Саша Кулаева: проверки в российских НКО нарушают международные правовые нормы

В апреле 2013 г. вышел в свет годовой отчет Обсерватории по защите правозащитников - совместной программы Всемирной организации против пыток (OMCT) и Международной федерации по правам человека (FIDH). Этот отчет предоставляет полный обзор нарушений прав НКО по доступу к финансированию при помощи различных ограничений, налагаемых государствами. В отчете приведены примеры из 35 стран мира.

Александра Кулаева Фото: http://capefrance.com

Право НКО на доступ к финансированию - неотъемлемая часть права на свободу ассоциаций, говорится в отчете. Сотрудник парижского бюро FIDH, ответственная за работу со странами Восточной Европы и Средней Азии, Саша Кулаева ответила на вопросы RFI.

RFI : В пресс-релизе, которым вы предваряете отчет говорится, что этот отчет представляет полный обзор нарушений прав НКО по доступу к финансированию при помощи различных ограничений, вводимых государствами. И приводите пример России и Белоруссии. О каких, конкретно, нарушениях идет речь? То есть, есть ли нарушения, скажем, в России, каких-то правовых норм?

Саша Кулаева: Безусловно. Во всяком случае, мы решили в этом году ежегодный наш отчет, который уже больше 10 лет выходит, по проблемам правозащитников во всем мире, посвятить именно проблеме препятствования доступа к финансированию НКО, поскольку эта проблема сейчас приобрела глобальный характер. Мы заметили, что с ней сталкиваются и там, и здесь – и в одном полушарии, и в другом. И решили попытаться подвести итоги правомерности таких препятствий, провести большое исследование, что и было сделано. И выяснилось, что на законодательном уровне более чем в 35 странах есть законы, препятствующие получению независимого финансирования, к тому же, и особенно, независимого финансирования из-за рубежа.

Надо сказать, что это противоречит самым основополагающим ооновским конвенциям, которые подавляющее большинство этих стран подписало и ратифицировало. Как, например, Россия, Белоруссия и тот же Азербайджан, в котором буквально две недели назад президент подписал аналогичное законодательство. Дело в том, что в специальных документах Организации Объединенных Наций гарантируется (и с этим согласились подписавшие эти конвенции страны) свобода ассоциаций, в которую входит, в том числе, право на запрос, поиски, получение и использование любого финансирования, включая иностранное, при условии, конечно, соблюдения национальных законов – транспарентности, прозрачности и соответствующего налогообложения.

Достаточно быстро власти стран, в которых не все в порядке с правами человека и демократией, убедились в том, что, вместо того, чтобы со скандалом закрывать правозащитные организации, препятствовать так или иначе их деятельности, арестовывать правозащитников, гораздо проще воспользоваться некими репрессивными ограничениями, в том числе на законодательном уровне, которые, с одной стороны, не политическими казались бы, не связанными с правами человека, а по административно-уголовным делам позволяли бы закрыть, приостановить или ограничить деятельность неугодной организации.

А с другой стороны, это помогает некоему диффамационному, клеветническому процессу, поскольку подразумевает, что эти правозащитники, которые претендуют на указание на то, как надо соблюдать права человека и демократию, что-то утаивают от кого-то, какие-то деньги получают от кого-то, работают по заказу каких-то иностранных держав, а не сами по себе. Это, конечно, очень тревожная тенденция, поскольку ее очень легко использовать против правозащитников.

И случай, например, вице-президента Международной Федерации за права человека Алеся Беляцкого, о котором ваше радио много говорило, это наглядно подтверждает. Его формально арестовали за неуплату налогов, за деньги, которые выдавались на его личные, собственные (счета – ред.), а на самом деле, это были деньги на правозащитную деятельность. И соответствующие отчеты это абсолютно четко доказывали. Но именно репрессивное национальное законодательство Белоруссии привело к тому, что правозащитники были вытолкнуты из легального законного поля, и их действия было легче государству интерпретировать как нарушение законодательства.

Как мы видим сейчас, абсолютно те же законы были введены в России, и сейчас они входят буквально несколько недель назад в Азербайджане. Подобные практики намечаются в других странах – в Узбекистане, скажем, финансирование может быть получено только через два четко ограниченных банка. И таких примеров можно приводить очень много как в нашем регионе, так и в других.

RFI : Сегодня в России появилась информация о том, что Чувашская организация «Щит и меч», ранее попросившая о регистрации себя как «иностранного агента», обратилась в Генпрокуратуру с жалобой о том, что ей отказали в такой регистрации.
«Щит и меч» была первой организацией, которая с момента принятия закона, дала заявку о регистрации…
Как вы смотрите на эту проблему? Вы согласны с тем, что многие говорят, что закон об «иностранных агентах» сделан так, что его, фактически, невозможно исполнять?

Саша Кулаева: Безусловно. Эта демонстрация уже не первая. Потому что и попытка зарегистрироваться «иностранным агентом» организации «Щит и меч» была предпринята именно для того, чтобы показать абсурдность и невыполнимость этого закона. И теперь они пытаются дойти до конца этой несколько абсурдной ситуации на фоне непрекращающихся проверок, которые бушуют над всей территорией России уже более месяца.

И тоже в этих проверках существует абсолютная юридическая путаница. Хотя «уши» выглядывают в этой путанице вполне определенные, но, тем не менее, министерство юстиции заявляет, что эти проверки проводятся на выявление скрытых и потенциальных иностранных агентов, что уже само по себе звучит смешно, поскольку все эти организации представляют – и не раз, и не два, и не три – бесконечные отчеты о своей финансовой деятельности. И кто получает финансирование из-за рубежа (даже если предположить, что это преступление, хотя , еще раз подчеркну, это право, гарантированное массой международных документов), даже если предположить, что они получают эти деньги из-за рубежа, соответствующие органы прекрасно знают, кто их получает, а кто нет, потому что эти деньги получаются по официальным счетам, они регистрируются, по ним проводится отчетность.

И поэтому списки тех, кто получает деньги из-за рубежа, у них уже, безусловно, есть. Совсем не надо для этого перетряхивать сотни организаций, мешая их деятельности. Но, допустим, министерство юстиции заявляет, что проводится проверка с такой вот целью. Проверку проводит прокуратура. Возникает вопрос: для того, чтобы провести проверку, прокуратуре нужны легальные, законные основания. То есть, кто-то должен пожаловаться, сказать, что что-то чему-то не соответствует. И на основании такой жалобы делается решение о проведении такой проверки. Тут, просто потому, что глава государства, выступая перед Федеральной службой безопасности, заявил, что, с его точки зрения, именно НКО являются проводником каких-то деструктивных революционных настроений, которые необходимо прекратить, немедленно после этого начинаются эти проверки. Без самой необходимой, по нашему законодательству, законодательной базы для принятия решения о таких проверках.

Более того, проверки проводятся «комплексные». В них в разных регионах участвуют совершенно разные органы. Министерство юстиции – в одних, Центр «Э» (центр антиэкстремистской деятельности) – в других. В третьих – это санэпидемстанции или какой-то там надзор. В четвертых – это и те, и другие, и третьи вместе взятые. И, наконец, в ряде регионов просто запрашивают по почте какой-то ряд документов, которые по почте же надо в прокуратуру отослать. Сейчас мы видим, как это происходит.

Буквально вчера в Санкт-Петербурге в АDC Мемориале – антидискриминационном центре «Мемориал», прокуроры уже пришли к каким-то первым определенным выводам. И пришли они к выводу, что на табличке не указаны часы работы, что, с их точки зрения, что-то нарушает, что сотрудники не привиты от кори (хотя это не роддом, и правозащитникам не строго обязательно быть привитыми от кори, это просто необязательно позаконодательству). И, в-третьих, какие-то магнитные бури, совершаемые слишком большим количеством компьютеров в одной комнате, тоже могут якобы повредить здоровью сотрудников. Так если проверка проводилась на выявление иностранных агентов, причем здесь весь этот эпидемнадзор, и какое это имеет отношение к официально представителями этих органов заявленным целям проверки?

Если говорить о законах, даже национальных, все это абсолютно не выдерживает критики. Но, более того, попытки препятствовать законной, прозрачной и постоянно декларируемой (включая на их сайтах НКО) источников финансирования их деятельности, их доноров, само по себе нарушает целый ряд обязательств в отношении международных государственных организаций таких как ООН, Совет Европы и даже ОБСЕ (хотя там, скорее, рекомендательные, а не обязательные решения, но, тем не менее, Россия под ними тоже подписывалась).

RFI: На ваш взгляд, возможно ли решение этой ситуации на международном, политическом уровне? Через два дня, например, Владимир Путин встретится с Ангелой Меркель…

Саша Кулаева: Сразу после того, как эти проверки начались, даже после того, как вышел этот закон, международное сообщество очень резко реагировало на все эти проявления, которые оно рассматривало исключительно как попытки расправиться с неугодными голосами (и действительно, только так, мне кажется, это можно и расценивать). В очередной дискуссии на эту тему несколько дней назад представитель России официально заявил, что деятельность правозащитных организаций является оппозиционной.

И это очень печально, что для государства правозащитная деятельность, которая должна бы быть частью их собственной политики, представляется как некая оппозиция власти. В то время, как соблюдения прав человека должны добиваться как государственные, так и негосударственные органы и организации, и это должно быть целью, в первую очередь, государственных структур. В то время, как, действительно, сейчас в России правозащитная деятельность приравнивается к оппозиционной властями, к сожалению, очень тревожно то, что эти непосредственные действия, о которых мы сейчас говорили, сопровождаются еще и клеветническими кампаниями.

Очень характерно, что посещение с проверками таких знаковых организаций, как правозащитный центр «Мемориал» в Москве или некоторые другие, сопровождалось командой НТВ, которая при этом все это еще и снимала, хотя их никто и не вызывал и не приглашал из правозащитных организаций. И после того, как они засняли это сюжет в случае, допустим, с «Мемориалом», они выставили его в эфир, но только до того, как проверка пришла к каким-то выводам. Даже до того, как проверка покинула собственно помещение «Мемориала». То есть, презумпция невиновности даже тут мимо не проходила. И репортаж назывался «Мемориал» скрывает от прокуратуры свои доходы». То есть, там уже и приговор был вынесен заранее. От этого, конечно, страдает и имидж организации, от этого страдает их возможность работать с населением, и это все является частью, на мой взгляд, одной стратегии.

Международные организации – и ООН, и Европейский Союз, и отдельные министерства иностранных дел или Государственный департамент Америки – неоднократно выявляли все эти нарушения и реагировали на них как на подавляющие права человека, право на ассоциацию, право на правозащитную деятельность, заявленные в международных документах. Требовали прекратить эти нарушения и обсуждали и, безусловно, будут обсуждать на самом высоком уровне эти вопросы.

Насколько это может помочь – это вопрос, который волнует нас всех, поскольку, к сожалению, представляя правозащитников как некую «пятую колонну», оплачиваемую Западом, западные реакции на такого рода деятельность и на такого рода нарушения прав правозащитников, могут или помочь, или усугубить ситуацию, еще больше проведя идеологическую параллель между Западом и правозащитниками. И это аспект, на который мы обращаем внимание в нашем докладе, что такие законодательства и меры подрывают саму идею международной солидарности, когда международные организации (будь то частные фонды или организации), видя то, что в какой-то стране гражданское общество нуждается в солидарности, в том числе финансовой, ее оказывают, такая ситуация приводит к тому, что эти действия могут повредить тем людям, которым оказывается солидарность. И, тем самым, подрывается сама идея помощи и взаимопомощи на международном уровне.