Перейти к основному контенту

Как саранский историк потерял работу из-за Чемпионата мира

На этой неделе стало известно о скандалах в двух российских учебных заведениях, возникших из-за увольнения преподавателей. По их собственному убеждению и мнению ряда коллег, они лишились работы из-за своей общественной активности.

Вид на Саранск
Вид на Саранск REUTERS/Maxim Shemetov
Реклама

16:49

Как саранский историк потерял работу из-за Чемпионата мира

Александр Валиев

Преподаватель истории Саранского электромеханического колледжа Евгений Мослов фактически стал жертвой проведения Чемпионата мира по футболу. Пару недель назад он рассказал в соцсети, что его вместе с коллегами заставили убирать стадион накануне открытия Чемпионата. Эта запись набрала много лайков и репостов, а вскоре ему сообщили об увольнении. О подробностях этой истории он рассказал RFI.

Евгений Мослов: 10 июня нас собрали около стадиона — преподавателей, сотрудников колледжа нашего и других образовательных учреждений, точных их наименований вам назвать не могу. Нас собрали, объявили, что мы будем убирать стадион.

RFI: Кто вас туда позвал?

Нас попросил директор, он позвонил накануне вечером, в частности, мне тоже позвонил. Попросил прийти на стадион. Зачем, точно не сказал. Мы пришли туда, там оказались еще люди. Мы прошли аккредитацию, получили пропуски, прошли на стадион, и кураторы, которых к нам приставили, нам сообщили, что надо убраться на стадионе.
Вас хотя бы предупредили, чтобы вы оделись соответственно?
Нет, сначала ничего не сказали. Только на следующий раз, 15 июня, перед первым матчем, когда нас снова попросили прийти туда убираться, я спросил, в какой одежде? Сказали, в рабочей одежде, я соответственно оделся.

Речь идет о вашем рабочем или свободном времени?

Это рабочее время. Ввиду соблюдения мер безопасности студентов из общежития выселили, и мы перешли формально на дистанционное обучение. То есть, преподаватели должны скидывать информацию на сайт колледжа, а студенты должны, чисто номинально, информацию считывать, задание делать, приезжать и сдавать. То есть, это был у нас как бы рабочий день. Несмотря на то, что студентов нет, мы обязаны быть на работе.

Как ваши коллеги отреагировали на известие, что им сейчас предстоит убирать стадион?

Люди, мягко говоря, были шокированы. Это мягко говоря. Начали тихо возмущаться: что это такое, почему такое отношение, почему нам ничего заранее не сказали? Были некоторые, которые сразу ушли, потому что оделись не по-рабочему, им явно было жалко портить свою одежду. Но большинство осталось.

Остались почему? Вам намекнули, что иначе будут неприятности?

Понимаете, ничего не сказали, вообще ничего не сказали. Неизвестность порождает опасения, мало ли что может случиться? Обычное человеческое чувство. Поэтому стали убираться.

Что именно вам нужно было делать?

Мы должны были подметать ступеньки бетонные и затем помыть стулья.

Кто-то куда-то жаловался в связи с этим случаем?

Нет, никто не пожаловался, только я пожаловался, потому что был крайне возмущен таким отношением. Я написал в Доску позора, в паблик Вконтакте наш, местный.

Сколько в общей сложности раз вас туда вызывали?

Всего два раза, меня персонально. 10-го и потом 15-го. Потом больше нас не вызывали.

Чем обернулся ваш пост Вконтакте?

В прошлую пятницу меня вызвал начальник отдела кадров и сказал, что со мной колледж не продлевает трудовые отношения. Для меня это было неожиданно, до этого я спрашивал, сохранится ли мое место за мной, меня клятвенно заверяли, что сохранится. Я даже уже почти полностью прошел медкомиссию на санитарную книжку, это обязательное условие для дальнейшей работы. Я пошел после этого разговора к заместителю директора, спросил ее довольно возмущенно, в чем дело, почему так? На что она сослалась на директора, что это его распоряжение и во вторник я пошел к директору, задал тот же самый вопрос. Директор мне сказал, извините, ситуация поменялась, надеюсь, вы сможете найти новую работу за оставшееся время. Все. Официальная причина — то, что из декретного отпуска выходит женщина, которую я замещал на этой должности.

Вы уверены, что причина увольнения — запись в соцсети?

Связь очевидная, раньше они обещали. Даже если они не хотели продлевать со мной трудовой договор еще до этих событий, мне бы направление на прохождение медкомиссии не давали. Это ведь деньги. Колледж выделяет деньги на то, чтобы сотрудник прошел медкомиссию. Та же самая замдиректора мне в приватной беседе сказала, что директору позвонили из министерства образования, так как эта новость вызвала резонанс и сказали, что нужно сделать именно так.

Вы планируете как-то бороться за свои трудовые права?

Евгений Мослов: Если честно, я не знаю, для меня главная проблема — найти работу. Думаю, обращусь, конечно, в инспекцию по трудовым спорам. Но там я работать не хочу, меня такое отношение все-таки не устраивает.

В Московском физико-техническом институте уволили профессора кафедры высшей математики, председателя ячейки независимого профсоюза «Университетская солидарность» Максима Балашова. На заседании ученого совета, где присутствовал и ректор вуза, было решено отдать эту должность другому соискателю, несмотря на то, что кафедра в составе 65 человек, без единого голоса против, высказалась за переизбрание Балашова. Однако представители администрации продемонстрировали на совете резкое недовольство профсоюзной деятельностью Максима, судебным иском, предъявленным вузу, а также комментариями, которые он дает СМИ — в частности, Радио Свобода.

Максим Балашов: Мой контракт заканчивается в конце августа, а новый со мной не заключают по решению ученого совета. Это во всех вузах такая вежливая форма увольнения. В некоторых вузах, кстати, контракт заключают даже на год — полгода. Представляете, человек в сентябре пришел, а в феврале ему надо заключать новый контракт, ну какое может быть планирование педагогической нагрузки, научной работы и так далее? И Физтех к этому идет, у нас было на пять лет, и все решала кафедра, с этого года все решает ученый совет. В подавляющем большинстве вузов в ученых советах ученых меньше 50 процентов. Например, в ученом совете МФТИ людей со степенью доктора наук меньше половины, где-то 10–12 человек из 60 вообще без ученой степени. Это крайне низкий уровень совета. Часть людей в этом совете, администраторы, которые попадают туда по должности, иногда вообще непонятно, как — во-первых, они далеки от научно-педагогических задач, проблем, и, во-вторых, они сильно зависимы от ректора и просто дублируют то, что он требует. Я думаю, просто ректор собрал соответствующих администраторов и сказал, по такому то вопросу надо голосовать так. Совершенно элементарно контролируется буквально каждый голос, не думайте, что это такая супердемократическая процедура. Она является супердемократической в условиях, когда члены совета независимы друг от друга, от руководства, в широком смысле независимы, в интеллектуальном, материальном. А иначе это все туфта, а никакая не демократия.

RFI: Судя по вашим словам, вы и не рассчитывали на переизбрание…

Я где-то 80 на 20 свои шансы оценивал. Я общался с членами ученого совета, которых я знаю, это, в основном, ученые и преподаватели. Я взял список совета, поделил на две части неравные, примерно 1:2. Одна часть — это ученые, преподаватели, которые имеют какой-то самостоятельный шлейф либо педагогической, либо научной активности, независящей от руководства, остальные две трети — это те, кто в этой кормушке работают.

Как в итоге проголосовал совет?

39 процентов за меня, 51 против, остальные, видимо, не голосовали, я точно не помню.

На ваш взгляд, что же все-таки столь сильно раздосадовало администрацию?

Я думаю, иск их сильно потряс. Я вообще не понимаю, почему? Если вы читали стенограмму, я вполне четко несколько раз повторил «мантру», что иск не преследовал цели какой-то реорганизации или кого-то отставить, посадить, а преследовал цель наладить взаимодействие профсоюза и администрации. Тем более, у нас были по многим поводам, давайте не буду их перечислять, некие законные аргументы. Администрация говорит, нет, так делать нельзя и приводит аргументы, тоже разумные и где-то даже законные. Понятно, мы можем своих юристов привлечь, они своих, и тут мы не договоримся никогда. Потому что некоторые вопросы достаточно принципиальны. И вот, мы решили в суд обратиться. Я сейчас думаю, может, вот это было последней каплей, а не интервью «Свободе». Трудно сказать. Я вообще, очень поражен патологической боязнью нашего руководства какой-то открытости вовне. К дискуссии вовне, к формулировкам, какие есть проблемы вовне. Причем, это могут быть даже безобидные какие-то дискуссии, но они прямо патологически этого боятся.

Да, но на заседании прозвучали довольно странные слова о том, что Радио Свобода занимается вредительством в России…

Я не нашелся, как это комментировать. Это говорил взрослый человек, 50–60 лет. Он не в маразме, но и не юноша. Он жил при СССР, я тоже застал конец Советского Союза. Такие заявления меня шокируют. Мне кажется, я живу в другой стране, когда такие заявления звучат.

Что вы намерены предпринять?

Ну, думаем сейчас. Я благодарен многим журналистам, они эту ситуацию освещают, и мне кажется, это важно и для других коллег-преподавателей. Потому что эта ситуация безобразная по всей России была, но Физтех как-тодо последнего держался, но вот администрация не выдержала, она решила тоже применить эту силу, этот способ увольнения через непродление контракта. Все-таки должны эксперты определять продление-непродление контракта. Наверное, не ученый совет. Математики в случае математика, физики в случае физика. Эти эксперты должны быть независимыми от руководства, они должны быть известными учеными. И должны существовать какие-тоаприори квалификационные требования, не те безумные требования, которые были вывешаны на нашем сайте МФТИ: что профессор должен знать Трудовой кодекс, уважать гимн, герб и флаг России, воспитывать морально-волевые качества и прочую бредятину. А квалификационные требования по статьям, по чтению лекций, по педагогическому опыту. Без таких объективных критериев и независимой экспертизы вы видите, что происходит, и это по всей России происходит.

Вам не кажется, что преподаватели сами отчасти виноваты в происходящем?

Максим Балашов: Виноваты, да, они не могут оказать сопротивление. Но это не только преподаватели, это и на заводах, и в метрополитене, и у докеров такая же ситуация. Только там более сплоченные коллективы. Мы политической деятельностью не занимаемся, а вообще-то начиналось все с того, что в Физтехе были низкие зарплаты, и мы требовали выполнения майских указов Путина на тот момент. Подписывали письмо за выполнение указов президента. И люди боялись это делать, говорили, нас руководство покарает, санкции какие-то будут. Абсурд! Требования президента люди пытаются отстоять, и даже это не получается. Это меня, кстати, потрясло.
В ответ на публикации в СМИ о том, что Балашов уволен из-за комментария Радио Свобода, пресс-служба МФТИ сообщила, что из четырех претендентов на две профессорские должности Балашов занял только третье место. И это решение принимала не администрация вуза, а выборный орган — ученый совет. А заседание, на котором шло голосование, было открыто для всех сотрудников института.

Коллега Максима Балашова по МФТИ, преподаватель кафедры высшей математики Андреник Арутюнов уверен, что совет голосовал против Балашова под давлением ректората.

Андреник Арутюнов: Об этом можно говорить, это совершенно очевидно. Если послушать стенограмму, которая есть у нас на сайте, в течение всего часа обсуждения к Максиму предъявляются огромное количество претензий, именно касающихся его общественной деятельности: взаимодействия со СМИ, работы внутри института и так далее. Никаких претензий, касающихся его преподавательских талантов, к нему не поступало. Ни во время заседания этого ученого совета, ни когда-либо еще. Более того, тут появилось письмо, в котором более 200 студентов высказываются однозначно в его поддержку и говорят, что, с их точки зрения, он является одним из лучших преподавателей МФТИ. У нас ученый совет состоит из разных людей. Те члены совета, которые занимаются наукой, являются представителями кафедр и факультетов, вполне очевидно голосовали за Балашова. Против него голосовали люди, которые являются чиновниками. Это, как правило, люди без ученой степени или кандидаты наук. Они не занимаются наукой, это чисто административные кадры, которых в ученый совет затащил наш ректор. Он в течение длительного времени формировал ученый совет, чтобы он был ему по возможности подконтролен. Ну, вот сейчас мы наблюдаем, что 51 процент, очень незначительное большинство, как раз прожженные администраторы, голосовали и выступали против Максима Викторовича.

RFI: Есть какие-то четкие критерии, параметры, которым должен соответствовать соискатель на профессорскую должность и которыми руководствуется совет?

У нас нет никаких объективных критериев, которым должен бы удовлетворять преподаватель, кроме чисто формальных. Однако есть закон, так называемое Отраслевое соглашение, которому подчиняется, в том числе, МФТИ, где запрещается предъявлять претензии за профсоюзную работу. Фактически вполне очевидно, что эти претензии были инспирированы ректором, более того, в открытом письме завкафедрой Григория Иванова было написано, по сути, признание, что это было инспирировано ректором. Что ректор недоволен — он так и написал в своем письме. Они нарушили, во-первых, это Отраслевое соглашение, которое на Физтех распространяется, а во-вторых, эта травля совершенно очевидно была инспирирована руководством.

Как вы думаете, в чем именно причина этой травли?

Я думаю, нет одной причины, это комплекс причин. Мы действуем в институте достаточно давно, активно занимаемся борьбой за улучшение условий работы преподавателей, но, видимо, сейчас терпение руководства лопнуло. Они решили, что набрались достаточно силенок, чтобы с нами попытаться расправиться и окончательно перестать с нами вести диалог. Мы много раз писали и об их некомпетентности в вопросах управления самых разных, и об очень странном расходовании денег из программы Проект 5–100. И много раз обращали внимание наших коллег на их совершенно странные кадровые решения и т. д. Поэтому, я думаю, сейчас они решили, что ЧМ и т. д. — удобное время, чтобы расправиться с Балашовым.

На ваш взгляд, как эта история может повлиять в целом на развитие независимого профсоюзного движения в российских вузах?

Андреник Арутюнов: Я думаю, что если нам удастся в том или ином виде победить, то это повлияет положительно, потому что люди увидят еще раз, что бороться, в общем-то, можно. Если эта борьба закончится нашим поражением, то, наверное, отрицательно. Но, честно говоря, независимое профсоюзное движение в российских вузах и так находится в совершенно зачаточном состоянии. Как бы, что мертво, умереть не может. Поэтому хуже независимым профсоюзам сделать сложно. Но, с другой стороны, я надеюсь, что внимание прессы и общественности может привести к тому, что нам удастся все-таки победить. Потому что я надеюсь, что наблюдательный совет Министерства науки увидит, что действия ректора несут полный деструктив, наносят чудовищный урон репутации и МФТИ, и российской высшей школы. И что они его каким-то образом окоротят, что называется.

РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI

Скачайте приложение RFI и следите за международными новостями

Поделиться :
Страница не найдена

Запрошенный вами контент более не доступен или не существует.