Перейти к основному контенту

Зачем хештегу столько имен?

Поговорим о словах, которые и не слова вовсе, — о знаках препинания и их именах. Препинание — как будто нарочно придумано это слово, у которого нет именительного падежа, а только родительный — в словосочетании «знаки препинания».

«И почему хештег не диез, а октаторп не восьмиугольник и не Октопус Осьминогович».
«И почему хештег не диез, а октаторп не восьмиугольник и не Октопус Осьминогович». Mladen ANTONOV / AFP
Реклама

08:27

Слова с Гасаном Гусейновым — Зачем хештегу столько имен?

Гасан Гусейнов

Сколько же их, этих знаков препинания! Раньше, говорят, было проще. Во-первых, когда-то их не было вовсе. И слово «точка», или period по-англо-гречески-то, придумали, чтобы завершать законченное предложение, которое можно было понять, только снова пробежав глазами от конца в начало. Отсюда и буквальное значение слова «точка» — обход: дочитал до конца, вернулся к началу, понял. Только тогда и можно ее поставить, точку эту. Весомый такой знак. А если не совсем законченная мысль, важная дополнительная ее часть в перечислении нуждается, ставь точку с запятой. А вот самой запятой раньше называлось совсем зависимое от главного предложеньице, иногда в одно слово длиной, которое примыкает к главному, но не сливается с ним. А потом уже значок, крючок этот, назовут «запятой» — «коммой».

А запятых-то в незапамятные времена было куда больше, чем теперь. Ну, некоторые из этих пришлецов прошлых времен и сейчас остались. В русском языке это д’Артаньяны — апострофы. Вообще-то он по-гречески апОстроф, мы это слово ударяем по греческому родительному падежу «апострОфу». Так вот сейчас эта над-буквенная, а не под-буквенная запятая чувствует себя в нашем языке неважно. Началось это давно, и хотя сейчас все трудящиеся могут насладиться тонкостями употребления и этого, и десятков других знаков препинания сполна, не очень-то похоже, чтобы кто-то нервничал.

Квалифицированные читатели жалуются, что некоторые вовсе перестали пользоваться точками, а уж запятые расставляют прямо по шутке Чехова, не для уточнения смысла путем соблюдения правил, а для пущей важности — «как пуговицы на мундире гоголевского городничего». Тут больше всего не везет запятым и тире с дефисом. Корректоры вымерли, автоматический проверщик пропускает ошибки мимо глаз. Желающему технически грамотно, в духе многовековой традиции, выкладывать на книжную страницу текст остается по старинке штудировать Розенталя, Мильчина и Гиленсона — трех богатырей русской корректуры, литературной и технической редактуры.

А для этого знать всякие иноземные слова. Надо сказать, что традицию эту лучше всех и сегодня соблюдают, как ни удивительно, не одичавшие гуманитарии, а варвары-технари, повадками напоминающие древних правщиков, притащивших с для местных церковнославянских нужд из своей Византии нежные имена диакритических знаков, например, дасию — для густого придыхания, псили — для придыхания тонкого.

Вы посмотрите хотя бы на «решетку». Не на ту, которую нам сулит безумный султан, а на хештег, намберсайн, как зовут его англосаксы, или диез, как хотели бы называть его местные пижоны, но не выходит, потому что наклон у диеза в другую сторону. Этот столь популярный знак имеет такое множество имен, что, хотя он в нынешнем виде и функции в ходу всего лет пятьдесят, богат именами, как Юпитер — эпитетами. От уже названной «решетки» до римского знака фунта libra pondo, от «хекса», с помощью которого знатные электронщики сингапурцы нумеруют этажи своей вертикальной сверхдержавы, до «октоторпа», придуманного инженером компании «Белл», от «крестиков-ноликов» до «гребешка».

Говорят, инженер телефонной компании «Белл» по фамилии Макферсон в конце 1960-х построил имя для хештега из греческой «восьмерки» и фамилии Джеймса Торпа — первого индейца, ставшего чемпионом по американскому футболу. Правда, теперь это древнее, по понятиям нашего времени, имя, кажется, употребляется редко. Но кто ж его знает, оно может и вернуться. От Покровского бульвара в Москве вниз, к Подколокольному и Подкопаевскому, идут два параллельных переулка. В советское время они назывались Большим и Малым Вузовскими. А до революции назывались Большим и Малым Трехсвятительскими. Боговдохновенное студенчество и примкнувшая к нему профессура называет эти переулки сегодня Большой Трехсвят и Малый Трехсвят. А Подкопаевский? Я вот еще помню вредную старушенцию в исторической библиотеке, которая называла его Никольским — по старому названию, а Подколокольный называла Подкопаевским. Судя по москвоведческой литературе, так оно и было на самом деле. Почему в советское время этот самый Подкопаевский не переименовали, например, в Перекопскую улицу — в память о взятии Перекопа, не понимаю. Хитровку же вот переименовали в еще одного Максима Горького. Может, решили оставить в честь мистического революционера товарища Подкопаева?

Но я отвлекся от наших хештегов и октоторпов. Многоименность знака — вещь хорошая, древняя. Не все понимают, зачем она нужна. Тот же апостроф. Эта запятая над словом означает «отворот» и обозначает отпавшую последнюю гласную перед следующим словом, начинающимся с гласной же, как в имени нашего д’Артаньяна. А в том случае, когда этот же знак ставится над гласной, он у греков назывался «пневмой», придыханием по-нашему. Все пневматическое отсюда возникло, друзья мои. Но есть у этой закорючки и третье имя. Имеется в греческом языке такое явление — «красис» называется, или смешение рядом стоящих гласных — последней одного и первой другого слова. К слову сказать, у греков сегодняшних от этого слова произошло имя для вина (они же его в древности с водой смешивали), а у нас это — чисто орфографическое понятие. Так вот, чтобы показать на письме, что перед нами — это самое смешение, нужно поставить знак придыхания после согласной, но всякий грамотный грек понимал, что в таком случае как бы в нарушение правил поставленное придыхание полагается переименовать в корониду — в честь Корониды, матери бога врачевания Асклепия. В этом последнем имени апострофа и таится, мне кажется, разгадка всего нашего сюжета. Коронида, родив Аполлону сына, увлеклась юношей Исхием и сбежала с ним, но была настигнута мстительной сестрой Аполлона — Артемидой, которая выпустила в обидчицу столько стрел, сколько смогла. Все эти стрелы, попадавшие в бедняжку Корониду, напоминают нам, как важно пересчитывать все новые и новые знаки препинания, астериски и секстили, амперсанды и циркумфлексы, тильды и собачки. Пусть они летят, пусть они и попадут когда-нибудь в нежное тело мамаши Эскулапа. До тех пор, пока вы пестуете это свое, на первый взгляд, напрасное знание, вас не оставит и здравомыслие. Главное — помнить, где апостроф у нас зовется пневмой, а где его надо называть коронидой! И почему хештег не диез, а октаторп не восьмиугольник и не Октопус Осьминогович.

Ладно, пора уже нам всем передохнуть.

Но ведь остается вопрос: почему их стало так много? И почему приходится гадать при знакомстве с новым знаком.
— Здравствуйте, я — Зина.
— А я — Кеша. А полное имя ваше — Зинаида?
— Полное имя — Мнемозина. А вы, наверное, Иннокентий?
— А я — Кадм!

Так что спокойствие: народ не одичал, лишь слух притупился, зато глаза вылупились, научились играть со знаками препинания в смайлики, и рисовать там, где раньше только писали. На очереди нос: еще чуть-чуть, и сеть научится испускать запахи — пригодится опыт поездок в электричках и кузовах грузовиков под брезентом. Точка с запятой, закрывающая круглая скобка, закрывающая круглая скобка, закрывающая круглая скобка. И — не ныть!

РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI

Скачайте приложение RFI и следите за международными новостями

Поделиться :
Страница не найдена

Запрошенный вами контент более не доступен или не существует.