гора Афон, где находится большее количество монастырей, можно попробовать организовать что-то вроде бунта на Афоне, чтобы хотя бы часть монастырей вышла из-под контроля Константинополя. В общем, это довольно чувствительная для Константинополя тема.

Какая из двух сторон в наибольшей степени пострадает от этого конфликта, на ваш взгляд?

Война всем причиняет ущерб и разрушения, и в начале этой войны совершенно невозможно представить, у кого их будет больше. Но пока Константинополь доставил Москве довольно серьезные неожиданные неприятности тем, что объявил себя главным на территории Украины, там, где РПЦ имеет около 35% своих приходов, и где столетия не было сомнений в том, что РПЦ — это главная религиозная институция. И хотя приходы УПЦ, которые подчиняются Московскому патриархату, не выражают никаких желаний идти под контроль Константинополя, во всяком случае, в данный момент, тем не менее это все создает нервную тревожную ситуацию. Вполне возможно, это будет побуждать украинские власти давить на приходы УПЦ, чтобы они переходили под контроль Константинополя. В общем, это создает такое количество проблем, хаоса для всех, кроме Константинополя… Без серьезной «войны», без серьезного конфликта эта ситуация не урегулируется.

Константинопольский патриарх Варфоломей I и патриарх Московский и всея Руси Кирилл на богослужении, Турция, 5 июля 2009.
Константинопольский патриарх Варфоломей I и патриарх Московский и всея Руси Кирилл на богослужении, Турция, 5 июля 2009. REUTERS/Osman Orsal

На жизни подавляющего большинства прихожан РПЦ разрыв с Константинополем не скажется никак, уверена социолог религии, эксперт центра «Сова» Ольга Сибирева.

Ольга Сибирева: Значительная часть людей, которые называют себя православными, просто ничего не знает об этом решении. А другая часть — может быть, еще большая — знает, но не понимает, как это может коснуться ее в реальной жизни. Потому что разрыв евхаристического общения — это запрет на причащение в храмах Константинопольского патриархата для мирян, ну и для духовенства — это запрет на совместное служение, то есть на сослужение с клириками Константинопольского патриархата. Абсолютному большинству верующих РПЦ просто негде нарушить этот запрет и вообще, попытаться об этом подумать, потому что храмы Константинопольского патриархата довольно далеко. Это может коснуться людей, которые окажутся где-то в Греции, в Турции и захотят там причаститься. Но это не должно быть большой проблемой, если они просто приехали туда туристами.

Этот запрет не распространяется на посещение храмов, они могут туда прийти, посмотреть их, многие люди, которые ездят в Турцию, в Грецию, не интересуются, какого патриархата этот храм. Зашли, посмотрели, может быть, поставили свечку и вышли. Для них ничего не изменится. Изменится что-то для очень маленького числа прихожан, которые знают слова «Церковь — это тело Христово», которые как-то это чувствуют. Для них это, конечно, очень болезненное решение, потому что им придется каждый раз решать: причаститься святых Христовых тайн, если они находятся там, где храмы Константинопольского патриархата, и хотят участвовать в литургии, или все-таки нарушить это политическое решение священноначалия. И тут, конечно, каждому придется договариваться с самим собой, со своей совестью, с Богом — как им поступать в данной ситуации.

А вы думаете, что для многих православных это будет сложным выбором? Ведь, по сути, два патриархата спорят не из-за канонов, а из-за чего-то земного, материального — украинских приходов и храмов, в частности.

Я думаю, конечно, для многих будет. Просто если ты считаешь себя членом Церкви, то должен, по идее, выполнять ее решения. Конечно, не из-за канонов. Это вполне земные материи. Они не всегда материальные, но политические. Про влияние, про то, кто круче, про измерение иерархии, посчитать, какую должность ты в этой иерархии занимаешь, первая ты Церковь среди православных или не первая. С тем, что это земной спор, я абсолютно согласна.

