Страничка Skype в интернете еще показывает три пропущенных звонка от Гаги-33. Он наверняка хотел рассказать об открытии 31 января своей очередной выставки в Санкт-Петербурге. Но полученное вчера SMS навсегда перечеркнуло всякую возможность перезвонить ему. В сообщении говорилось о кончине 2 февраля художника, известного в культурной среде самых разных стран как Гага. Два месяца назад, 2 декабря, Георгию Васильевичу Ковенчуку исполнился 81 год. Он больше никогда не приедет в Париж, где у него осталось много друзей. В передаче звучат отрывки из беседы с Георгием Васильевичем Ковенчуком, которая вышла в эфир RFI в декабре 2003.
Художника похоронят 6 февраля в 12:00 на Смоленском кладбище Санкт-Петербурга.
В почтовый ящик стекаются мейлы общих знакомых и совершенно незнакомых людей. Кто-то назвал его «нашим Пикассо». Картины Георгия Васильевича отличал особенно лаконичный художественный стиль. Это наследие его давнишней плакатной специализации, а также опыта книжного оформления.
Подобные Гаге люди – настоящее благословение для России. Встречаясь с ним, мало знакомые с Россией французы понимали сразу, что такое российская интеллигенция – активная, радушная, щедрая. Гага обладал удивительной способностью находить и знакомить между собой самых интересных, незаурядных творческих людей. Так было и в Париже, где Монмартр был для него чуть ли не каждое лето местом активного отдыха. Особенно удивляла друзей-картезианцев способность Гаги видеть во всем добрый знак. В его видении жизнь представлялась как череда чудесных совпадений.
Влюбленный в Париж Гага рисовал монмартровские лестницы, террасы кафе, узкие городские улочки. Впрок шло все – скатерти в ресторанах, ракушки от устриц и кем-то выброшенные на мостовую оконные рамы со стеклами. Особенно он любил Мулен Руж.
Каждый день Георгия Васильевича был посвящен искреннему и наивному служению гармонии. Он как будто нес через ежедневную рутину эстафету своего знаменитого деда, художника-футуриста Николая Кульбина. Это культурное наследие было для него предметом особенной гордости. Несмотря на то, что в сталинские годы родство с одним из основателей русского авангарда создавало ему много трудностей.
Георгий Ковенчук был не только связующим звеном между Францией и Россией, ему удалось создать между ними своего рода виртуальный культурный мост. Гага постоянно связывал людей разных стран и континентов. Как будто «закручивал» творческий вихрь, втягивая туда массу людей – тех, кто брался хранить у себя его картины, кто пытался их продавать, кто перевозил их из Франции в США, или из Пекина в Париж. Кто-то организовывал этому художнику-бессребренику выставки, писал о нем книги, издавал альбомы.
Так однажды Гага позвонил мне и сообщил как всегда бесповоротно:«Завтра в Париж приезжает делегация японцев встретиться со мной, там выходит про меня книга. А я приехать не смог, можешь их принять?» Так у меня дома появилась группа из полдюжины вежливых японцев – переводчиков, журналистов. Общались по-русски, по-французски и по-английски. Разговор шел о Гаге. Молчал только знаменитый японский фотограф, весь вечер вплотную интересовавшийся преимущественно огроменной бутылкой водки. В конце вечера фотограф вдруг обмяк и на чистейшем русском, без акцента сказал: «Ох, ноет-болит моя душа!» Гага мне объяснил потом, что фотограф успешно приобщился к местным обрядам на Сахалине. Сегодня душа болит у многих друзей неповторимого Гаги – в разных концах мира.
В память о нем в конце передачи звучит романс в исполнении легендарного Володи Полякова.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться