«Москвич, любовь моя»: в Париже показали фильм о разбитых мечтах СССР

После нескольких лет фестивальной жизни в Париже на экраны вышел фильм армянского кинорежиссера Арама Шахбазяна «Москвич, любовь моя», созданный в 2015 году при участии Франции, России и Армении.

Французская афиша фильма «Москвич, любовь моя» DR

СССР распался, но осталась советская мечта

В фильме рассказывается история тракториста Амо, который с распадом Советского Союза лишился работы, дома и стал беженцем в Армении. Амо с женой поселились в горной деревне, а их сын уехал на заработки в Россию. С распадом Советского Союза старик потерял все, но сохранил мечту — купить «Москвич», ту самую машину, которую на съезде трактористов ему пообещал Никита Хрущев. Когда он узнает, что сосед продает свою машину, Амо начинает копить деньги, чтобы собрать необходимые на ее покупку 800 долларов.

История начинается с того, как в советские времена армянина Амо, живущего в Азербайджане, отправляют на съезд трактористов в Москву, где выступает сам Никита Хрущев и говорит: «У тебя, товарищ тракторист, будет свой „Москвич“», — и пальцем показывает в публику. Герой Амо думает, что Хрущев говорит это ему, и принимает эти слова за настоящее обещание, которое так и не было сдержано.

Трейлер фильма «Москвич, любовь моя» с французскими субтитрами

«Нам обещали, что у нас самая лучшая страна мира — это было не так. Нам сказали, что при коммунизме все будут жить счастливо — этого не было. Нам сказали, что социализм — лучшее общество, но это не было правдой. Нам сказали, что у нас будет все, что мы хотим — такого не было… Этот фильм в широком смысле этого слова — об обещаниях, которые не сдержали», — говорит сценарист Левон Минасян.

В основу кинокартины легла реальная история о старике, который вел личный дневник. О нем режиссер Арам Шахбазян узнал случайно и решил снять фильм. Получилась трагикомедия, в которой у красного «Москвича 408» — тоже главная роль. Советская машина — это метафора. Мечтая о ее покупке, главный герой хочет доказать себе и всем окружающим, что ничего не потеряно.

«Режиссер фильма Арам Шахбазян встретился с одним старым человеком, у которого было огромное желание купить „Москвич“, — рассказывает Левон Минасян. — Оказалось, что у него был дневник, в котором он каждый день писал, сколько у него уже накопилось денег на „Москвич“. Вся бухгалтерия этого человека крутилась вокруг одного числа — 800 долларов. Когда он зарабатывал 10 долларов, то писал, что к деньгам „Москвича“ прибавилось 10 долларов. Режиссер предложил купить эти тетради, но я ему сказал, что в этом нет необходимости. На то время у меня в голове уже зародилась история. Я хотел показать на примере одной судьбы судьбу миллионов, потому что тема трагедии маленького человека в большом мире была мне близка. Я видел вокруг себя очень много таких людей, которые потеряли все: дома, сбережения, работу».

Француз не знает, что такое «Москвич» для советского человека

Для сьемок фильма, которые растянулись на четыре года, режиссер привлек актеров из районных театров. Сам «Москвич» искали по всей стране, нашли в маленькой деревне и отреставрировали. Если армянской публике понятна и знакома история о том, как человек уже свободной страны может быть одержим советской мечтой, то у французских зрителей возникло множество вопросов, которые после премьеры они смогли задать во время встречи со сценаристом.

«Мне кажется, что они очень многое поняли, но все-таки советскому или постсоветскому человеку эта история гораздо понятнее, чем французам. Иностранному зрителю очень трудно понять все культурные нюансы какого-то одного фильма, потому что они им не знакомы. Они, например, не знают, что такое „Москвич“ для советского человека. Наверное, Советский Союз занимает первое место по несбывшимся мечтам. У всех были мечты, которые не сбылись. У кого-то была просто мечта — иметь машину, а у кого-то — магнитофон, как у меня в детстве, например. Я его так и не получил. Сегодня это все кажется смешным, но гораздо близким и понятным советскому или постсоветскому зрителю, потому что у западного зрителя такой мечты практически нет», — отмечает сценарист.

Даже если французскому зрителю мечта советского человека может показаться непонятной, кинокритики во Франции обращают внимание на универсальный образ трогательно наивного человека, который идет к своей мечте с верой в справедливость.