Перейти к основному контенту

Воображаемый мир Жан-Жака Лекё

В Музее изобразительных искусств Парижа, который обычно называют просто «Малый дворец» или Пти-Пале (Petit Palais), проходит выставка «Жан-Жак Лекё, зодчий фантазмов». Это первая ретроспектива одного из самых странных архитекторов во всей истории архитектуры, воображаемый мир которого так никогда и не был построен.

На выставке «Жан-Жак Лекё, зодчий фантазмов» в Малом дворце
На выставке «Жан-Жак Лекё, зодчий фантазмов» в Малом дворце Marie Maramzine
Реклама
06:49

Воображаемый мир Жан-Жака Лекё

RFI

Жан-Жак Лекё (1757–1826) — неудачник. Хотя сначала все, вроде бы, начиналось неплохо. Он родился в Руане в семье плотника, учился в Руанской городской школе искусств, был удостоен первой премии на нескольких конкурсах. Затем получил стипендию и приехал в Париж, где работал под руководством знаменитого Суффло на строительстве церкви св. Женевьевы — будущего Пантеона. Все, казалось бы, обещало блистательную карьеру. Но тут грянула революция, Суффло умер, и Лекё до самой пенсии проработал чертежником в управлении кадастров. Он искал заказчиков, участвовал в конкурсах, пытался продавать рисунки, но все было напрасно.

Скорее всего, фантазии не имевшего наследников Лекё в 1826 году канули бы в лету вместе со своим автором, если бы за полгода до смерти не принес рисунки в Королевскую библиотеку (теперь — Национальная библиотека Франции, BNF).

Наследие никому не известного автора состояло из 823 листов. Там были архитектурные проекты, пейзажи, портреты, зарисовки обнаженной натуры, анатомические и эротические рисунки с не менее странными, чем сами рисунки, подписями. Записки Лекё изобилуют цитатами, словесными играми, фонетическими каламбурами и столь необычными грамматическими конструкциями, что современникам он поначалу просто показался малограмотным. Часть наследия (104 листа) составила книга под названием «Гражданская архитектура». Библиотека приняла необычный дар и сохранила его. В полном забвении эти рисунки пролежали более ста лет.

Говорящая архитектура

Впервые пыль веков с имени Жан-Жака Леке сдул искусствовед венской школы Эмиль Кауфман, который заинтересовался явным созвучием архитектурных проектов времен Великой французской революции и «бумажной архитектуры» начала ХХ века. В 1952 он написал книгу под названием «Три революционных архитектора: Булле, Леду и Лекё».

И Этьен-Луи Булле (1728–1799), и Клод-Николя Леду (1736–1806) в своей эстетике руководствовались принципом Дидро: «Каждое произведение ваяния или живописи должно выражать какое-либо великое правило жизни, должно поучать зрителя, иначе оно будет немо». И еще, конечно, революционной идеей «мы свой, мы новый мир построим». Создание разнообразных проектов, не связанных с реальными техническими и бюджетными возможностями, поощряла Парижская школа изящных искусств.

Самый известный проект Булле — кенотаф Исаака Ньютона: гигантский шар символизирует сферу Вселенной и в то же время напоминает о ньютоновском яблоке. Леду, которого Кауфман объявил предшественником Корбюзье, работал над созданием идеального города Шо. Описание этого идеального города у переживших ХХ век вызывает некоторую оторопь: «Нужно все видеть, все слышать, ничего не скрывать. Нужно, чтобы рабочий не мог уклониться от надзора с помощью квадратного или круглого забора…» Как тут не вспомнить «Мы» Замятина?

Так что и в этом ряду Жан-Жак Лекё оказался аутсайдером. Эксцентрик и шутник, он доводит все современные ему архитектурные тенденции до абсурда, а социальная направленность ему глубоко чужда. Судите сами — Лекё не только проектирует коровник в виде коровы, но и предлагает покрыть его «свисающей почти до земли попоной из кашемира с золотыми и серебряными нитями» (так гласит надпись на рисунке). Скорее насмешливая отсылка к корове Парсифаи или карнавальным шествиям, чем «говорящее» обозначение утилитарной постройки.

Проект колонны для государственного зала в виде аристократа в камзоле, закованного в цепи, тоже способны оценить скорее зрители эпохи постмодернизма, чем современники Лекё. Выставку открывает целая серия гримасничающих автопортретов — невозможно поверить, что это нарисовано в самом начале XIX столетия. Как бы мы сказали теперь — типичные селфи.

Комментируя проект «Ворота в охотничий парк принца» («пирамида с обелисками», увенчанными скульптурными головами медведя, волка, кабана и оленя, напоминающая постройки Гауди), Лекё поясняет, что скульптуры животных «сделаны из известняка, который при контакте с порохом выделяет запах кошачьей мочи, тухлого яйца или горящей серы». Какое уж тут общественное признание и «строительство идеального общественного миропорядка»!

Мир Жан-Жака Лекё настолько невероятен, что в 1987 году Филипп Дюбой написал почти столь же невероятное исследование «Загадка Лекё», в котором пытался доказать влияние Лекё на Марселя Дюшана и дадаистов и даже высказал гипотезу, ныне опровергнутую, что его рисунки могут быть результатом более поздней мистификации.

Личный дневник

Можно сказать, что в творчестве Жан-Жака Лекё границы между шуткой и академической тщательностью исполнения, между пародией и требующими большой эрудиции аллюзиями абсолютно размыты. «Гражданская архитектура» Лекё начинается с указаний, как нарисовать сферу, чтобы постепенно погрузить зрителя в причудливый мир фантастической вселенной. Точные описания и технические детали соседствуют с чистой фантазией и скрытыми аллюзиями, а обширные примечания со странными названиями и цитатами из Вольтера, Бюффона и Овидия отнюдь не являются ключом к пониманию.

«Чернила и бумага никогда не позволяют воображению задремать», — говорил Андре Бретон. Эти слова можно поставить эпиграфом к выставке. Постепенно внимательный зритель начинает догадываться, что используя блистательную технику архитектурной отмывки, с помощью всех этих планов, разрезов и проекций Лекё пытается говорить о чем-то другом. В сущности, перед нами личный дневник, который он вел много лет.

И этот дневник еще ждет изучения и расшифровки. Пока наше понимание не основано на историографии: у нас нет свидетельств и оценок современников, нет отзывов, сделанных при жизни автора, практически нет монографических и общих исследований, сравнительных анализов, истории различных толкований и выставок (ранее экспонировались лишь несколько листов). Даже те проверенные биографические данные, которыми мы располагаем, плод совсем недавнего исследования (Элиза Боери, 2016).

Выставка «Зодчий фантазмов» в список парижских блокбастеров не попала — а зря! Почти неизвестное имя в истории архитектуры — придумайте что-нибудь равноценное подарку, который нам сделала Национальная библиотека Франции.

Любого художника характеризует эпоха, в которую он жил и работал. Но не менее точно его характеризует время, в которое он был заново открыт. Когда-то Жан Нувель в книге «Диалоги с Бодрийяром» писал: «Мы можем спросить себя, почему в архитектуре не существует эквивалента Марселю Дюшану? Такого эквивалента нет, потому что не существует автоархитектуры. Не существует архитектора, способного на эпатажный жест». Выставка в Пти-Пале представила нам такого архитектора.

Jean-Jacques Lequeu, bâtisseur de fantasmes
Petit Palais, avenue Winston-Churchill, 75008 Париж.
Выставка открыта до 31 марта 2019 года
www.petitpalais.paris.fr

РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI

Скачайте приложение RFI и следите за международными новостями

Поделиться :
Страница не найдена

Запрошенный вами контент более не доступен или не существует.