Российский миф о бесплатной медицине: взгляд пациентов и врачей

Качество и доступность медицинской помощи за последний год в России снизились — в этом уверены более 20 процентов россиян. Таковы результаты опроса, проведенного Российским союзом сельской молодежи совместно с Центром мониторинга качества и доступности здравоохранения ОНФ. В опросе приняли участие более 10 тысяч человек, в наибольшей степени ухудшение ситуации отметили жители Забайкальского края, Липецкой, Астраханской и Московской областей, а также Республики Башкирия и Северной Осетии.

Online

10:35

Российский миф о бесплатной медицине: взгляд пациентов и врачей

Александр Валиев

Реформа здравоохранения идет в стране довольно болезненно. В больницах сокращают количество койко-мест, врачи из-за низких зарплат, обилия бумажной работы и большой нагрузки переходят в частные или ведомственные медучреждения, участковые в поликлиниках просто не в состоянии оказать качественную помощь пациентам из-за их большого потока и дефицита времени, которое, в соответствии со стандартами, выделяется на прием одного человека. В совокупности с закрытием пунктов медицинской помощи во множестве сел, деревень, маленьких городов, а также ростом цен на лекарства, это дает полную картину причин, по которым снижается качество и доступность медицинской помощи.

Москвичка Анна Александрова уверена, что бесплатная медицинская помощь в России — не более, чем миф.

Анна Александрова: Мое мнение такое: бесплатного лечения в Москве и где бы то ни было в России просто нет, его не существует. Если ты идешь по полису в поликлинику, хорошо, если получишь там примитивный рецепт на какие-то лекарства. Например, в позапрошлом году у меня случился гайморит — в общем, банально все. Но мне пришлось лечиться платно, потому что в обычной поликлинике в субботу никто бы мне не делал никаких проколов и промываний. То есть однозначно это была бы госпитализация. А у меня двое детей, лежать неделю из-за гайморита у меня просто не было возможности. Пришлось идти в платную клинику. В этом году воспалились суставы. Денег особо нет, пришла в бесплатную поликлинику. Но там ничего нет. Это отфутболивание в какой-то диагностический центр, где очереди, где ты будешь месяцами ходить, а лечения не будет.

RFI: Анна, вы сказали, у вас двое детей. Как, на ваш взгляд, обстоит дело с педиатрической помощью?

АА: Вот пример: у младшего ребенка плохие молочные зубы. Они стали разрушаться практически сразу после того, как прорезались. Мы ходили, лечили бесплатно эти зубы несчастные. Нам их серебрили, потом все это обламывалось, потому что никто их не пломбировал, а на резцах получились канавки. И потом все эти зубки прямо с мясом обламывалось. Это был ужас. Лечилось это все на живую, ребенок орал, визжал, как резанный. А они говорят: дети не чувствуют боли, у них нет нервных окончаний в зубах. Ребенок в два года лишился практически всех зубов из-за этого совершенно уродского лечения. На этом мы завязали, я поняла, что это бесполезно совершенно, и мы стали ходить только в платную. У моего старшего в пять лет начались головные боли, мигрени. Естественно, я сразу забила тревогу, стала ходить везде. Никаких УЗИ и МРТ не прописывали. Единственное, дали направление в Сеченовку, и там предложили сделать МРТ. Но у нас очереди, говорят, и вы своей дождетесь хорошо, если через полгода, а за деньги можно хоть на следующей неделе. Сделали платное МРТ, УЗИ сосудов головного мозга. Диагностика вообще отсутствует бесплатная в Москве. Это все миф, что у нас бесплатная медицина, ее давно уже нет. Вот сейчас у меня ребенок лежит в больнице Морозовской. Если ребенок, пардон, описается или обкакается, он так и будет сидеть или лежать в этой луже до прихода родителей. Нянечек это не волнует, они только ходят по коридору. И если ребенок вышел поесть, он будет сыт. Не вышел — это его проблемы. Они не заходят в палату, не проверяют, что с постелью у ребенка, что с ним вообще. Их это не волнует!

Не только пациенты, но и сами врачи обескуражены тем, что происходит сегодня с российской медициной. Данные таковы: в 2013 году в России на долю здравоохранения приходилось 3,8% ВВП, в 2015 году 3,7%, а в 2016 году — лишь 3,6% ВВП. По мнению директора НИИ неотложной детской хирургии и травматологии, президента Национальной медицинской палаты Леонида Рошаля, столь низкие цифры, значительно отстающие от европейских и американских — это стыдно. Аналогичной точки зрения придерживается и рядовой московский врач Анна Землянухина, глава исполкома столичной организации Межрегионального профсоюза работников здравоохранения «Действие»: «То, что сейчас происходит — это не оптимизация, а банальное сокращение».

Анна Землянухина: «Получается так, что у нас пациенты выписываются, можно сказать, недолеченными, попадают повторно в больницу с осложнениями или просто погибают от них. Из-за этого сокращения все гонятся за сокращенным койко-днем, чтобы как можно меньше пациент лежал и как можно больше койка пациентов пропускала. Больница за счет этого получает больше денег. Выхода другого нет, поскольку коек осталось меньше, чем должно быть, поэтому был такой лозунг: давайте мы в стационаре будем меньше лечить, а все основное будем делать в поликлинике. Но, к сожалению, оптимизацию провели, койки в больницах сократили, а поликлиники мало того, что не оборудовали и не набрали должного количества специалистов, они еще и сократили специалистов в поликлиниках. Поэтому и получается палка о двух концах: и в больницу пациент не попадет, показания для госпитализации сократили тоже резко, и в поликлинике ему помочь не могут, потому что нет соответствующего оборудования и достаточного количества специалистов. Есть соглашение по оптимизации, в котором прописано, что в том числе сокращение кадров делается для повышения зарплат оставшимся. По факту получилось, что количество специалистов сократилось, а зарплата не прибавилась, скорее, даже убавилась. Уменьшили стимулирующие выплаты, надбавки за вредность сняли после проведения специальной оценки условий труда. За счет этого зарплаты уменьшились».

По данным статистики, число больниц в России стремительно сокращается: в 2000 году их насчитывалось более 10 тысяч, а в 2013-м — уже 4398. Такие данные содержатся в пояснительной записке к законопроекту, регламентирующему условия реорганизации и ликвидации медицинских организаций. На днях его в первом чтении приняла Госдума. А в начале марта в Москве прошел круглый стол, тема которого была заявлена как «Финансовое состояние государственного здравоохранения». Леонид Рошаль сообщил на нем, что снижение финансирования здравоохранения за последнее время произошло в 74 регионах. Существующие проблемы периодически обнажаются публичными выступлениями медиков и представителей общественности. В конце февраля пикет против оптимизации здравоохранения состоялся в Ижевске. В марте о неисполнении указов Путина заявили медики Нерюнгринской ЦРБ в Якутии, которые во всеуслышание пожаловались на нищету и низкие зарплаты. В Перми пару недель назад прошел митинг под лозунгом «Против развала пермской медицины». В ближайшее воскресенье запланировано около 50 акций против оптимизации медицины в населенных пунктах Свердловской области, которая в последнее время постоянно фигурирует в сводках скандальных происшествий, связанных с системой здравоохранения. Одним из последних стало закрытие в поселке Рефтинский пункта скорой помощи, после чего, не дождавшись приезда медиков из соседнего Асбеста, лишились жизни несколько человек, в том числе, 36-летняя женщина, мать двоих детей. В соседней Башкирии у службы скорой помощи тоже немало проблем. Рассказывает медсестра реанимационной бригады Марина Явгильдина.

Марина Явгильдина: «Народ из медицины просто убегает. Если можно получить уборщицей в офисе такую же зарплату, как работая фельдшером в скорой помощи, отвечая за чужие жизни и находясь постоянно в стрессе, то люди просто уходят. Либо в стационары перебираются. Сейчас же сертификация, у нас на скорой могут работать только врачи и фельдшеры. Выезжают сейчас по одному, а это очень плохо для пациента, потому что при реанимационных мероприятиях, например, надо дышать, качать. А кто в это время будет лекарства набирать? Ну и физически очень тяжело, люди просто на пределе возможностей работают. В цифрах-то получается все хорошо. То есть в одном месте хорошо, в другом плохо, все сложить, и получается средне. Так же и рассчитывается средняя зарплата. Складывается все, делится на количество физических лиц, и получается, что зарплата у людей хорошая. А для того, чтобы это было так или приблизительно так, людям приходится работать на полторы-две ставки. Сейчас каждый субъект может вносить свои поправки, получается, что в разных регионах очень большие различия. Плюс каждый маленький начальник, который сидит в качестве главврача, насаждает свои правила. И нет таких приказов, на которые можно сослаться, что они обязательные к выполнению. В нашем городе раньше была и детская реанимация, и кардиологов много, и неврологов. Они могли приехать к человеку. А сейчас у нас основная масса — фельдшеры, причем с маленьким стажем, то есть опыта маловато. Человек может обладать большими теоретическими знаниями, но на практике он их не сможет применить, пока не поработает с более опытным коллегой. А у нас получается, что опытных-то уже не остается».

Согласно данным исследования, проведенного в Москве и опубликованного в 2015 году Высшей школой экономики, только 11 процентов медиков, работающих в государственных учреждениях здравоохранения, полностью довольны своей зарплатой, в то время как в ведомственных клиниках этот показатель составляет 22%, а в частных — 71. Между тем, 10 марта министр здравоохранения России Вероника Скворцова, подводя итоги работы за прошлый год, рапортовала президенту Путину о другом — о снижении в стране материнской и младенческой смертности, увеличении средней продолжительности жизни, о доступности жизненно важных лекарств и активном строительстве фельдшерско-акушерских пунктов на селе.