Перейти к основному контенту
Кухня Франции

Вино в истории Франции от Средневековья до наших дней

Опубликовано:

О войне Бургиньонов с Арманьяками рассказывает выставка «Вино в Средневековье», которая проходит в в парижской Башне Жана Бесстрашного. Бургиньоны и Арманьяки – не вина и не блюда, а кланы французской королевской семьи. А башня, которая теперь выходит во двор начальной школы – все, что осталось от дворца герцогов Бургундских, которые когда-то были могущественными соперниками французских королей.

Башня Жана Бесстрашного и афиша выставки "Вино в Средневековье"
Башня Жана Бесстрашного и афиша выставки "Вино в Средневековье" RFI / Guelia Pevzner
Реклама

Знают о ней немногие, и даже жители квартала Arts-et-Metiers не всегда о ней слышали. А между тем, она была частью дворца- современника Столетней войны. В основе сюжета – конфликт между Иоанном Бесстрашным, он же герцог Бургундский, и Людовиком I Орлеанским. Они позднее и разовьются в события, получившие в истории Франции название «война Бургиньонов и Арманьяков».

Партия Арманьяков поначалу называлась орлеанцами и группировалась как раз вокруг Людовика I, брата короля. В сюжете - борьба за власть, конечно, но еще и любовный треугольник (какой же без этого роман!) – Иоанн Бесстрашный подозревал Людовика в связи со своей женой. Скорее всего, не напрасно, так как Людовик и с матерью дофина, французской королевой Изабо Баварской, говорят, вступал в любовные отношения… Особенно во время «отсутствия» (то есть, приступов безумия) душевнобольного короля.

Говорили, что воспитатель Людовика, Филипп де Мезьер, имевший репутацию колдуна и чернокнижника, научил его колдовству – отсюда и власть над женщинами. А Иоанн Бесстрашный как раз и был опекуном дофина и детей короля, назначенным королевским декретом. Сам же король, когда был безумен, предпочитал одного соперника, а в здравом уме – другого…

Иоанн Бесстрашный получил свое прозвище в битве против турок – он не только был сыном Филиппа II Смелого, но и сам отличался исключительной личной храбростью. Но вот против Людовика сам не вышел (очень уж двор пытался их помирить), а послал наемных убийц – на парижской улице Людовику Орлеанскому сначала отрубили левую руку, лишив его возможности держать щит, а потом разрубили ему голову до самого подбородка. Иоанн Бесстрашный своей причастности к этому заговору не скрывал, называя его актом «тираноубийства».

После этого герцог бургундский, при всем своем бесстрашии, и при том, что он стал фактическим правителем Франции, начинает опасаться за свою жизнь. Он приказал пристроить к парижскому дворцу ту самую, сохранившуюся до наших дней четырехгранную башню высотой 27 метров, и чувствовал себя в безопасности только в спальне на верхнем этаже.

Париж захватывали то Арманьяки, то Бургиньоны, а простые жители разбойниками считали и тех, и других без разбора. После бесконечной резни и конфликтов, разорявших столицу, перед угрозой вторжения англичан (Столетняя война была в полном разгаре) враждующие партии, наконец, попытаются договориться, но результат получается обратным: 10 сентября 1419 года во время переговоров на мосту в Монтеро Иоанн Бесстрашный будет убит – причем ему сначала отрубят левую руку, а потом разрубят голову до самого подбородка – точно так же, как и Людовику.

Сын Иоанна Бесстрашного, Филипп Добрый, перейдет на сторону англичан, чтобы отомстить за отца – и последствия всем известны: осада Орлеана, Жанна д’Арк…

Башня Иоанна (или Жана) Бесстрашного сохранилась с тех самых далеких времен вместе с каменной винтовой парадной лестницей, которая, говорят, была скопирована с луврской – Карл V, дядя нашего героя, вроде бы построил в Лувре подобную, но до наших дней она не дошла.

Над лестницей – уникальный (больше такого нет нигде в мире) свод, украшенный символическим растительным орнаментом. На ней переплелись между собой три растения – дуб (который символизирует Филиппа Смелого, отца Иоанна Бесстрашного), боярышник (символ матери Иоанна Бесстрашного Маргариты Фландрской) и хмель (символ самого Иоанна Бесстрашного).

Выставка полностью соответствует духу места. И эпохе. Вину тоже нашлось место в истории, ведь без него представить себе повседневную жизнь средневекового города невозможно: его использовали священники, им промывали раны, в ванны с вином погружали больных и стареющих красавиц, на основе вина варили бульоны и готовили лекарства, в нем настаивали ароматические травы, в него, наконец, вливали отраву на пирах…

Интересно, что определенная «иерархия» винодельческих регионов существовала уже в Средние века. В 1224 году придворный поэт Анри д’Андели написал поэму, которая получила название «Битва вин» (La Bataille des Vins). В ней рассказывается о дегустации вин, которую устроил король Филипп-Август.

В ходе своеобразного турнира некий английский прелат отведал образцы семидесяти вин из разных уголков Франции. Из них только семь он «отлучил» от своего стола. В перечне вин мы встречаем хорошо знакомые нам сегодня названия – такие как Saint-Pourçain и Saint-Émillion. Вина из Бона и Бордо уже тогда ценились очень высоко, хотя и были редки – транспортировались только к столу короля и знати.

В Средние века люди не пили воду, особенно в городах, это было смертельно опасно. Была даже такая поговорка «Вода заставляет плакать, а вино – петь» («l’eau fait pleurer et le vin chanter»). От грязной воды можно было заболеть и даже умереть.

Поэтому вино в Средневековье было повседневной необходимостью, богатые пили вино, бедные – сидр или перри. Вино пили мужчины, женщины и даже дети. Виноградники росли повсюду – Париж, например, был ими полностью окружен. У богатых были свои погреба. Бедные отправлялись в таверну.

Средневековый Париж был покрыт сетью питейных заведений - постоянных и временных, – как сейчас кафе (в сезон молодого вина владельцы виноградников получали от старейшины торговцев разрешение продавать избыток их собственной продукции без уплаты налогов. Это тоже называлось «устраивать таверну»).

Таверна была местом, где люди беседовали, исповедовались, веселились. Там устраивали заговоры против правительства и против прево. Там перекраивали мир. Там пили, ели соленую рыбу, чтобы почувствовать жажду, но одновременно там и беседовали. Разрушали репутации, готовили недобрые дела.

Там пели, играли, причем, играли больше, нежели было разрешено установленным порядком. Школяры, подмастерья, бродяги рисковали потерять в игре и кошелек, и кредит.

Гильбер де Мец, описавший Париж начала XV века, насчитал четыре тысячи таверн – но, скорее всего, их было все-таки не больше четырехсот. Некоторые таверны уже тогда получили славу «литературных» – например, «Сосновая шишка». Вийон пил там в кредит, а позднее завсегдатаем был Рабле.

Таверны были настолько популярны, что составили конкуренцию церкви. Можно сказать, что между кюре и трактирщиком происходила настоящая война за влияние – среди женщин побеждал священник, среди мужчин – кабатчик…

Выставка в Башне Жана Бесстрашного останавливается на Средневековье, а неподалеку, на улице Этьен Марсель, открыты кафе и бистро – французская столица не меняется, и башня тому свидетель.
 

РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI

Скачайте приложение RFI и следите за международными новостями

Остальные выпуски
Страница не найдена

Запрошенный вами контент более не доступен или не существует.