Правозащитники насчитали в России 50 «антидемократических» законов

«Закон об иностранных агентах», «закон подлецов», «закон о гей-пропаганде», — правозащитники подвели перед выборами итоги законодательной деятельности третьего президентского срока Владимира Путина. Международная федерация за права человека FIDH опубликовала результаты трехлетнего мониторинга российских законов. В документе подробно рассматриваются 50 принятых за последние шесть лет законодательных инициатив, которые правозащитники называют антидемократическими. Русская служба RFI попросила директора отдела FIDH по Восточной Европе и Центральной Азии Сашу Кулаеву прокомментировать этот список.

FIDH опубликовала 50 российских «антидемократических» законов за 2012-2018 гг. FIDH

RFI: почему вы рассматриваете российские законодательные акты именно с 2012 года?

Саша Кулаева (FIDH): Изменение к худшему в положении гражданского общества начались не в 2012 году, а значительно раньше. Первые законы по «иностранным агентам» и другие вызывающие тревогу законодательные инициативы стали появляться до этого, но на тот момент они представлялись скорее неприятным исключением, каждый раз провоцировавшим оживленную общественную дискуссию, несогласие, иногда пересмотр этих законов, а также достаточно резкую реакцию на международном уровне, в том числе на уровне ООН, Совета Европы и ОБСЕ.

Что изменилось в 2012 году?

С 2012 года ситуация стала меняться радикально. Изменился не дух этих законов, направленных на общий контроль над обществом, на повышение уровня страха и, что очень важно, самоконтроля. Изменилось количество этих законов. Именно тогда в народе появилось выражение «взбесившийся принтер». Когда Дума со страшной скоростью стала выдавать очень большое количество законов и законодательных инициатив, не всегда, правда, заканчивавшихся их принятием.

В России законы много обсуждались, они у всех на слуху. Но ваш документ, в котором они сведены в единый список с пояснениями, позволяет провести анализ законодательной деятельности российского парламента. Что в первую очередь стало очевидным из этой картины?

В нашем мониторинге мы столкнулись с несколькими сотнями законодательных проектов, более чем сомнительных с точки зрения международного права. Но «только» 50 из них закончились принятием в последнем чтении и были подписаны президентом. Тем не менее, именно скорость принятия самых разнообразных законов, касающихся самых разных сфер общественной жизни: истории, образования, научных процессов, не говоря уже о терроризме, контроле над СМИ, контроле над НПО, контроле над организацией уличных мероприятий, — именно эта нарастающая лавина законодательных инициатив вызвала у нас наибольшую настороженность.

В том числе потому, что подобная ситуация не оригинальна. Достаточно вспомнить древнегреческое изречение о том, чем репрессивнее государство, тем многочисленнее его законы. Или памятник у входа в музей истории апартеида в ЮАР, где перечислены десятки законов. Памятник гласит, что он поставлен в память не об этих законах, а о сопротивлении гражданского общества, которое каждый раз, когда появлялся очередной запрет, находило лазейку, позволявшую существовать  и продолжать бороться за фундаментальные права человека. Ответом этому каждый раз был следующий закон. Что-то очень похожее начало наблюдаться в России с 2012 года, то есть с переизбрания президента Владимира Путина.

Все эти законы принимались по одной и той же схеме: в первом чтении предлагалось что-нибудь совсем тревожное, во втором и третьем — что-то получше. Общество с облегчением вздыхало и говорило, что худшего удалось избежать. Хотя, на самом деле, даже принятый облегченный вариант вызывал очень большую озабоченность. Постепенно стало понятно, что речь идет не о пяти и не о десяти законодательных инициативах. Счет уже шел на десятки, и еще другие десятки законов находились в рассмотрении.

Продолжается ли этот процесс в настоящее время или это отдельное, ограниченное явление?

Процесс немного замедлился перед выборами, как это всегда бывает, чтобы не слишком пугать избирателей. Но каждый раз он заменяется гораздо более жесткими репрессивными практиками: тех, кого нужно заставить замолчать, запугивают другими методами, не законодательными, но ничуть не менее эффективными. И это не означает, что тенденция не возобновится, когда выборы пройдут.

Мы вели мониторинг этих законов, старались реагировать на каждый из них, привлекать внимание международного сообщества к этой медленной, но верной атаке на все свободы, в том числе интеллектуальные, образовательные и научные. Вот уже стало невозможно критиковать действия советской армии во время войны, невозможно высказывать свою точку зрения по поводу нынешних событий, таких, как в Крыму или на Востоке Украины, комментировать эти события и даже упоминать количество потерь во время военных действий России за рубежом. Постепенно стало ясно, что это спланированная и достаточно последовательная тенденция, которая явно не собирается останавливаться.