В ожидании богослужения в Свято-Духовом кафедральном соборе Минска, 13 октября 2018.
В ожидании богослужения в Свято-Духовом кафедральном соборе Минска, 13 октября 2018. REUTERS/Vasily Fedosenko

«Разрыв евхаристического общения с Константинопольским патриархатом имеет одну цель — восстановление братского общения с теми, с кем оно было прервано», — сказал РБК председатель синодального отдела по взаимоотношениям церкви с обществом и СМИ Московского патриархата Владимир Легойда. Политолог Иван Преображенский уверен, что решение о разрыве с Константинополем принимали в Кремле.

Иван, с точки зрения политической целесообразности, решение РПЦ — оправдано, рационально, или это, скорее, эмоциональный всплеск?

Иван Преображенский: Я так понимаю, что в данном случае Московский патриархат уже, к сожалению, не защищает интересы верующих, а решает политическую задачу удержания влияния на Украине, и эта политическая задача у них единая с Кремлем. Даже, скорее, это Кремль руками Московского патриархата решает эту задачу для себя. С этой точки зрения задача решается: происходит углубление раскола церковного на территории Украины, прихожане Московского патриархата больше ни с какими другими православными Церквями на территории Украины не могут вместе причащаться, не могут посещать один храм, священники не могут сослужить.

Очевидно, что это углубление противостояния неизбежно приведет к внутриукраинским конфликтам, новым, дополнительным. И, с точки зрения Кремля, это вряд ли сейчас минус, скорее, плюс, поскольку увеличивает нестабильность ситуации на Украине перед президентскими и следующими за ними парламентскими выборами. А с точки зрения заявленных формально целей, то есть сохранения общения с Константинополем, когда он осознает свои ошибки, и сохранения некой канонической, как говорят в Москве, территории, эта задача не решается, потому что очевидно, что действия Московского патриархата в данном случае только углубляют кризис. И при этом не являются достаточно серьезными для того, чтобы заставить константинопольского патриарха Варфоломея каким-то образом передумать. Уже были подобные действия со стороны Москвы, и Москва, и Константинополь прекрасно это пережили, когда отделялась Эстонская православная церковь.

Я имею в виду не формально заявленные цели и не интересы Кремля, а именно стремление РПЦ укрепить свое влияние в православном мире.

Я думаю, что с этой точки зрения действия Московского патриархата не рациональны и не целесообразны, он ослабляет себя. Уже видно по реакции абсолютного большинства других православных церквей, что они не готовы поддержать Москву. Те церкви, на нейтралитет которых рассчитывали, переходят на сторону Константинополя, те церкви, от которых Москва ждала, что они поддержат решение Синода РПЦ, скорее, занимают нейтральную позицию.

Сторонников у Московского патриархата, как оказалось, нет. Есть церкви, как, например, небольшая Чешская православная церковь, которая предлагает выступить в качестве посредника, но никого, кто бы встал на сторону Москвы, фактически не обнаружилось. С этой точки зрения задача абсолютно не решается, Москва очевидно проигрывает. Но я повторюсь: с моей точки зрения, это связано с тем, что московский патриархат не принимает сейчас самостоятельных решений.

Я думаю, что давление из Кремля было настолько сильным, что уже то, что Московский патриархат принял это половинчатое решение — то есть разорвать евхаристическое общение, но, например, не предавать анафеме кого-то из священнослужителей Константинопольского патриархата или властей Украины, как, я предполагаю, настаивал Кремль — уже это показывает, что он находится под серьезным давлением, влиянием и не может обеспечить себе полную автономность принятия решений от Кремля.

Председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополит Иларион на пресс-конференции в Минске, 15 октября 2018.
Председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополит Иларион на пресс-конференции в Минске, 15 октября 2018. REUTERS/Vasily Fedosenko

Несмотря на разрыв евхаристического общения Русской православной церкви с Константинопольским патриархатом, Константинополь продолжает состоять в общении с ней. Об этом говорится в опубликованном в пятницу, 19 октября, обращении экзархата русских приходов в Западной Европе к пастве.

РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI

Скачайте приложение RFI и следите за международными новостями

Поделиться :
Страница не найдена

Запрошенный вами контент более не доступен или не существует.