Дмитрий Орешкин: мы не дозрели до ситуации «так жить нельзя»

Переходит ли военная фаза операции на востоке Украины в урегулирование экономических отношений между Украиной и Россией? «Ядерная угроза» – блеф или реальность? Есть ли будущее у широкой демократической коалиции в России от Касьянова и Гудковых до Навального и Ходорковского? Как далеко может зайти «чеченизация» выборов в России? Некоторые итоги недели - в диалоге Сергея Корзуна с политологом и политгеографом Дмитрием Орешкиным.

Дмитрий Орешкин http://www.youtube.com/watch?v=qxjcPYe0Fnk&feature=related

Сергей КОРЗУН: На этой неделе мировое сообщество активно решало вопрос о реинтеграции Ирана в мировое сообщество. Вопрос, актуальный и для России, несмотря на несопоставимость режима международных санкций против Тегерана и против Москвы. Рано или поздно вопрос о снятии санкций с России встанет на повестку дня. Может быть, именно сейчас в Иране обкатываются новые подходы к международной геополитике, в которой мирные договорённости на гарантированных условиях станут основой для новой эпохи сосуществования режимов разного политического уровня.

В России неделя также была богатой на события. Крупный коррупционный скандал вокруг Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) и её бывшего руководителя Ремера, громкая отставка по следам оперы «Тангейзер» в Новосибирске под давлением православной церкви, камнем затонувший траулер у берегов Камчатки – каждое из этих событий достойно подробного анализа. Но нельзя объять необъятное, а приоритеты в темах этой недели расставит независимый политолог и ведущий научный сотрудник Института географии РАН Дмитрий Орешкин.

Дмитрий ОРЕШКИН: Мне кажется, на этой неделе главное событие в идеологической сфере – это то, что все клубы в Москве отказались проводить концерт памяти Бориса Немцова. В политике – это «наезд» на собственность Порошенко. Мне кажется, это хороший признак, как ни странно это звучит: идет переход к новому качеству противостояния в сфере экономики, информации. Это такие мелкие попытки наступить на мозоль своему оппоненту. Речь идет о заводе Порошенко в Липецке. «Хорошо», если будут друг у друга выдергивать собственность вместо того, чтобы обмениваться крупным калибром через границу. По-видимому, «гибридная война» (может быть, я слишком оптимистичен), если не совсем кончается, то переходит в новое качество, когда изображают из себя угрозу, но продвигаться бояться. Действительно, стоит продвинуться вперед – сразу будет сделан вывод о нарушении Минских договоренностей, будут «цинковые гробы», многократно вырастут расходы (а денег у России сейчас нет), плюс неизбежна силовая поддержка со стороны Запада, что тоже для России неинтересно. Холодный мир лучше, чем холодная война.

Сергей КОРЗУН: А война глобальная? На этой неделе много говорят о возможности применения Россией ядерного оружия. Что это значит?

Дмитрий ОРЕШКИН: Разговоры про ядерный конфликт – неизбежный, предсказуемый, логичный блеф. Единственная сфера, в которой у Путина есть что-то похожее на паритет с Западом, – это военная сфера и, прежде всего, ядерная. Именно поэтому путин – надо и не надо – показывает эту ядерную палочку-выручалочку. Зачем было говорить, что во время кризиса в Крыму он был готов задействовать ядерные силы? Никакой военной, политической, какой угодно другой необходимости там в этом не было. Ему надо было об этом сказать, чтобы пояснить, что он готов: отойдите от меня, я психический! А у меня еще и атомная бомба в кармане! Вы не забыли про это? Нет, не забыли. Это элемент информационной войны, запугивания. Думаю, рациональное полушарие его головного мозга все-таки достаточно сильно, чтобы держаться от этой ядерной кнопки достаточно далеко. Но, в то же время, достаточно близко, чтобы за нее можно было спрятаться. В этой ситуации зондаж общественного мнения, страшилки, угрозы – а что еще остается делать? Больше ничего представить нельзя. Дума, что Запад эту игру понимает и к ней подключается: раз нам угрожают, мы готовы ответить. Не сфере риторики, а в сфере конкретных действий сейчас со страшной скоростью развиваются технологии ядерного сдерживания, ПРО ит.д. Если удастся год-два потерпеть, не сорваться в глобальный конфликт, то он уже перестанет быть актуальным. А сама по себе идея глобального конфликта – это оружие информационной войны.

Сергей КОРЗУН: Скоро 40 дней с момента убийства Бориса Немцова. Организаторы памятного концерта не нашли в Москве концертной площадки.

Дмитрий ОРЕШКИН: Это говорит о том, что кремлевские власти испытывают легкий ужас. Что страшного концерте, приуроченном, по православной традиции, к 40 дням после смерти? То, что запрещают это делать, означает, что даже мертвым Борис Немцов представляется им какой-то угрозой.

Сергей КОРЗУН: В кремлевской администрации занимаются этими запретами?

Дмитрий ОРЕШКИН: Во всяком случае, организаторы говорят, что им директора этих клубов достаточно ясно давали понять, что им сверху посоветовали не связываться. Как у нас всегда делается? Причины разные могут найтись – от прорыва канализации и отсутствия электричества до «это не входит в наши планы». Но еще 3 дня назад они были готовы, потому что это хорошая и популярная идея, много бы народу пришло и хорошие артисты были готовы выступать. И вдруг через 2-3 дня по всем направлениям отказ. Это очень постсоветский, путинский вариант. На самом деле, за этим стоит одно – измельчание. Это похоже на историю с липецким заводом Порошенко. Ну мелочь, в конце концов. Власть не знает, что делать. Власть пытается запугивать, по мелочам мстить. Такая мелкотравчатость политики – это знак растерянности, испуга, непонимания, что делать.

Сергей КОРЗУН: Судьба демократической коалиции. На могиле Немцова оппозиционеры буквально поклялись, что будет мощная демократическая коалиция. Недавно собрались (без Яблока, правда) оппозиционеры – от Касьянова и Навального до Ходорковского. Какова судьба их возможной коалиции?

Дмитрий ОРЕШКИН: С одной стороны, появляются все предпосылки к тому, чтобы такая коалиция возникла и чтобы у нее появилась достаточно сильная группа поддержки. Все-таки, несмотря на массовое давление медийных средств, 15% не поддерживают путь или логику Путина. 15% в РФ – это 20 миллионов человек. Это, в основном, горожане, продвинутые, образованные, многие из них – с деньгами. Примерно 15% населения у нас имеет заграничные паспорта, эти люди ездят за границу. Эти продвинутые люди сейчас очень разочарованы и демократическими вождями, и курсом Путина. Но раньше или позже они почувствуют, что свои интересы надо отстаивать. До сих пор не было единства демократических сил. Главная трудность в том, что даже если они договорятся, совершат некую объединяющую сделку и сформируют политическую силу, им не дадут выступить на выборах. Одним из последствий путинской политики стала дискредитация всех политических институтов. Политические партии не вызывают доверия у людей, выборы вызывают печальный смех, потому что они фальсифицированы. Если в Чечне 99,8% за Путина, все понимают, что эта цифра просто нарисована. А сейчас идет процесс «чеченизации» всей избирательной системы, и глава ЦИК В.Чуров превращает ее в советскую контору, которая рисует плановые показатели вне зависимости от реальности. Поэтому в легальном пространстве – пока сохраняется эта модель – не то чтобы перехватить власть, а хотя бы войти в эту власть технически невозможно. Для того и выстраивалась эта вертикаль, чтобы ее нельзя было опрокинуть с помощью выборов. Даже если организуются демократы (чего я им от души желаю), их коалиция будет за пределами разрешенной, официальной, легальной «путинской политики». У него могут быть только «ручные» оппозиционеры. Перемен в политике Путин допустить не может, поскольку перемены будут означать если не утрату власти, то частичную утрату контроля. А для Путина контроль – это святое. Возможную демократическую коалицию к политике не подпустят, ее участников будут дискредитировать, возможно даже, сажать. Это бесперспективно в долгосрочном плане, но других вариантов у Путина не остается. Он должен держаться за вертикаль, потому что если он ее потеряет, то он потеряет не только политический вес, нажитое непосильным трудом, но может потерять еще и свободу. Оппозиционеры это понимают и гарантируют Путину личную безопасность ит.д. Но ведь Путин-то не одни, он – коллективный. А членам этого коллектива никто ничего гарантировать не собирается. Я не представляю, как эта проблема может быть решена в политическом, в легальном, нормальном демократическом ключе. Придется ждать до той поры, пока нынешняя система власти не упрется бетонную стенку и не начнет разваливаться. А тогда случиться может бог знает что. И у меня, честно говоря, самые плохие ожидания – вплоть до гражданской войны. Эти люди (у власти – RFI), в отличие от советских вождей, отлично понимают, что им есть что терять. Мы еще не дозрели до той ситуации, когда всем стало ясно: так жить нельзя. Нынешним элитам кажется, что так жить очень даже можно. И им это нравится. Поэтому они будут обороняться до последнего. А последнее – это, хочется надеяться, не ядерная кнопка, а всего лишь танки в Москве».

Текущую неделю и её события мы обсуждали с независимым политологом Дмитрием Орешкиным. На этой неделе, кстати, прошёл и День дурака 1 апреля. Шутили, по большей части, вяло и не очень весело. Одна московская радиостанция разыграла в эфире 20 миллионов долларов. Но зимбабвийских. Кризис, однако… Из Москвы Сергей Корзун – специально для Международного французского радио.