На чем погорела постсоветская Россия?

Нет, это не первоапрельская шутка. Это цитата из кинофильма «Весна» 1947 года. Второстепенный отрицательный персонаж, исполненный Ростиславом Пляттом, крадет немного солнечного вещества, подрывается на нем и произносит сакраментальные слова: «Боже, как я погорел!» Советский Союз как раз был занят кражей атомных секретов, и в шутке артиста-гения была острая сванская соль.

Здание МИД России на Смоленской-Сенной площади в Москве REUTERS/Sergei Karpukhin

С атомной энергией, говорят, в стране-наследнице СССР сейчас полный порядок. А вот с солнечной по-прежнему дело швах. Если что от СССР в современной российской политике и осталось, то вот эта вот сумрачная бубенцовщина. Вместо пробирок с солнечным веществом, понятное дело, смертоносное химическое оружие, оружие массового поражения. Украсть его в ходе таинственной спецоперации у самого себя, применить против предполагаемого предателя, а потом переспрашивать, где, мол, ваши доказательства.

08:05

На чем погорела постсоветская Россия

Гасан Гусейнов

Маргарита Львовна, эта собирательная Евроамерика, сама хороша, признаваясь: «И это ничтожество я почти любила!»

А нашему российскому орлу Васе Бубенцову остается приговаривать: «Боже, как я погорел!»

На поверхности — да, погорел наш Бубенцов на неосторожно доставленной ампуле для Скрипалей. Но, как верно талдычат комментаторы, началось-то все довольно давно. И даже не с убийства Литвиненко, предположительно осуществленного, по мнению злобных британцев, депутатом Госдумы, Андреем Луговым, и даже не с занятием зелеными человечками Крыма. Началось все с нежелания Василия Григорьевича Бубенцова понять, «как он погорел».

Василий Григорьевич, помнится, жалуется богу. В 1947 году это была шутка сценариста. Потому что бог тогда в СССР был только один. Честный безбожник Василий Григорьевич Бубенцов думал, что стоит ему стырить немножко чудесного солнечного вещества, и вот он уже у Христа за пазухой. Но не тут-то было.

В последние советские годы молодежь начала употреблять некоторые слова в странном значении. Например, слово «простой» в обиходе студентов конца 1970-х употреблялось в прямо противоположном значении. Вместо любимого пропагандистами «простого советского человека», прославляемого в плакатах и речах, появился такой вот хитрован, только канающий под «простого», а сам-то себе на уме. Все понимает, говорит так, как требуется, но на самом-то деле ни к чему и ни к кому не испытывающий ни малейшего доверия. Этот человек к концу 1980-х годов повзрослел. Его интересно изучать и сегодня, этого выжившего позднесоветского Бубенцова. У него обо всем имеется свое понятие. В блоге одной замечательной социологини прочитал на днях, что постсоветские люди в последние годы, судя по опросам общественного мнения, все меньше ценят «порядочность». И что это, наверное, парадокс. Потому что в условиях рынка и свободной торговли без порядочности как раз никуда. А у нас же рынок и свобода торговли, не так ли?

Загвоздка только в одном. Что понимают постсоветские люди под «порядочностью»? Для ответа на этот вопрос полезно заглянуть в словари. В середине 1990-х, когда ни цензуры, ни самоцензуры уже и еще не было, мы читали о порядочности и в обычном смысле слова, и в смысле, как бы получше выразиться, не совсем обычном. Для того, чтобы уточнить это второе значение, я даже обращался в 1994 году в редакцию газеты «Из рук в руки» для уточнения таких, например, объявлений: «Москвич 47/176/65, женат, в/о, порядочный, ласковый, без в/п познакомится с приятной симпатичной женщиной до 40 л. только для интимных отношений. 107014 Москва, д/в. Или вот: Познакомлюсь с умным и порядочным человеком, 35–45 л. Мне 36 л., замужем, бухгалтер, Галина, Болшево-1, г. Юбилейный-2». Разъяснение было такое, его дала консультант Юля, и я тогда же записал его на отдельной карточке. «Вредные привычки — это типа анал и групповушка, а порядочный не должен еще дополнительно на стороне подгуливать».

Сдается мне, что при таком понимании «простоты» и «порядочности» и весь остальной набор трескучих идеологических фраз вроде «дружбы народов», «труда на совесть», «коммунистических идеалов», «верности родине» нужно понимать, как любили выражаться в ту же позднесоветскую эпоху, с точностью до наоборот. В этом состоит, можно сказать, суть нашей советской эпохи. Как приговаривали фонетисты, преподававшие английский язык в советских вузах, «пишется Манчестер, а читается Ливерпуль». Это не про английский, это про русский общественно-политический язык.

Советский Союз, собственно говоря, и скончался, когда вконец изолгался — и перед самим собой, и перед остальным миром. В 1941 году Николай Глазков написал короткую молитву:

Господи! Вступися за Советы,
Сохрани страну от высших рас,
Потому что все твои заветы
Нарушает Гитлер чаще нас.

Примерно на этом основании остальной мир хочет сегодня защититься от нашей «простой» и «порядочной» державы. Наш раздобывший ампулу с «солнечным веществом» — в общем, совершенно неважно, каким именно, — полонием, новичком или «некультурно используемым» плутонием, — обманщик почище тамошних, но и он не может бывшее сделать не бывшим. Василий Григорьевич Бубенцов, конечно, обижен в лучших чувствах. Конечно, ему хотелось бы, чтобы его уважали. Но для этого должны быть хоть какие-то идеальные основания. А где их взять, если даже простота и порядочность — липовые?

Совок обещал беднейшим классам, что наворует для них у богатых деньжищ. Обманул со временем, но увлек надолго. А что обещает Вася Бубенцов? Что отомстит всякому за свои обиды? Сначала предателей в прямом смысле слова, а потом, может, физиков каких, переметнувшихся на сторону глобальной американской науки? Где остановится Вася Бубенцов? Как в кинофильме «Весна», где он погорел, похлопав себя по карману с ампулой, уже не получится. Собственное население духовно переместилось в старые советские кинофильмы, забегая иногда в храмы шаговой доступности. Простые и порядочные люди, они бы и хотели другой жизни, вот ведь доверились же умным и хитрым. «Д’Артаньян что-нибудь придумает!» Но ваш д’Артаньян — порядочная утка!

В фильме «Весна» Маргарита Львовна в исполнении незабвенной Фаины Раневской припечатывает Василия Григорьевича Бубенцова, стырившего ампулу с солнечным веществом и по неосторожности на нем же и погоревшего: «Так будет со всяким, кто некультурно обращается с атомной энергией!» Бубенцов-Плятт поправляет Маргариту Львовну: «Да не с атомной, а с солнечной!» А ведь есть еще резервы! Сколько энергии высвобождается со свалочным газом!

Простой постсоветский человек выходит на Волоколамское шоссе в респираторе. Позднесоветские простые люди хотя бы сами не верили собственной пропаганде, отличали съедобное от несъедобного. Нынешний простодыра верит, что мусорный ветер над городом раздувает коварный Госдеп.