Зоя Светова: «Я уверена на сто процентов, что решение по делу Сенцова уже есть»

Во вторник, 21 июля, в военном суде Ростова-на-Дону начался процесс над кинорежиссером Олегом Сенцовым и анархистом Александром Кольченко. Сенцова обвиняют в создании террористического общества, совершении и подготовке терактов в Крыму. Журналист, член Общественной наблюдательной комиссии Москвы Зоя Светова регулярно посещала обвиняемых в Лефортовской тюрьме. В интервью RFI она рассказала, почему суд проходит в Ростове-на-Дону, могут ли обменять подсудимых крымчан на пленных сепаратистов и почему Никита Михалков отказался выступить в защиту Сенцова.

Журналист, правозащитник Зоя Светова http://www.politzeky.ru/

RFI: Чего вы ждете от этого судебного разбирательства? Каковы возможные сценарии?

Зоя Светова: Сам факт того, что этот процесс начинается в Северо-Кавказском окружном военном суде, что он перенесен в Ростов-на-Дону, подальше от журналистов, поскольку это дело политическое, говорит о том, что вряд ли можно ожидать какого-то справедливого решения. Это дело слушается в военном суде, хотя Олег Сенцов не является военнослужащим. Но теперь, по новому закону, все дела о преступлениях, связанных с терроризмом, слушаются в военных судах. Но в Москве тоже есть Московский окружной военный суд.

Процесс открытый?

Процесс вроде бы пока открытый. Но насколько я слышала, на предварительных слушаниях, которые состоялись, по-моему, неделю назад, было решено, что процесс будет открытым, кроме тех заседаний, когда будет слушаться десятый том — показания свидетелей. Мы знаем, что в судебном процессе очень много времени занимают выступления и показания свидетелей. Процесс фактически хотят сделать закрытым от публики. Чтобы никто не узнал, как это дело фальсифицировалось и фабриковалось.

Известно, что при задержании всех фигурантов этого дела пытали. Об этом говорил сам Олег Сенцов. Об этом же говорил Алексей Чирний, это историк, преподаватель одного из исторических факультетов в Симферополе. Он уже осужден на семь лет лишения свободы по этому делу, потому что он уже признал свою вину и оговорил Олега Сенцова. И на этом процессе в Ростове-на-Дону он будет свидетелем обвинения.

Я не очень поняла, будут ли закрыты те слушания, когда сторона защиты будет допрашивать своих свидетелей. Там еще есть такая интересная вещь, что многие свидетели защиты проживают на Украине. Понятно, что кто-то из них не приедет на суд из-за соображений безопасности. То есть их показания, наверное, будут зачитывать адвокаты.

Еще мне очень странно, что на процесс председательствует судья Михайлюк, который никогда, насколько я слышала, не рассматривал дела о терроризме. Он был председателем Краснодарского гарнизонного суда и рассматривал дела о мошенничестве, о кражах, о дезертирстве. То есть такие несложные уголовные дела. А здесь мы имеем дело с очень сложным многотомным уголовным делом, где людей обвиняют в очень страшных преступлениях, за которые они могут получить до 20 лет лишения свободы. Я имею в виду Олега Сенцова и Александра Кольченко, которые не признают свою вину.

Кинорежиссер Олег Сенцов на заседании Северо-Кавказского окружного военного суда в Ростове-на-Дону, 21 июля 2015 г. REUTERS/Sergey Pivovarov

Как вам кажется, возможен ли такой вариант, как обмен Сенцова и Кольченко на пленных сепаратистов?

Дело в том, что Олег Сенцов и Александр Кольченко не являются военнопленными. Поэтому я не думаю, что их могут менять на сепаратистов. Если бы речь шла об обмене, скорее, их могли бы менять на каких-то российских военнослужащих. Но, повторюсь, они не являются военнослужащими.

Если считать, что Сенцов и Кольченко находятся в так называемом обменном списке, если их на кого-то менять, то для этого они должны быть осуждены.

Есть еще вероятность того, что их должны осудить, а потом Украина должна их запросить и их, может быть, экстрадируют в Украину. Но здесь есть маленький нюанс. Российская Федерация не признает того, что Олег Сенцов и Александр Кольченко — украинские граждане. Вроде бы в материалах уголовного дела считается, что Сенцов и Кольченко — граждане России. Но сам Сенцов говорит о том, что он украинский гражданин. Сегодня на судебном процессе он заявил, что хотел бы встретиться с консулом. В очередной раз ему в этом было отказано. Точно не понятен его статус. Признает ли Россия, что у него двойное гражданство — украинское и российское — или же его упорно считают российским гражданином, потому что он жил в Крыму. А Крым, как известно, Россия присоединила к себе.

На самом деле, с точки зрения юридических вещей, и того, что говорят адвокаты и люди, знакомые с делом Сенцова, там нет состава преступления по терроризму. Ведь то, что доказано, то, что имело место из тех преступлений, в которых обвиняют Сенцова и Кольченко — это поджоги двух зданий в Симферополе: офиса «Единой России» и офиса «Русской общины Крыма». Там были небольшие поджоги, где просто какие-то двери были обожжены. Эти события никак нельзя квалифицировать как террористические акты. Поджоги — это статья «хулиганство». Если бы суд разбирался в этих преступлениях, которые якобы были совершены, наверное, можно было бы переквалифицировать это дело с терроризма на хулиганство. Тогда Сенцов и Кольченко должны были быть освобождены, потому что они уже целый год отсидели.

Но кроме того их обвиняют в подготовке террористических актов в Крыму: в подготовке подрыва памятника Ленину, мемориального комплекса Неизвестному солдату. Но этих терактов не было.

Обвинение строится на показаниях двух других обвиняемых?

Да, на показаниях двух других людей, которые оговорили (себя) под пытками. И поскольку уже есть два приговора, вступившие в силу, и на суде они наверняка будут повторять свои прежние показания, то судье будет очень сложно отойти от этих показаний и, например, переквалифицировать дело на хулиганство.
Зная судебную практику в России, можно заранее сказать, что приговор будет обвинительный, и что Сенцова и Кольченко признают виновными в террористических действиях.

Самое удивительное, что в обвинительном заключении указана мотивация — зачем Олег Сенцов якобы создал ячейку «Правого сектора» в Крыму, зачем он планировал все эти террористические акты, которые, как мы знаем, так и не произошли. Я думаю, что он ничего и не планировал. Мотивация, написанная в обвинительном заключении, звучит таким образом: «Он создал группу для совершения, в соответствии с идеологией „Правого сектора“, совместных действий, дестабилизирующих деятельность органов власти Российской Федерации, создаваемых на территории республики Крым, в целях воздействия на принятие ими решения о выходе республики Крым из состава Российской Федерации. А именно к совершению взрывов, поджогов, а также уничтожению имущества лиц, поддерживающих вступление республики Крым в состав Российской Федерации».

Если перевести этот юридический язык на русский, речь идет о том, что Олег Сенцов планировал террористические акты для того, чтобы заставить российское правительство отменить аннексию Крыма. То есть это совершенно полный бред, потому что поджог офиса «Единой России» никак не мог заставить российское правительство объявить о том, что Крым должен вернуться в Украину.

А если посмотреть по датам, он планировал эти взрывы тогда, когда Крым еще в составе Украины. Не сходится время планирования этих ужасных, страшных преступлений, о которых говорится в обвинительном заключении.

Когда вы в последний раз виделись с Олегом Сенцовым?

Наверное, это было буквально накануне его этапирования в Ростовскую область, где-то три недели назад.

О чем он говорил? Какой у него был настрой?

У Олега было очень хорошее настроение, очень боевое. Потому что он больше года провел в Лефортовской тюрьме. Это очень строгая тюрьма, где нет связи с внешним миром, где только есть телевизор. Он получал «Новую газету». У него все время менялись сокамерники. Некоторые из них оказывали на него психологическое воздействие. Ему там очень было тяжело сидеть в таком информационном вакууме. Какое-то время он не получал писем из дома. С Украины его письма задерживали. Ему хотелось скорее уехать из этой тюрьмы, и чтобы скорее начался судебный процесс, чтобы его судьба решилась, чтобы поскорее это все закончилось и была бы какая-то определенность. Чтобы было уже понятно: 20 лет значит 20 лет (тюремного заключения), обмен значит обмен.

В прошлом году после ареста обвиняемых по этому делу многие режиссеры, в том числе и российские, даже Никита Михалков, высказывались в поддержку Олега Сенцова. Как вам кажется, есть ли в России широкая кампания в его поддержку?

Нет, к сожалению в России нет никакой кампании в поддержку Олега Сенцова. Есть только такой режиссер Аскольд Куров. Этот человек снимает сейчас фильм об Олеге Сенцове. Он записывал ролики разных кинорежиссеров, не только зарубежных, но и русских. Было несколько российских режиссеров, которые высказались в поддержку Сенцова. Но, насколько я знаю, Никита Михалков публично не захотел высказаться. Год назад на Московском Международном кинофестивале он поддержал Украинский союз кинематографистов и сказал, что обратится в Следственный комитет, в ФСБ или куда-то, чтобы поддержать Сенцова. Но через год он сказал, что послал запрос, и пришел ответ, что он (Сенцов) действительно виновен в террористической деятельности, и суд разберется. Никита Михалков по сути дела не захотел сам разобраться в деле Сенцова, а удовлетворился тем, что ему ответили из следственного управления ФСБ или из администрации президента, не знаю, куда он писал.

Режиссеры первого ряда, такие, например, как Звягинцев, Лунгин ничего не сказали в защиту Олега Сенцова.

Были молодые режиссеры, которые не боялись высказываться в его защиту, но такой широкой кампании, которая есть на Западе, нет. На Каннском фестивале висел портрет Сенцова, на Берлинском фестивале тоже говорили об Олеге Сенцове. Удивительным образом поддержка есть на Западе, но в России такой большой поддержки нет.

Международный резонанс, который приобрело это дело, достаточно сильный, чтобы повлиять на российское правосудие?

Нет, на российское правосудие, как известно, повлиять невозможно. Потому что российское правосудие формально вроде бы как независимо. Но на самом деле оно абсолютно зависимо от власти. Я уверена на сто процентов, что решение, какой должен быть приговор по этому делу, уже есть у председателя Северо-Кавказского окружного военного суда в Ростове-на-Дону. Я не знаю, когда председателю этого суда передавали, каким должно быть решение, учитывался ли там международный резонанс или нет. Может быть, ему никто не звонил по телефону, и он сам уже знает, какое должно быть решение, поскольку он понимает конъюнктуру.

Поскольку это процесс политический, а политические судебные процессы у нас часто заканчиваются какими-то неюридическими вещами. Приговор не ставит точку. И если даже Олега Сенцова приговорят к 15–20 годам лишения свободы, я абсолютно уверена, что он не будет сидеть весь свой срок.

Сколько подобных дел в вашем поле зрения, которые заведены против граждан Украины в России?

И украинцы, и мы считаем, что есть 11 украинцев, которые содержатся в российских тюрьмах и, на мой взгляд, являются политическими заключенными. Они арестованы и привезены сюда, чтобы показать, что Украина планирует террористические акты, засылает сюда шпионов. Такого плана серьезные дела.