Лев Карахан о «Каннских хрониках»: мы пытались понять роль фестиваля в развитии культуры

В Каннах, где продолжается 70-й Каннский фестиваль, в российском павильоне состоялась презентация книги под названием «Каннские хроники». У книги три автора — известные российские кинокритики, историки кино: Андрей Плахов, Лев Карахан и Даниил Дондурей. К сожалению, Даниил Борисович Дондурей, почти четверть века возглавлявший журнал «Искусство кино», скончался в этом году, за неделю до Каннского кинофестиваля. 

Лев Карахан, Андрей Плахов и Евгений Гусятинский в российском павильоне Каннского фестиваля 2017 г RFI/ Inga Dombrovskaya / RFI

Книга «Каннские хроники» — довольно необычный проект. В чем заключается его необычность, объясняет Лев Карахан.

Лев Карахан: Эта книга состоит из двух частей. Основная часть — наши диалоги, триалоги или беседы с участием других, примкнувших к нам критиков, Нины Зархи и Евгения Гусятинского, разговоры о Каннском фестивале, которые проходили каждый раз после его завершения и публиковались в журнале «Искусство кино». Вторая часть — статьи, в которых делается попытка рассматривать Каннский фестиваль в контексте развития не только кинематографа, но и культуры в целом. Здесь у нас просто несколько разные позиции, как это было и в диалогах, но мне кажется, что в этом и есть главный интерес этой книги: конфликты, связанные с пониманием культурной ситуации, но не переходящие в серьезные личные противоречия. Все равно мы оставались людьми, которые могут друг с другом разговаривать, что крайне важно.

RFI: А какие-то конкретные фильмы вы называете? Какие фильмы вызывали у вас бурные споры?

Это прежде всего фильмы, которые по-разному понимаются в зависимости от тех представлений, которые у каждого из нас в течение жизни сложились. Самые главные споры были связаны с такими фильмами, как «Древо жизни» Терренса Малика, «Меланхолия» Ларса фон Триера, которые пришлись на этот период. Очень много мы спорили по поводу фильмов Ханеке «Белая лента» и «Любовь» — конечно, это основные точки соприкосновения, которые вызывали бурные споры и основной интерес для всех нас, участников этих дискуссий.

А какие-то вещи, касающиеся Каннского фестиваля, может быть, какие-то личные ваши воспоминания там есть?

Конечно, разные впечатления, связанные с самим ходом Каннского фестиваля всегда обсуждались. Я помню, мы очень бурно обсуждали, когда был 60-й юбилей, когда были сделаны замечательные миниатюры всеми великими режиссерами нашего времени, и этот сборник, который был спродюсирован Жилем Жакобом, мы, конечно, обсуждали особым образом, у всех были любимые новеллы. Это тоже говорило о том, кто из нас как понимает кинематограф, кто что любит в кинематографе — это для всех нас было очень важно.

После десяти лет подобных разговоров, удалось ли вам найти консенсус по поводу ответа на сакраментальный вопрос: для чего существует искусство, для чего существует кино? Мы находимся во Франции и здесь главенствует такое философское представление, согласно которому кино существует для того, чтобы описывать нашу жизнь, рассказывать о том, как мы живем и почему мы так живем. А есть мнение, что кино — все же высокое искусство, не всегда понятное каждому зрителю. Вместе с тем кино — также индустрия. Нашли ли вы для себя, все трое, какой-то компромиссный ответ на данный вопрос?

Нет, я думаю, что книга никаких окончательных ответов не дает, у нее открытый финал. Однако каждый из нас наверняка пришел к каким-то итоговым выводам для себя. В этих статьях, которые мы написали в развитие наших разговоров, конечно, дается для нас самих ответ на вопрос о том, каким образом следует воспринимать сегодня кинематограф. Не хочу давать спойлеров, надеюсь, что ее все-таки прочитают и читатели поймут, в чем мы сходимся и в чем мы расходимся в понимании ситуации в сегодняшнем кинематографе.