Делегация РФ на конференции СОР21: Россия теплеет в два раза быстрее

О реальных темпах потепления климата в России, о том, как видит проблему глобального потепления российское руководство, а также о предложениях российской делегации на международной конференции по климату в Париже русской редакции RFI рассказал директор Росгидрометцентра Александр Фролов.

REUTERS/Christian Hartmann

С 30 ноября по 11 декабря в Париже проходит международная конференция по климату. Выступившие в день ее открытия главы государств и правительств огласили свои предложения по тому, как человечество сможет совместными усилиями затормозить потепление на планете. Теперь очередь за переговорщиками. Делегации 195 стран должны выработать текст договора с обязательствами всех государств по сокращению выбросов парниковых газов в атмосферу.

Глава Росгидрометцентра Александр Фролов atomic-energy.ru

 Александр Фролов: Климатические изменения были обнаружены на основе данных наблюдений Всемирной метеорологической организации. За последние 50 лет достоверно установлено, что скорость изменения температуры существенно превышает темпы, когда-либо в истории наблюдавшиеся. По крайней мере, за последние 600-700 тысяч лет. Мы имеем достоверные данные об этом периоде, которые получены в кернах, в результате бурения на озере Восток – это Российская Федерация бурила. Или европейские проекты — Epica — которая получила эти данные. Мы смогли установить температуру воздуха за последние примерно полмиллиона лет и концентрацию углекислого газа. И потом независимо, по данным отложений, американские геологи установили изменения уровня океана. В результате оказалось, что климат колеблется: несколько циклов потепление-похолодание действительно связаны с изменением концентрации углекислого газа. Тогда это были колебания естественного происхождения. Но никогда за всю историю не было столь высоких концентраций. По самым последним данным, сейчас 397 частиц на миллион – так измеряется концентрация, ее называют еще РРМ. То есть за последние полмиллиона лет никогда не было такой высокой концентрации углекислого газа. Во-вторых, скорость изменения температуры значительно выше, чем она когда-либо раньше наблюдалась. За последние 100 лет вся Земля потеплела на 0,8 градуса, а Россия теплеет в 2-2,5 раза быстрее.

RFI: Почему?

Главным образом это связано с тем, что Россия — это огромный континент, а мир — это в основном вода. Две трети мира — вода, а Россия — это континент, омываемый водами. Теплоемкость Земли меньше, чем теплоемкость воды в тысячу раз. Поэтому те климатические изменения, которые происходят, они сильнее сказываются на нашей территории. У нас скорость потепления в два раза выше, поэтому мы в еще большей степени озабочены данной проблемой, чем остальной мир. И особенно быстро потепление происходит в Арктике. Это видно и по льду, которого становится существенно меньше, это видно по температуре и по изменениям, которые происходят в биологических системах. Начинает разрушаться вечная мерзлота, что вызывает у нас тревогу и опасения.

И оттуда выходит метан?

Нет. Есть факты, которые хорошо установлены, есть факты, которые установлены менее хорошо, а есть гипотетические факты. То, о чем я говорю, об изменении температуры за последние 50 лет, — это установленный факт. То, что это связано с концентрацией углекислого газа, это тоже достоверно установлено. Влияние метана очень велико, потому что радиационное воздействие этого газа в 20 раз выше. Но то, что этот газ выделяется из вечной мерзлоты, это отложенный эффект. Иногда даже говорят, что это метановая бомба, что огромное количество метана заморожено в мерзлоте, что если она оттает… В общем, это если, когда и сколько выделится — это вопрос к ученым, они сейчас очень активно этим занимаются, в том числе и в Арктике, где мы проводим такие исследования.

Поэтому было принято решение ограничить выбросы, поскольку в нашей стране практически 75-80% связано со сжиганием топлива, с энергетикой. В других странах балансы разные. Россия подписала Киотский протокол. Это было, кстати, очень важно, потому что не хватало количества стран, и главное – по объему выбросов, чтобы Киотский протокол вступил в силу. Россия поддержала мировое сообщество, ратифицировала Киотский протокол, взяла на себя обязательство сохранить выбросы, равные объему 1990 года, и существенно их перевыполнила. У нас почти на 33% суммарно был сокращен объем выбросов по сравнению с 1990 годом.

А что будет дальше? Действие Киотского протокола ведь скоро закончится?

Во-первых, Киотский протокол не закончится. Кстати, хочу сказать, что (и вчера наш президент это отметил) Россия, благодаря своим действиям, задержала потепление примерно на один год. Это очень большой эффект. А что дальше: первый период Киотского протокола закончится, на второй период страны его продолжат соблюдать. Ряд стран Евросоюза, другие – вот, Канада заявила, что возвращается к Киотскому протоколу, из которого вышла, Австралия подтвердила, что будет ратифицировать. Но это объем выбросов – примерно 15% от всех мировых выбросов. То есть Киотский протокол, его второй период, не может существенно повлиять на климатическую систему. То есть это международный механизм, который позволяет решить какие-то внутренние проблемы, проблемы регионального плана. Например, поддерживать углеродный рынок в ЕС для того, чтобы действовали механизмы перераспределения, приобретения квот.

Россия осталась во втором периоде Киотского протокола, но мы не взяли на себя количественных обязательств. Мы не считаем сейчас это важным элементом, поскольку это не влияет на климатическую систему. Кроме того, мы считаем, что это несправедливо – продолжать сейчас выполнять только обязательства в рамках Киотского протокола, пока остальной мир в этом процессе не будет участвовать. Главный загрязнитель – это США, на второе место вышел Китай, Индия на третьем месте. Они не являются участниками Киотского протокола, которые имеют обязательства.

Поэтому Франция предложила, чтобы каждая страна вышла со своими предложениями: кто сколько хочет и сколько может. Какие-то страны уже озвучили свои обязательства. А что конкретно предлагает Россия – не в рамках Киотского договора, а в рамках нового соглашения?

В этом смысле позиция России совпадает с позицией Франции. Во-первых, так же, как и Франция, мы считаем, что участвовать должен весь мир, а не только страны, которые в Приложении 1 Киотского протокола. Во-вторых, должно быть юридически обязывающее соглашение. Если не будет режима контроля, то никто не будет его выполнять, это будет фикцией. Третье обстоятельство – каждая страна должна внести посильный вклад. Этот принцип зафиксирован конвенцией как общая, но дифференцированная ответственность. Надо принять во внимание и уровень экономического развития, и особенности.

Кстати, например, Россия — очень холодная страна, мы очень много тратим – гораздо больше, чем, скажем, европейские страны — на обогрев. У нас огромные расстояния, мы тратим больше энергии на передвижение.

Но даже эти факторы мы не хотим принимать дополнительно, кроме одного – Россия обладает огромным массивом лесов умеренных широт – они называются бореальными лесами, которые поглощают углекислый газ. Они не сами собой поглощают, а при условии, что вы следите за лесом, вы его чистите, вы за ним ухаживаете, у вас лес не горит и так далее, то есть это так называемый «управляемый» лес. Наши управляемые леса вносят большой вклад в дело экологии – это не только сокращение выбросов, но и их поглощение.

Еще раз повторю: необходимо универсальное соглашение, имеющее юридически обязывающий характер, справедливое – от каждого по способностям, условно говоря, но все должны участвовать в соглашении. Мы берем обязательство на сокращение – президент объявил – 25-30% до 2030 года, а это хорошие цифры, с учетом поглощающих способностей наших лесов. Таков комплект предложений России.

Мы активно участвуем во всех переговорных группах по науке, по проектам реализации договора. Мы поддерживаем идеи проведения мониторинга выполнения обязательств – режим контроля должен реально существовать. Мы сами предоставляем отчеты. Каждые два года мы пишем доклады – национальное сообщение, ежегодные кадастры. Мы не взяли на себя юридические обязательства по второй части Киотского протокола, но мы взяли на себя добровольные обязательства внутри страны. Мы подсчитываем и сообщаем миру о том, что у нас происходит. В этом смысле у нас сделаны большие изменения. Прежде всего, в энергетике.

Об этом вчера сказал Владимир Путин. Но он говорил о планах вплоть до 2030 года. А что будет после 2030 года? Есть ли какие-то прогнозы?

Давайте сначала посмотрим, что будет принято на конференции. Кстати, это французская идея о том, что надо каждые пять лет пересматривать эти обязательства и планы, поэтому до 2050 года еще огромный путь. Конечно, существуют сценарии развития экономики, и под эти сценарии есть оценки, как она будет развиваться. Ясно, что мир берет курс на развитие зеленой экономики или низкоуглеродной экономики. В этом смысле нужны инновации, нужно внедрять новые альтернативные источники энергии.

В этом плане у нас в стране большое внимание уделяется гидроэнергетике. Есть планы увеличения доли гидроэнергетики в общем потреблении. У нас развивается атомная энергетика – об этом меньше говорят, потому что во Франции, например, это развивается, а в Германии – нет. У нас тоже, по-моему, 12-15% потребления – это атомная энергетика, которая не оказывает влияния на климат. У нас развиваются альтернативные источники на ветре и на солнечной энергии. В России построили завод – полностью солнечные батареи российского производства. Еще у нас есть организация Роснано, которая сейчас сделала графитовые нанотрубки, которые при добавлении в микроскопических дозах в любые материалы – от сотых до тысячных процента – в 2-3 раза повышают их долговечность. Если наладить массовое производство, а к этому сейчас есть предпосылки, то можно на 20% сократить потребление энергии при производстве разнообразных материалов.

Второе направление — при том, что уже ясно, что климат будет меняться, и даже обязательств, которые сейчас страны берут на себя, пока недостаточно, чтобы удержать потепление на 2 градуса. Поэтому климат будет продолжать меняться. Я уже сказал, что в России он меняется быстрее и более значительно, масштабно, чем в мире. Поэтому надо выстраивать задачи по изменению своей жизни с учетом этих новых реалий. Прежде всего это, например, сельское хозяйство. У нас на европейской территории будет более теплый и засушливый климат, значит, надо заниматься орошением, значит, больше затрат, надо менять структуру сельскохозяйственных растений.

Но, может, цель конференции и состоит в том, чтобы уберечь человечество от затрат, которые постигнут его вследствие глобального потепления. Может быть, сейчас нужно предотвратить это глобальное потепление?

Предотвратить его уже не удастся, это все понимают, оно будет продолжаться.

Ограничить его двумя градусами.

И даже на 2 градуса не удается. Не удается даже набрать таких обязательств, поэтому климат будет меняться. Сейчас вопрос в том, чтобы перераспределить часть денег на смягчение воздействия через энергетику и другие механизмы. И часть денег предоставить развивающемуся миру для адаптации, потому что все страны страдают от стихийных бедствий: к примеру, засух, наводнений, но в бедных странах это выражается в гораздо большей степени, они более уязвимы. Поэтому необходима помощь и механизмы. Это, можно сказать, одна из центральных тем этих переговоров на конференции: как построить механизмы передачи помощи, финансовых средств. Заявлено, что ежегодно необходимо 100 млрд долларов, начиная с 2020 года на решение конкретных адаптационных проектов в конкретных странах.