Снести нельзя помиловать: как ЧМ по футболу изменил Нижний Новгород
Нижний Новгород принял шесть матчей чемпионата мира по футболу. Для промышленного центра-миллионника с богатым историческим наследием, который до 1990 года оставался закрытым для иностранцев, проведение мундиаля стало событием уникальным. Кроме того, новый импульс был дан городу c приходом к власти новых губернатора и мэра меньше года назад. Спецкор RFI поговорила с нижегородскими экспертами, градозащитниками и активистами о том, как ЧМ изменил город и его жителей.
Опубликовано:
Путешественнику, оказавшемуся в Нижнем Новгороде впервые, изменения последних месяцев могут показаться на первый взгляд мало заметными. Обветшалые, покосившиеся деревянные дома, рытвины на дорогах, заросшие высокой травой газоны в парках и разбитый до состояния практически древней руины районный стадион, на который вдруг натыкаешься в центре города, — все это бросается в глаза, как и сохранившаяся, несмотря ни на что, необычайная красота старого купеческого города.
«Чемпионат мира повлиял на город очень ситуативно, — считает нижегородский арт-менеджер и градозащитник Александр Курицын. — Аэропорт, стадион, доступ к стадиону, проведение в порядок исторического центра. Все остальное — это временные решения и временный эффект».
За девять месяцев до мундиаля, в сентябре 2017 года, в Нижегородской области сменился губернатор. После 12 лет правления Валерия Шанцева, давнего соратника экс-мэра Москвы Юрия Лужкова, на его место пришел замминистра промышленности и торговли РФ Глеб Никитин. А еще через несколько месяцев, в январе 2018 года, у города появился новый мэр, Владимир Панов.
«У новой власти не было ни времени, ни ресурсов, чтобы что-то изменить (к ЧМ), — говорит Курицын. — Все процессы уже были запущены, большая часть их реализована, а самое главное — о многих вещах просто не подумали, поэтому администрации пришлось в течение полугода придумывать очень быстрые и временные решения. Можно только сожалеть о том, что возможности сделать это разумно, были упущены».
Впрочем, почти все собеседники RFI соглашаются, что смена власти стала для Нижнего Новгорода практически революцией, а готовность новой администрации к диалогу с местным гражданским обществом до сих пор не перестает удивлять его представителей.
Стрелка
Одним из главных символов чемпионата мира по футболу в Нижнем Новгороде стала Стрелка — место слияния Волги и Оки, главный открыточный пейзаж города. Здесь построили стадион «Нижний Новгород», открывшийся незадолго до мундиаля, а территорию бывшего порта решили «благоустроить».
О том, что местные власти намереваются зачистить Стрелку к ЧМ, градозащитники узнали в конце 2016 года. А в январе 2017 появилось движение «Открытая Стрелка», участники которого выступали против демонтажа портовых кранов и пакгаузов. Как рассказывают участницы движения Зоя Рюрикова и Вера Просвирнина, решение снести пакгаузы было принято кулуарно, без обсуждения с горожанами.
«Но Стрелка оказалась территорией настолько значимой, столько важных смыслов сошлось в ней для города, что решать ее будущее в закрытом режиме оказалось невозможно, — подчеркивает Вера Просвирнина. — Впервые в городе властям пришлось решать этот вопрос через обсуждение».
Градозащитникам удалось добиться сохранения ажурных металлических конструкций — объектов Всероссийской промышленной и художественной выставки 1896 года. Однако железобетонные пакгаузы 1930-х годов, спроектированные выдающимся советским конструктивистом Александром-Исааком Гринбергом, были уничтожены. «Такая же конструкция стоит сейчас в порту Санкт-Петербурга и ни о каком сносе там речи нет, — рассказывает архитектор Зоя Рюрикова. — А у нас это все выдали за сараи, за ветхие сооружения, портящие вид, и обнулили историю нижегородского порта».
На протяжении 70 лет нижегородский порт был закрытой территорией с входом по пропускам. «Люди работали, но не фиксировали, что они там видят. А эксперты не знали, что там находится. Мы привыкли видеть Стрелку со стороны, но как она живет, мы не знали. За те полгода, что у нас были, было не просто сложно сохранить все, что там оставалось, а даже осознать, что там произошло», — объясняет Вера Просвирнина.
Зоя Рюрикова рассказывает, что у порта был «потрясающий сценарий», который сегодня уничтожен вместе с железобетонными пакгаузами: «Ты заходишь на территорию через проходную. Сначала видишь какие-то артефакты порта. Затем краны. Все это поскрипывает. Лодка. Цепи. Груды непонятных вещей. Ты пытаешься понять, что это вообще такое. А потом ты выходишь на острие мыса и видишь Нижний Новгород во всей красе, и тогда уже: "Вау!"».
Те, кто, как и Зоя Рюрикова, успел увидеть складские пагкаузы на Стрелке изнутри, делятся похожими эмоциями. «Когда мы все это увидели во время экскурсии, которую проводила (нижегородский архитектурный критик и лидер «Открытой Стрелки») Марина Игнатушко, мы минут 20 не могли ничего говорить. Общались друг с другом только междометиями. У меня до сих пор мурашки», — говорит Вера Просвирнина.
Профессор международной кафедры ЮНЕСКО в Нижегородском государственном архитектурно-строительном университете (ННГАСУ) Татьяна Павловна Виноградова вспоминает, что когда увидела ажурные конструкции, то сначала тоже не могла произнести ни слова: «Мы походим, совершенно скучные сараи — силикатный кирпич, шифер, дерево, все такое облезлое. Если бы меня спросили: "сносить это?" Я бы сказала: "конечно, сносить". Но когда мы вошли внутрь и увидели металлические конструкции внутри, я просто ошалела. Это было легкое металлическое кружево. Все спроектировано необыкновенно интересно». Виноградова уверена, что складским пакгаузам можно было бы дать новую жизнь, превратив их в театр на воде или в музей.
Чтобы вернуть городу это место в качестве интересного, нужно с нуля создавать новый сценарий взамен утраченного, убеждена Зоя Рюрикова. «Я опасаюсь готовых решений. Это против правил, — говорит она. — На Стрелке может воплотиться любая идея. Это гигантская территория, где может быть и парк, и какие-то творческие индустрии, все, что душа пожелает. Нужна только выработанная и консолидированная обществом концепция. Мы сейчас копим пассионарный импульс. Готовимся к активной деятельности по проектированию этого места».
По словам экспертов, то, что ажурные металлические конструкции конца XIX века удалось спасти, на самом деле стало чудом. Такого прецедента в городе не было в течение последних 12 лет — в эпоху губернаторства Валерия Шанцева было снесено и уничтожено множество исторических зданий.
Деревянное зодчество
Известный нижегородский историк, правозащитник и представитель общественного движения «Деревянные города» Стас Дмитриевский считает, что у Шанцева был «менталитет председателя отстающего колхоза».«За период его правления мы потеряли где-то половину из той ценной градостроительной среды, которая у нас была, — рассказывает Дмитриевский. — Политика была такая: во-первых, ни одного объекта больше нельзя было принимать на государственную охрану, а во-вторых, администрация Шанцева, как мы считаем незаконно, исключила, из списка выявленных объектов культурного наследия около ста объектов. Значительная часть из них уже уничтожена. Я считаю, что город понес потери, совместимые с потерями, которые были нанесены культурному наследию в 1920-1930-е годы. Только тогда власть целенаправленно уничтожала храмы, объекты культового зодчества, а в конце нулевых и в десятые годы этого века администрация Шанцева уничтожала ценную историческую среду».
Чемпионата мира по футболу, признается Дмитриевский, градозащитники ждали «как судного дня». Дома постройки XIX – начала XX вв. в районе улиц Короленко, Студеной и Славянской, за сохранение которых боролось движение «Деревянные города», должны были быть снесены именно к ЧМ. Но с новой властью активисты неожиданно смогли найти общий язык, и к концу февраля было принято решение сохранить уже расселенные и подписанные к сносу объекты. На деньги, собранные в Facebook, была начата кампания консервации.
Эту территорию Дмитриевский называет уникальной с историко-архитектурной точки зрения. «Здесь множество мемориальных объектов, — объясняет он. Тут жили Горький, Короленко, приезжали Шаляпин и Леонид Андреев». По словам градозащитника, сейчас необходимо подготовить нормативную базу для того, чтобы дома можно было на льготных условиях передать инвесторам. Инвесторы уже есть и звонят Дмитриевскому «через день».
Если за деревянными домами удастся закрепить режим «культурного заповедника», то это место могло бы стать одновременно туристическим кластером с хостелами в бывших доходных домах и модным кварталом с небольшими галереями, антикафе и фестивалями. «Первый фестиваль проведем уже в августе. Идея не наша, заместитель мэра предложил», — говорит Дмитриевский.
«Двоякое ощущение»
Если бы новая власть появилась в городе раньше, многое удалось бы спасти от сноса, с горечью признают эксперты. «Одновременно ЧМ дал городу новый импульс и многих убедил в том, что наша идентичность — это огромный ресурс. Мы смогли взглянуть на себя со стороны. Уже не нужно объяснять, зачем сохранять, восстанавливать и развивать, — говорит Вера Просвирнина из «Открытой Стрелки». По ее словам, чемпионат чрезвычайно обострил конфликт двух разных культур — советского подхода, который заключается в том, чтобы все зачистить, и подхода бережного отношения к локальной культуре».
«Чемпионат обострил и то, что за городом много лет не ухаживали, не вкладывали денег в инфраструктуру, в дороги, в пешеходные маршруты, в фасады. — добавляет архитектор Зоя Рюрикова. — Видно, все пришлось делать впопыхах».
Нижегородский социолог и художник Андрей Амиров говорит, что влияние ЧМ сложно оценить однозначно. С одной стороны, с городом произошли положительные изменения, которые не могли бы появиться «просто так, без чемпионата». «С другой стороны, есть элемент унификации, который приводит к утрате идентичности. — полагает Амиров. — Мы потеряли Стрелку, как уникальное место, связывающее с нашей историю Нижегородской ярмарки и историю советской промышленности, Много исторических зданий сносилось и ремонтировалось. Некроэстетика разрушающегося советского и досоветского города, которая была частью интереса художников, фотографов и внимательных путешественников, во многом утрачена».
«В 1990-х годах у нас был период, связанный с губернаторством Немцова, когда город активно искал новую идентичность, — отмечает социолог. — Архитектор Григорий Ревзин писал в конце 1990-х о том, что Нижний Новгород — это город, в котором борются две идентичности: советского индустриального неместа, унифицированного города, и купеческого уникального города. Мы говорим о том, что город участвует в ЧМ, но это участие ограничено узким центром, гостиницами, ресторанной индустрией — это часть идеи унификации. А гигантский промышленный город остается советским и постсоветским. Так же, как он поглотил когда-то купеческую идентичность, он может переварить и эту идентичность, которая складывается сейчас».
«Чемпионат, которого мы боялись, я не скажу, что от него хорошо стало, но гроза прошла мимо, — резюмирует градозащитник Стас Дмитриевский. — Конечно, ощущение двоякое. С одной стороны, есть совершенно неожиданное для нас сотрудничество властей по поводу исторической застройки, ну а что касается политической активности, то все как было, так и осталось».
В марте Нижегородский районный суд арестовал Дмитриевского на 20 суток за участие в марше памяти Бориса Немцова. «Сейчас Дима Калиничев 25 сидит за то, что он просто вышел с маленьким плакатиком, призывающим болельщиков помнить, что в России есть политзаключенные. Это, конечно, некоторое шизофреническое ощущение, — говорит он. — Была очень смешная ситуация, мне про нее рассказывали. Когда я сидел в кутузке, у заместителя мэра собралось совещание.
— Слушайте, а где Дмитриевский?
— Так он в каталажке сидит вашими молитвами.
— Как? До сих пор? А как бы его оттуда вытащить? Он вообще нужен.
— Никак уже. Все, Апелляция прошла.
Погрустнел заместитель мэра».
«Я не знаю, как к этой ситуации относится. Я себя чувствую абсолютно раздвоено, — признается Дмитриевский. — Есть гуманитарная миссия. Надо спасти все, что мы еще можем спасти. А с другой стороны, мы понимаем, что это — часть путинского режима. Есть локальная история успеха. А есть голодающий Сенцов. Есть мой друг Оюб Титиев, который мне между прочим когда-то жизнь спас. И вот как-то так странно мы живем».
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться