«Свои действия мы признаем. Действия, и намерения, и авторство»
В России сидет суд над Надеждой Низовкиной и Татьяной Стецурой. Их арестовали за то, что они расклеивали в городе Улан-Удэ листовки, посвященные Дню защитника отечества 23 февраля. Летом прошлого года с Надеждой Низовкиной и Татьяной Стецурой встретился наш корреспондент Александр Подрабинек.
Опубликовано: Отредактировано:
RFI: Надежда, за что вас привлекают сейчас к уголовной ответственности?
Надежда Низовкина: Мы привлечены по 282 статье Уголовного кодекса. Это знаменитая статья «О разжигании ненависти к социальной группе» и в данном случае это 5 силовых ведомств: армия, милиция, ФСБ, следственные органы и сотрудники ОФСИН, т.е. исполнительной системы.
RFI: Что же вы сделали такого «страшного», что вас отдали под суд?
Надежда Низовкина: Нам инкриминируются 3 текста нашего авторства, это одна листовка с осуждением геноцида и осуждением нынешнего произвола охранительных органов, потом, одна статья в защиту местного бурятского политзаключенного имама Бахтияра Умарова и еще одна статья в защиту журналистки Елены Маглеванной.
RFI: Следствие утверждает, что вы пытались дать негативный образ сотрудников силовых ведомств и разжигали ненависть к ним. Что вы скажете по этому поводу?
Надежда Низовкина: Я подтверждаю, что мы, действительно, имели намерение возбуждения ненависти, но, в первую очередь, не к сотрудникам этих силовых ведомств, а к самим этим ведомствам как к институтам, чьей реформации мы требуем и чьей ликвидации, в частности, органов спецслужб как политической полиции. Мы считаем, что не каждое из них лицо является садистом или вором или еще чем-нибудь в подобном духе, но сами институты преступны по своей природе.
RFI: Правильно ли я понял, что вы признаете факт совершения этих действий, в которых вас обвиняют, но не признаете уголовной ответственности по этой статье?
Надежда Низовкина: Мы не можем, конечно, ликвидировать тот факт, что нас привлекают по этой статье, но мы не признаем легитимности этого преследования. Свои же действия мы, действительно, признаем. Действия, и намерения, и авторство.
RFI: Татьяна, скажите, что у вас изымали на обысках?
Татьяна Стецура: На обыске у нас изъяли журнал «Свободное слово», журнал «Радикальная политика», журналы «Права человека», книгу Литвиненко, обращение Умарова (черновик). Книга Литвиненко «ФСБ взрывает Россию».
RFI: Когда у вас изымали эти книги, как это обосновывалось, чем мотивировалось?
Татьяна Стецура: «Литература, могущая иметь отношение к делу».
RFI: Надежда, в отношении вас обеих проведена экспертиза. Каковы ее результаты? Что вы об этом думаете?
Надежда Низовкина: Пока известны результаты только первой психолого-лингвистической экспертизы, проведенной нашей Забайкальской лабораторией. Результаты крайне антинаучные. 28 страниц печатного текста, из них только 2 стороны уделены лингвистической части. Т.е., непосредственно самому предмету инкриминирования, не приведена ни одна цитата не из одного нашего текста, не изложено никак и содержание в косвенной форме. Ничего этого нет. Есть только идеологические высказывания по поводу того, что в них найден вербальный экстремизм. По поводу чего, какие выражения вызвали такое заключение, и какова тематика статей, этого всего нет. Вся остальная часть посвящена нашему психологическому опорочиванию, портрету неадекватных личностей, зараженных хронической ненавистью, намерением провоцировать правоохранительные органы, общественное мнение. Т.е. одним словом, создается неадекватный и идеологический, и политический портрет нас как анархистов, не имеющих никакой позитивной программы, не умеющих адекватно общаться с населением и доносить свои убеждения.
RFI: Татьяна, скажите, вы состоите в каких-то организациях общественных и чем вы сейчас обе занимаетесь?
Татьяна Стецура: Мы состоим в организации «Демократический союз», также мы являемся членами демократической коалиции «Солидарность» Бурятии и еще мы являемся индивидуальными членами «Международной амнистии». Деятельность, вот Надежда является журналистом, работает по фри-лансу и еще пишет статьи для «Свободного слова». Я являюсь адвокатом.
RFI: Сейчас вы нарушили режим нахождения под подпиской о невыезде. Как вы думаете, что вас ожидает по возвращении в Улан-Удэ?
Татьяна Стецура: Судя по всему, будет суд, и нас, вполне возможно, высока возможность, что нас могут взять под стражу, т.е. изменить меру пресечения.
RFI: Надежда, что вы думаете о мерах в защиту вас? Испытываете ли вы ощущение, что есть какая-то кампания в вашу защиту?
Надежда Низовкина: Я считаю, что есть та кампания, которая возможна в нынешних условиях. Особенно учитывая общественную периферию, на которой находится республика Бурятия, учитывая забитость населения, учитывая то, что каждый мало-мальски известный журналист или общественный деятель опасается быть обвиненным в бурятском сепаратизме, потому что это обвинение в нашей республике в ходу, я считаю, что в таких обстоятельствах те умеренные шаги в нашу защиту уже являются поводом для сдержанного оптимизма. Потому что есть заявление, подписанное лидерами всех демократических организаций Бурятии, к нему присоединились еще многие общественные деятели и простые граждане. Что же касается общероссийской кампании, то к этому бурятскому умеренному обращению присоединился еще ряд общественников по всей стране. Еще также имеется более радикальное по своей сути заявление редакции нашей газеты «Свободное слово», в котором они требуют, каждый член редакции требует привлечь себя к уголовной ответственности по аналогичной статье в связи с тем, что все наши тексты были опубликованы в этой газете, они должны нести с нами равную ответственность.
RFI: У меня вопрос к вам обеим. Не сожалеете ли вы о том, что вы сделали, учитывая то, что с вами сейчас происходит?
Татьяна Стецура: Я хотела бы сказать, что, конечно, уголовное преследование – это всегда репрессии, всегда лишение возможности свободно осуществлять журналистскую деятельность, преподавать. Из многих мест мы были уволены, во многие места теперь не вхожи по причине «опальности». Но, с другой стороны, эти факторы существовали и до возбуждения уголовного дела, когда было внесудебное преследование. Я считаю, что наше дело, если только оно будет проведено в условиях хоть малейшей гласности, может посодействовать защите свободы слова и ликвидации всех преследований за вербальные преступления, т.е. за словесный, так называемый, экстремизм и за фактическую критику властей. Я считаю, в соответствии с темой моего научного исследования и в соответствии со своей общественной позицией, что необходимо настаивать на полной ликвидации всех репрессий за выражение свободы мнения, начиная от «клеветы», «оскорбления», «диффамации», заканчивая «экстремистскими призывами». У меня на этот счет позиция радикальная, я добиваюсь того, чтобы все эти дела были переведены в сферу общественной самоорганизации и разрешались на независимом телеканале с полной трансляцией и привлечением независимых экспертов.
Татьяна Стецура: Мне кажется, что при нынешней практике преследования за свободу слова , никто из общественных деятелей, из обычных блогеров, из обычных людей на улице не защищен от подобных обвинений. Поэтому сожалеть о том, что в отношении меня возбуждено уголовное дело, мне кажется странным. Это показатель того, что, действительно, оказывается серьезное давление на гражданское общество, на позицию любого человека, который имеет альтернативные взгляды на государственное и общественное устройство, кто критикует режим. И это вполне обоснованные обвинения именно нас, потому что мы – не обычные блогеры или люди, которые нецеленаправленно занимаются общественной правозащитной деятельностью. Это преследование именно за деятельность. Поэтому я считаю, что со стороны режима, которому я, конечно, причиняю определенные неудобства и трудности, с нарушением прав граждан, в котором я «варюсь» - это вполне адекватная реакция.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться