Перейти к основному контенту

Работники ножа и топора: «Непрощенный» как образец безответственности

Фильм Сарика Андреасяна «Непрощенный» возглавил сентябрьский российский прокат, собрав немногим более двух миллионов долларов. Таким образом создатели картины окупили производственные затраты — бюджет фильма составил 90 миллионов рублей, или приблизительно полтора миллиона долларов. Наверное, чиновники от кино уже вовсю ставят галочки в своих отчетах, рапортуя об успехах проката отечественного продукта.

Афиша фильма «Непрощенный»
Афиша фильма «Непрощенный» DR
Реклама

«Непрощенный» — история строителя из Владикавказа Виталия Калоева, убившего авиадиспетчера, виновного в столкновении в воздухе двух самолетов и в гибели 71 человека, среди которых были жена и двое детей Калоева. Впоследствии Калоев был приговорен к десяти годам, отсидел два и вышел ввиду примерного поведения. Потом даже стал замминистра строительства Северной Осетии.

История, безусловно, кошмарная, и говорить о ней сейчас нет никакого смысла. Я имею в виду автокатастрофу. Насчет действий Калоева — тоже промолчу, потому что представить себя на месте этого человека не хватит ни воображения, ни сил, ни желания. Как каждый из нас поступил бы на его месте — тоже не обсуждается. Этого никто не знает. История сама по себе настолько черная, тягостная, не подвластная никаким логическим раскладкам, что браться за ее экранную версию можно было только в том случае, если тебе есть что сказать. В принципе браться за любое произведение искусства (или за то, что тебе лично кажется произведением искусства) надо только тогда, когда тебе есть что сказать, но это, как правило, недостижимый идеал.

Итак, Виталий Калоев — герой фильма «Непрощенный». Почему «Непрощенный», кем непрощенный? Может, самим собой? Но у героя нет сомнений в том, что он поступил правильно. Режиссером? Тут можно ответить однозначно — ха-ха-ха. Режиссер поднимает Калоева на такую недосягаемую высоту по части собственного к нему пиетета и уважения, что хочется украсить нагиевского героя нимбом и отправить прямиком в рай. Или «непрощенный» — это авиадиспетчер, который был виноват в авиакатастрофе и которого Калоев убил на глазах у жены и ребенка?

Говорить о художественных достоинствах этого фильма — все равно что пытаться поговорить о художественных достоинствах трактора «Беларусь», с той только разницей, что от трактора все-таки есть несомненная польза. «Непрощенный» же, детище одного из самых коммерчески успешных и самых вульгарных режиссеров страны, словно специально создан для того, чтобы войти в учебники для начинающих режиссеров в главе «Как не надо делать».

Что бы ни делал Андреасян — все выходит у него карикатурно. Трагическая и неоднозначная фигура Виталия Калоева в исполнении главного свадебного генерала фильма, Дмитрия Нагиева, понадеявшегося, очевидно, таким образом выскочить из вечного амплуа туповатого комика, — совершенно клоунская. Если бы мы не знали, что все это всерьез, — решили бы, что пародия. Даже Роза Хайруллина, попав в руки Андреасяна, умудрилась стать комической старухой, хотя играет горюющую сестру героя.

Ладно. Мы не о том. Вот хочется по-серьезному понять: неужто нет никаких сдерживающих центров, каких-то рецепторов, ну наконец — каких-то людей в ближнем и дальнем окружении, кто мог бы сказать: «Ребята, вы обалдели. Вы же выходите с этой работой к миллионам зрителей — неужели вам даже в голову не приходит, что вы взвалили на себя колоссальную ответственность?» Конечно, в голову им это не приходило. А услышат вот такие вопросы — всегда есть отмазка: мол, люди смотрят, а значит, им это надо, а раз им это надо, то значит, мы все делаем правильно. Вспомнят пример Голливуда. Вспомнят, наконец, фильм «Последствия» — про ту же историю, только с другими именами и слегка адаптированную под американскую действительность, где условного Калоева сыграл Арнольд Шварценеггер. Да только, в отличие от нашего «Непрощенного», и со всеми несовершенствами этого фильма — там хотя бы есть попытка осмыслить эту историю. Главная тема американского фильма — прощение. Не зря уже после выхода из тюрьмы герой Шварценеггера встречается с сыном убитого им человека и пытается открутить назад всю историю, мучаясь чувством вины и жаждой прощения.

Но никакие сомнения не свойственны авторам «Непрощенного». Более того — они их бегут, они их боятся — по их мнению, тупому зрителю сомнения не нужны, ему подай все разложенным, рассортированным, разжеванным.

Ага — свобода мнения и высказывания! Она, родимая! Как же мы об этом не подумали, прежде чем упрекать авторов в людоедской морали? И правда — нет цензуре, снимаем на свои деньги что хотим. Разве не за это мы выходили в августе 91-го к Белому дому? Сомневаюсь, конечно, что именно так рассуждают авторы «Непрощенного» — они вовсе никак, судя по всему, не рассуждают, но если спросить — думаю, ответят примерно так. Скажешь им, что свобода — это в первую очередь ответственность — ржать будут совершенно искренно.

Ответственность художника перед обществом — тема не модная. Цензура до такой степени стреножила творцов, что попробуй сказать про ответственность — тут же получишь упрек в попытке цензурировать творчество. «Самая оклеветанная из сегодняшних ценностей — это, несомненно, свобода… В течение ста последних лет общество торгашей нашло для свободы исключительное и одностороннее применение, считая ее скорее правом, чем долгом, и не боясь как можно чаще превращать принцип свободы в орудие угнетения», — писал Альбер Камю.

В тоталитарном обществе понятия свободы творчества обычно понимается как стремление к независимости от государственного давления. Поэтому понятие долга свободы и ее ответственности отходит на второй план, а то и вовсе исчезает. «Я буду делать то, что считаю нужным, и никто не имеет права мне указывать», — убежден недальновидный и недалекий художник. И дело даже не в том, что он, этот «художник», как-то особенно аморален и попросту глуп (хотя и такое не редкость). Беда в том, что он элементарно не обучен тому, что такое хорошо и что такое плохо. Так сложилось, что ему уже некому все это объяснить. Он не знает значений слов — с этого все и начинается. Он не понимает разницы между свободой и отвязностью.

Но, как говорил Максим Подберезовиков в фильме «Берегись автомобиля!», — «Товарищи судьи, он, конечно, виноват, но он… не виноват!» Давайте вспомним: а разве кому-то приходили в голову сомнения в правоте Калоева, когда он зарезал швейцарского авиадиспетчера? Ну да, суд его приговорил, все вроде по делу, по справедливости, но ведь когда он вышел — его повсюду встречали как героя. Мне, например, не довелось нигде читать или смотреть про него хоть что-то, где Калоев был назван однозначно убийцей. Искореженная общественная мораль приписала ему все качества героя-мстителя и вознесла на верхушку общественного одобрения. Надо ли удивляться, что благодатная почва для такого фильма, как «Непрощенный», подготовлена заранее и очень тщательно?

Казалось бы, все это не имеет отношения к коммерческому кино, задача которого — развлекать, вытряхивая деньги из кошельков зрителей. На самом же деле наоборот — авторский кинематограф рассчитан на узкий круг подготовленных людей. А теперь представьте себе, сколько людей, живущих в и без того агрессивной российской среде, вышли из кино после «Непрощенного», утвердившись в правильности максимы «Правда — в силе»? Нет, конечно же, никто не думает, что все эти люди вышли из кинозала с намерением убивать обидчиков, но есть ведь такое понятие, как отложенный вред. Назовем его еще накопительным.

Юрий Лотман считал искусство языком, одним из средств коммуникации. Авторское кино говорит со зрителем языком образным, непростым. Массовый кинематограф не выбирает средств и разговаривает со своей аудиторией максимально доступным, порой — примитивным языком, доходчивым, и огромное количество неискушенных зрителей воспринимают сказанное как руководство к действию. Не надо забывать, что авторитет людей, вершащих искусство (или то, что они сами и их аудитория считают искусством), по-прежнему огромен. Если мегапопулярный в народе Нагиев на экране убивает, а его считают героем, — значит, он не тварь дрожащая, а право имеет. Как Раскольников. Хорошо еще, что Раскольников не видел фильмов Андреасяна — одной старушкой не обошлось бы.

РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI

Скачайте приложение RFI и следите за международными новостями

Поделиться :
Страница не найдена

Запрошенный вами контент более не доступен или не существует.