Как реагировало на различные российские законы международное сообщество?

Другая тенденция, которая развивалась параллельно, — это все меньшая реакция на это международного сообщества. С одной стороны, когда принимался один из первых вариантов закона об иностранных агентах, этому посвящали первые страницы всех западных газет. Потом — один раз написали об очередном законе, два написали, пять, десять — и постепенно новости перешли с первых страниц на последние, а потом и вовсе исчезли. С другой стороны, на фоне всего остального законодательные инициативы казались наименее страшным фактом. Когда пылали Сирия и Украина, когда Россия захватывала Крым, писать о том, что очередное окошко свободы выражения стало еще чуть меньше, многим представлялось недостаточно приоритетным. А действия России за рубежом пугали международное сообщество гораздо больше, чем то, что происходило внутри страны.  Соответственно, эфирное время и газетные полосы в той части, где говорилось о России, посвящались именно этому. И, конечно, ситуация с Америкой, с Трампом, с предполагаемым вмешательством России в выборы в нескольких странах, — все это создало дымовую завесу, за которой то, что происходит в России, совершенно перестало замечаться на международном уровне.

И все это несмотря на то, что количество организаций, которые были закрыты, считалось уже десятками, как и количество арестованных, преследуемых, а иной раз и избитых правозащитников. И несмотря на то, что на телевидении стали появляться уже совершенно разнузданные, даже по сравнению с советскими, программы, в которых правозащитники представлялись педофилами, продавшимися Западу агентами — и это даже до суда, который доказал бы вину того или иного человека.

Лежит ли под этой волной законов идеологическая основа?

У нас стало складываться впечатление, что это не разрозненные процессы, а связанные между собой, влияющие друг на друга, и, похоже, не случайно. В России, возможно, уже скоро не станет возможным выражать свое критическое мнение по поводу как прошлого, так и настоящего. Позиция сегодняшней власти заключается в том, чтобы не навязывать какую-либо идеологию, а запрещать любую другую, в отличие от советского времени, когда навязываемая идеология существовала.  Сейчас нужно просто повторять то, что говорит телевизор и ни в коем случае не говорить ничего другого. Наказуемо любое отклонение от официального курса. Утверждающего, что все было прекрасно в прошлом, сейчас замечательно и будет еще лучше в будущем. Это, в частности, продемонстрировала последняя речь президента к Федеральному собранию.

Что конкретно включает опубликованный вами в эти дни документ?

Эту тенденцию мы хотели показать, публикуя необычную для нас форму — не доклад, не аналитическую записку, а таблицу. Мы думали над ее формой, хотели разбить ее на подглавки по тематикам — свобода ассоциаций, свобода выражения, свобода манифестаций, — а потом поняли, что не столько важны темы, сколько количество и частота введения законов и многокалиберность контроля над абсолютно всеми сферами жизни. Нельзя сказать, что контролируются только ассоциации или только люди, с чем-то несогласные, которые, возможно, выйдут на улицы. Контролируется абсолютно все, — от того, чем занимаются дети, до того, о чем могут говорить седоволосые ученые на встречах по российской истории. Эту законодательную лавину, этот «взбесившийся принтер» российского парламента мы хотели продемонстрировать, практически ничего от себя не добавляя.

Мы ввели в таблицу названия законов, которые все очень похожи друг на друга, так что понять, о чем они, по названию невозможно. Но мы также ввели объяснения, какие именно законодательные положения этот закон вводит в российскую практику и правовую базу, и рассказали, чем это чревато с точки зрения ущемления свобод. Отдельно мы подобрали несколько знаковых примеров. Это далеко не полный список примеров, он очень далек от этого, просто взяты отдельные, небольшие зарисовки быта. Применение этих законов часто доведено до полного абсурда. Закон, который выглядит вполне невинно с точки зрения названия и объявленного направления, на самом деле употребляется для подавления любого инакомыслия или, как минимум, для установления контроля и самоконтроля и для повышения уровня страха.

Считаете ли вы вашу работу относительно законодательства за 2012—2018 гг. законченной?

Еще более интересным опытом было бы составление таблицы представленных, но не прошедших законов. Это было выше наших сил, мы не смогли это сделать, тем более, что законы пока еще, к счастью, не прошли. И тем не менее, это еще более широкая палитра. Законы не прошли, но свою лепту они все равно внесли: все это широко обсуждалось, людям и по этим направлениям был дан очень четкий сигнал. Все это участвует в создании автоцензуры, контроля над тем, что человек говорит и думает, над тем, что он «лайкает» или «твиттит» в социальных сетях, контроля над тем, как он отреагирует на ту или иную инициативу в школе или художественном кружке, и, конечно, в первую очередь, за тем, выйдет ли он на улицу, чтобы высказать свою точку зрения и попробует ли объединиться с другими людьми для защиты своих прав.

Эту тенденцию мы и хотели продемонстрировать перед очередными президентскими выборами в России. Чтобы показать изнанку того, что происходило и происходит в Сирии, Украине, Крыму, Грузии, и почему все это стало возможным. Пока мир не даст однозначной оценки и не выскажет своего отрицательного отношения к ситуации внутри страны, не изменится и агрессивная политика России в других сферах. Вряд ли извне удастся повлиять на режим, если внутри не останется никаких сил, способных ему противостоять.

Выдержки из документа FIDH «Россия 2012 – 2018:  50 антидемократических законов»

Закон N 121-ФЗ от 20.07.2012
Об иностранных агентах для некоммерческих организаций
(с поправками 04.06.2014 N 147-ФЗ и 02.06.2016 N 179-ФЗ)

Термин «иностранный агент» ассоциируется в России с понятием «иностранный шпион» и / или «предатель», этот негативно коннотированный статус ведет к отторжению обществом и гонениям.
Статус «иностранного агента» означает, что НПО не могут функционировать должным образом: люди и представители государственных учреждений не будут с ними сотрудничать.

«Закон о черном списке сайтов»
N 139-ФЗ  от 28.07.2012

Противоречит ст. 29 Конституции Российской Федерации, запрещающей цензуру, а также закону «О средствах массовой информации», который позволяет закрывать онлайн-СМИ только по решению суда или по решению учредителя. Слишком широкое толкование положений закона усиливается неопределенностью определений, что делает этот закон одним из основных инструментов цензуры.

Закон N 255-ФЗ от 25.12.2012
«О внесении изменений в статью 20.3 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях и статью 1 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности»

Ограничивает свободу выражения мнений и свободу религии путем введения новых ограничений и расплывчатых определений, которые могут широко использоваться и толковаться в целях ограничения нежелательных публикаций и критики.

«Закон подлецов»
N 272-ФЗ от 28.12.2012
«Омерахвоздействия налиц, причастных к нарушениям основополагающих прав и свобод человека, прависвобод граждан Российской Федерации».

Нарушает права детей-сирот, особенно с ограниченными возможностями, которые не могут получить необходимый уход и лечение в Российской Федерации. Деятельность НПО, нарушающих указанные положения, может быть остановлена на основании решения регистрационной службы. Судья может также распорядиться о конфискации их средств и имущества.

«Закон о гей-пропаганде»
N 135-ФЗ  от 29.06.2013
«Овнесении измененийвстатью 5 Федерального закона«Озащите детейотинформации, причиняющей вредих здоровьюи развитию»

Закон является попыткой запретить поощрение равенства прав ЛГБТИ, вследствие чего незаконным становится любое поощрение прав для всех и каждого.

Закон о оскорблении религиозных чувств»
N 136-ФЗ  от 29.06.2013
«О внесении изменений в статью 148 Уголовного кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях противодействия оскорблению религиозных убеждений и чувств граждан»

Ограничивает право граждан на свободу выражения мнений, которые противоречат так называемым «традиционным русским религиям».

«Закон Лугового» / «Закон о политической цензуре»
N 398-ФЗ от 28.12.2013
«О внесении изменений в Федеральный закон «Об информации, информационных технологиях и защите информации»

Расплывчатые формулировки закона и неограниченные полномочия прокуроров приводят к произвольной и политически мотивированной блокировке независимых СМИ.

Закон N 292-ФЗ от 06.10.2014
«Овнесении изменения встатью 9 Федерального закона «Особраниях, митингах, демонстрациях, шествиях ипикетированиях»

Закон противоречит статье 31 Конституции Российской Федерации (о свободе собраний) и статье 11 ЕСПЧ.

Закон N 241-ФЗ от 29.07.2017

«О внесении изменений в статьи 10.1 и 15.4 федерального закона «Об информации, информационных технологиях и о защите информации»

Позволяет блокировать интернет-сервисы, которые отказываются идентифицировать пользователей и сотрудничать с государственными органами. Закон подрывает принцип анонимности интернет-услуг.

Перевод с английского: русская служба RFI
Полный текст документа можно прочесть на английском языке на сайте FIDH.org
В скором времени документ также будет опубликован на русском.