Перейти к основному контенту

Наш дом — тюрьма

Думала-думала наша Дума и придумала. Как всегда — свежо, остроумно, небанально. Устами депутата Антона Белякова законотворцы проговорили необходимость запретить популяризацию криминальных ценностей.

«Укоренившаяся на уровне генов несвобода диктует языку свои правила. На каждом шагу нам дают понять, что наш дом — тюрьма».
«Укоренившаяся на уровне генов несвобода диктует языку свои правила. На каждом шагу нам дают понять, что наш дом — тюрьма». REUTERS/Maxim Shemetov
Реклама

08:13

Наш дом — тюрьма

Екатерина Барабаш

«Запрещается в СМИ, а также в информационно-телекоммуникационных сетях пропаганда криминальной субкультуры, которая выражается в распространении информации о социокультурных ценностях преступного мира», — вот так звучит основной посыл этого законопроекта. По его словам, популяризация преступного образа жизни несет «не меньшую опасность, чем пропаганда суицида, наркотиков, экстремизма как негативных и общественно опасных явлений». При этом, отмечает депутат, сама криминальная субкультура напрямую связана с экстремизмом, рэкетом и другими нарушениями законности и правопорядка.

Вот так иногда задумаешься: а они точно такие же, как мы? Мы точно живем с ними в одной стране, ходим по одним и тем же улицам, слышим одну и ту же речь? Ладно про «ходим по одним и тем же улицам» будем считать шуткой — они не ходят по улицам, они ездят с мигалками по встречной. Потому что если бы они дышали с нами одним воздухом, читали тот же интернет, смотрели бы тот же телевизор и слушали бы то же радио, если бы их дети ездили в те же школы, что и наши, в тех же автобусах, победа криминальной эстетики в России для них была бы так же очевидна.

В 90-е годы спайка бизнеса с криминалом произошла так стремительно и так массово, что носитель языка и охнуть не успел. Феня ворвалась в его жизнь по-хозяйски, открыв дверь ногой и ведя за собой шансон. Оба расположились настолько комфортно, что многие теперь даже не знают, что говорят на фене. Как мольеровский Журден не знал, что говорит прозой. Но тогда, в 90-е, по-другому и быть не могло — бизнес получал деньги от криминальных структур напрямую, не говоря уж о том, что подавляющее большинство тогдашних предпринимателей просто вышли из самых недр преступного мира. А учитывая, что в 90-е в России резко возросло количество судимых — как уверяет статистика, за десятилетие 90-х через разного рода исправительные учреждения прошло более 10 миллионов человек, — процесс закономерный. Цифра-то устрашающая. Что ж удивляться, что сначала бизнес, потом — и политика заговорили на фене, а репертуар Радио «Шансон» стал нестись из любой торговой точки, из любого ресторана и из магнитолы любого такси. Разумеется, слушатели Радио «Шансон» в словосочетании «тюремная романтика» выделяют только второе слово, не особо заморачиваясь его природой.

Победа тюремно-криминальной лексики окончательно закрепилась в России 24 сентября 1999 года, когда Владимир Путин, тогда премьер-министр, заявил на пресс-конференции: «Мы будем преследовать террористов везде. В аэропорту — в аэропорту. Значит, вы уж меня извините, в туалете поймаем, мы в сортире их замочим, в конце концов». Выражение широко разошлось, стало мемом, и больше Путин не то что не стеснялся к месту и не к месту употреблять подобную терминологию, но принялся козырять ею, увидев, что паства приветствует.

Кстати, если уж зашла об этом речь, то отметим забавный факт: начальник страны активно использует блатную лексику, но во многих случаях делает это неграмотно. «Мочить в сортире» имеет совершенно определенное значение — «окунуть опущенного зека в унитаз». Путин же использовал его в значении «убить, ликвидировать». Или, скажем, он как-то употребил выражение «шило в стенку», имея в виду свой возможный уход из политики. Неправда ваша, Владимир Владимирович. «Шило в стенку» — это лексика спецслужб. «Шило в стенку» означает «закрыть дело». Когда дело закрывали и отправляли в архив, его сшивали суровыми нитками, предварительно проткнув в папке дырки. Странно, что президент не знает жаргона собственной конторы. Вспомним заодно такие его выражения, как «двушечка», «скощуха», «мазурик», «зачистить проблемы», «утереть кровавые сопли» и многие другие, чтобы поаплодировать смелости депутата Белякова, бросившего своим законопроектом вызов самому президенту.

Блатная и тюремная лексика органично вошли в нашу речь, прикинувшись обыденной. «Прекратите базар!» — говорит интеллигентная учительница детишкам, не зная, что выражение это совсем свежее в обиходной лексике, только-только из блатняка пришло. Такие обычно-привычные «амба», «брать на понт», «грохнуть», «фуфло», «тащиться», «перетереть», «беспредел», «опустить», «разборка» — все это ничтоже сумняшеся приняли мы в язык с распростертыми объятиями. А как быстро прижилось словечко «кошмарить», которое ввел в оборот Дмитрий Медведев в бытность свою на президентском троне! Словечко с пылу с жару из блатного мира, означает «создавать невыносимые условия для функционирования».

Укоренившаяся на уровне генов несвобода диктует языку свои правила. На каждом шагу нам дают понять, что наш дом — тюрьма. Тюрьма диктует свои правила воле, естественным образом осуществляя стирание границ между волей и неволей. «Здравствуйте. Заходите, присаживайтесь» — это отвратительное «присаживайтесь» вместо нормального «садитесь» теперь уже навеки. Страна, проявившая такую недюжинную, завидно неразрывную спайку политики и криминала, элиты и криминала, телевидения и криминала, жизни и криминала, не может позволить себе говорить «садитесь». От греха подальше.

А недавно появившаяся и тоже, вероятно, уже навсегда укоренившаяся манера отгораживаться от живых людей неживым их наречением во множественном числе: «проходим быстренько, не задерживаемся!», «проезд оплачиваем!», «билетики показываем!» — это ведь тоже оттуда, из мест, где нет людей, а есть организованное безликое скопление элементов, к которым «западло» даже обращаться хоть как-то. Быдло и есть быдло. Выйдет с зоны — все равно быдлом останется. Поэтому нас обычно ни о чем не просят — нам запрещают, причем в категорично-императивной форме: «Машины не ставить!», «За ограждения не заходить!», «Не курить!», «По газонам не ходить!» Слово «пожалуйста» — только для личного общения. Каждый в отдельности еще куда ни шло, а все вместе мы никакого «пожалуйста» не заслуживаем. Мы — сборище нулей.

А вот, например, аннотация российского сериала «Зона»: «Этот фильм впервые в кинематографе раскрывает шокирующую и одновременно притягательную жестокую сущность зоны. Как говорится, запретный плод сладок. Так и зрителю хочется своими глазами увидеть жестокую сущность жизни заключенных, порядков зоны, ее чудовищной иерархии, скрытых преступлений, изощренную культуру вымученного и страшного фольклора». Депутатов не смущает количество криминальных сериалов на отечественном телевидении? А если смущает — то, может, начать с них? Или пороху не хватит бодаться с могущественной империей?

А вы знаете, что в центре Москвы есть ресторан, в котором воссоздана дивная атмосфера тюрьмы (не буду упоминать его название)? Вас тут радушно встретят колючей проволокой, фотографиями лагерей, инструкциями для вохров, а в меню предложат блюда, носящие такие названия, как «По фене», «Стукачок», «Мечта вертухая», «Беломорканал», «Гоп-стоп», «Владимирский централ». Как говорится в рекламе, это заведение для тех, кто «тяготеет к колоритной тюремной романтике». На главной странице официального сайта — руки в наручниках. Москва, XXI век.

Как бороться с популяризацией криминальных ценностей в стране, построенной на коррупции? Как запретить СМИ рассказывать о социокультурных прелестях криминального мира, если федеральные каналы соревнуются между собой в нагнетании ненависти? Какие запреты могут сработать, если представитель России в Совбезе ООН кричит коллеге: «Посмотри на меня, глаза-то не отводи, что ты глаза отводишь?!»
Не вяжется одно с другим, совсем не вяжется. Мы живем в центре криминальной стилистики, она давно адаптировалась в нашу повседневность, и система запретов — одна из неотъемлемых частей этой стилистики.

РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI

Скачайте приложение RFI и следите за международными новостями

Поделиться :
Страница не найдена

Запрошенный вами контент более не доступен или не существует.