Кинособытие: Тени в раю режиссера Кешиша

Французский режиссер Абделлатиф Кешиш постепенно обретает славу одного из самых известных «неголливудцев». В Москве выходит его фильм «Мектуб, моя любовь. Песнь первая».

Кадр из фильма «Мектуб, моя любовь. Песнь первая» DR

Для тех, кто знаком с творчеством Кешиша, ничего удивительного в том, что фильм длится больше трех часов сорока минут, при этом кажется легким и совершенно не растянутым. Гораздо более короткий — но тоже длинный — «Титаник» смотреть в свои годы было тяжелее.

Эпиграф звучит примерно так: «Свет к свету. Ведет Аллах к своему свету достойных». И хотя в картине вообще нет религиозных проблем и мотивов, а есть только мальчики, девочки, пляж, поцелуйчики с давними знакомыми и случайными встречными, арабские рестораны, пальмы, море, ревность и вроде бы необязательные разговоры, эпиграф на редкость уместен. Потому что это фильм о времени, когда никто и помыслить не мог, что в одной только Франции произойдут теракты в Париже и Ницце. А еще до этого иностранцев расстреляют в тунисском отеле. Путь к свету понимался именно как путь к свету. Один из моих коллег написал, что это фильм об утраченном рае. А в главном герое, который бросил учиться медицине, начал писать сценарии, которые (пока безуспешно) отсылает парижским продюсерам, а заодно увлекается артистической фотографией, мечтая о съемках обнаженной натуры, следует видеть самого молодого Кешиша — то, как он начинал свой путь. Возможно, это действительно так.

Действие происходит в 1994 году на юге Франции в арабском квартале, в среде выходцев из Туниса, которые содержат большой ресторан. И вот интересный факт. Посмотрев фильм по отдельности с моей дочерью, которая тоже кинокритик, мы заспорили, кто из героев фильма арабы из Туниса, а кто — французы.

В этом, мне кажется, ключ к фильму. Выходцы из Туниса действительно не отличаются в 1994 году от французов. Особенно женщины — манерой одеваться, в том числе носить миниюбки, любовью к вызывающе яркой косметике, блузкам, которые скорее открывают, нежели скрывают их прелести. Какие там хиджабы! Все юбки вызывающе коротки. Арабская весна! Сексуальная тунисская революция.

Царит атмосфера изумительной демократии, любвеобильности и раскованности. Я уже сказал про поцелуйчики, но добавлю, что это не случайное явление. Это местная традиция. Если пара встречает другую дружескую пару, а с нею некие незнакомцы, все со всеми плотно обнимаются и целуются — пусть и в щеки. Не формально по-европейски, а по-настоящему, от души. Все, включая всех женщин, курят (!!!) и любят откровенные танцы — при этом музыка всегда только арабская.

При этом самые молодые девушки между пляжем и вечерней дискотекой успевают выполнить поручение отца. Все же у женщины в арабских селениях, при всех послаблениях, есть обязанности. В семье, кроме ресторана, еще и большая козья-овечья ферма, фабрика по производству сыра, надо из сосок покормить самых маленьких ягнят.

А две француженки, прибывшие отдыхать на здешний пляж (у одной из них — русские корни), настолько доверяют арабам и рассчитывают на их совестливость, сразу начиная считать их своими парнями, что, по современным меркам, диву даешься. Сегодняшний стереотип поведения европеек: не доверять парням с Востока, поскольку им лишь одного надо.

У Кешиша некоторым парням тоже надо лишь этого. Одна из двух девушек, более наивная (не та, у которой русские предки) искренне расстраивается, узнав, что араб, которого она успела полюбить (и заодно пообещавший ей горы золотые) — враль и бабник.

В любом случае, тип поведения арабов в «Мектубе» Кешиша ничем не отличается от типа поведения французов, и еще неизвестно, кто на кого сильнее влияет. И это не просто фиксация нравов времени, это принципиальный подход к взаимоотношению двух наций самого Кешиша. Его первой известной поразившей фестивали картиной стала «Кус-кус и барабулька» — трагикомедия об арабской семье, взявшей кредит, чтобы открыть фирменный ресторан национальной кухни.

Меня пригласили тогда на парижскую пресс-конференцию Кешиша. И больше всего поразило то, что в какой-то момент он всерьез разозлился. Как вы думаете, почему? Потому что ему постоянно задавали вопросы как арабу, работающему во Франции. Трудно ли ему было пробиться во французскую киноиндустрию? Ходит ли на его фильмы французская публика? Насколько вообще сложнее арабам, по сравнению с французами, затеять какой-либо бизнес во Франции?

В конце концов он не выдержал и жестко сказал: «Я не арабский, я — французский режиссер». Режиссер, который снимает не только про жизнь арабов во Франции. Снимает на любые темы — про проблемы страны как таковые. Не будет ошибкой заявить, что одна из главных тем Кешиша «Легко ли быть молодым?». Независимо от того, какой у тебя цвет кожи.

Европеец Кешиш и в том смысле, что для него не существует понятия табу. Режиссеры из мусульманских стран безусловно придерживаются строгих рамок. Почти все прочие режиссеры — тоже. Собственно, это и именуется самоцензурой. Кешиш не ставит перед собой никаких самоограничений — и это, повторим, особенно странно, учитывая его происхождение. Подобных режиссеров в мире не найдется и десятка: Ларс фон Триер, отчасти Франсуа Озон, Катрин Брейя, Ульрих Зайдль, некоторые представители Юго-Восточной Азии. Причем Кешиш даст большинству из них сто очков вперед.

Фильм «Жизнь Адель», принесший ему Золотую пальмовую ветвь Каннского фестиваля, переполнен лесбийскими сценами (при этом излишне добавлять, что это серьезное кино о взрослении талантливой девушки). Новый фильм «Мактуб» открывается столь же откровенной сценой, но гетеросексуальной. Главный герой случайно подсматривает за подробностями секса двоюродного брата и одной из местных девушек. Вообще-то у нее есть жених, который сейчас отбывает воинскую повинность, но она себя не стесняет. Так, слегка страхуется, оглядываясь по сторонам, когда выпускает любовника за порог.

Потом мы начнем догадываться, что главный герой — начинающий сценарист и фотограф — сам влюблен в эту предельно раскованную девушку с округлыми восточными формами. Но, может, это лишь наша догадка. Ведь главный герой — единственный персонаж, который почти не действует, хотя говорит столь же много, как все. Он этакий внутренний наблюдатель. Его интересуют подробности жизни как таковой — людей, животных. Не зря одна их ударных сцен: как он снимает роды овец. Это стремление наблюдать жизнь и изучать ее — нелишний аргумент в пользу того, чтобы считать фильм если не полностью, то хотя бы отчасти автобиографическим. Фильм Кешиша о том, как он стал режиссером Кешишем.

Мы в «Мектубе» (а Мектуб в исламе — это предопределение, направляющее судьбы людей) тоже своего рода внутренние независимые наблюдатели. Мы наблюдаем за жизнью, когда еще не было перевернутых судов, на которых обреченные беженцы пытались добраться из Африки на Кос или в Сицилию. Когда жизнь была совсем другой: более богатой, раскованной, слегка распущенной, свободной. Когда выходцы из исламских стран, приехавшие во Францию, становились французами. А если и навязывали французам свои нравы, то такие (нравы веселья и добросердечия), что их можно было с удовольствием принять.

Самая расхожая фраза в «Мектубе»: давайте веселиться. Дождемся ли когда-либо вновь подобных времен?