Небольшая группа русских эмигрантов-киношников, работавших во Франции в 20-е годы, совершила революцию во французском, и, может быть, даже в мировом кино. В этом уверены французские режиссеры Жером Диаман-Берже и Жан-Мари Буле, авторы документального фильма «Альбатрос: устоять против бури». Фильм, снятый по заказу Французской Синематеки рассказывает историю киностудии «Альбатрос», которую основали в парижском предместье Монтрей русские эмигранты. Свое название студия получила после того как ею стал руководить продюсер Александр Каменка, который помог «Альбатросу» устоять против бури, удержаться на плаву.
Премьера фильма состоялась во Французской Синематеке, которой Александр Каменка передал все студийные архивы и права на все фильмы, снятые на этой киностудии.
Как и в эпоху немого кино, во время премьеры этого фильма в зале играл настоящий тапер. Музыку к фильму написала и исполнила пианистка и композитор Беатрис Тирье (Béatrice Thiriet). Фрагменты из музыкального сопровождения к фильму «Альбатрос: устоять против бури» звучат в нашей сегодняшней передаче.
Здание, в котором в 20-е годы работала киностудия «Альбатрос», существуют по сю пору. Это здание со стеклянной крышей, которое фирма Шарля Пате сдала в аренду Иосифу Николаевичу Ермольеву, создателю киностудии. Авторы фильма обнаружили его совершенно случайно. Рассказывает Жером Диаман-Берже (Jérôme Diamant-Berger) .
Ж. Диаман-Берже: Мы совершенно случайно нашли этот павильон со стеклянной крышей, где работала студия «Альбатрос». Мы с Жаном-Мари искали помещение под офис в Монтрёе. Было несколько предложений, и, в их числе, нам показали этот павильон со стеклянной крышей. Нам сказали, что это - первый павильон, построенный Шарлем Пате в 1904 году, и именно здесь в 20-е годы работали русские эмигранты, которые покинули Россию после революции 1917 г., и сняли в этом помещении около 50-ти фильмов. И поскольку мы Жаном-Мари интересуемся историей кинематографа и сами мы режиссеры, нас очень заинтересовала эта история, и мы решили узнать об этом побольше. Мой дедушка был кинорежиссером и тоже снял немало фильмов в эпоху немого кино. Сам я тоже много работал с немыми фильмами, реставрировал и устраивал показы старых картин. Мы можем очень многому научиться у немого кинематографа, хотя фильмы тех лет мы видим очень редко. Это как если бы часть литературы вдруг бесследно исчезла! А тут мы вновь открыли для себя огромный пласт истории и истоков кино...
Вклад русских эмигрантов из «Альбатроса» в развитие тогдашнего кинематографа был огромен. Люди, работавшие в кино в России, когда кино еще только рождалось как искусство, оказались в эмиграции, на незнакомой территории. Они были вынуждены не только быстро осваиваться с новой техникой но и не менее быстро придумывать собственные новшества. По мнению Жана-Мари Буле (Jean-Marie Boulet), соавтора фильма об «Альбатросе», режиссеры, актеры, операторы, декораторы, работавшие на русской киностудии, произвели настоящую революцию в кино.
Ж.-М. Буле: Интересно то, что эти люди, бежавшие от революции, сами произвели свою собственную культурную революцию. Это был мощный вклад во французское кино и, как мы показываем в нашем фильме, прежде всего, это касалось работы декораторов. Мне лично в этой истории было интересно то, что хотя я сам, как мне казалось, хорошо знал историю французского кино, я никогда не слышал о студии «Альбатрос». И когда мы случайно обнаружили эти стены из потрескавшегося кирпича, в которых было снято столько фильмов, абсолютно неизвестных даже для людей, которые, как мы, например, знаем историю кино, нам было бесконечно важно рассказать об этом и современной публике.
В фильме «Альбатрос, устоять против бури» авторы показывают множество архивных материалов, иллюстрирующих работу декораторов и осветителей русской киностудии в Монтрёе. Художники воссоздавали в сравнительно небольшом студийном помещении помпезные декорации из «Тысячи и одной ночи», джунгли с пальмами и озерами, венецианские каналы с гондолами. Особое значение для съемок в закрытом помещении на черно-белую пленку имело, конечно, освещение. Свет – это душа студии. Осветив снова студийное помещение, авторы попыталась вернуть к жизни старую киностудию. Говорит Жером Диаман-Берже.
Ж. Диаман-Берже: Свет - это объект и субъект одновременно. Студия - это живое существо. Все французские киностудии той эпохи, начиная с киностудии, в которой работал Жорж Мельес, и которая находилась в нескольких сотнях метров от этой студии - все они сегодня более не существуют. А более крупные студии - такие как студия «Бийянкур», где сам я снял свой первый фильм, и где были сняты все шедевры французского кино - они были снесены. Но в студиях остается живая душа кино. И, как сказал один мой друг, это не всегда веселая душа, иногда она грустная. В студиях продолжают жить призраки - грустные и веселые. Нам очень повезло - благодаря Французской Синематеке (которая выступила в качестве копродюсера нашего фильма) - мы получили доступ ко всем архивным материалам, касающимся работы «Альбатроса», ко всем фильмам, снятым на этой студии - отреставрированным и нет. Там были фотоснимки, снятые во время съемок, эскизы декораций. У нас была задумка: вновь вдохнуть жизнь в эту студию. Во время съемок нашего фильма мы восстановили освещение, а на стены студии проецировали кадры фильмов, которые там снимались. Таким образом, мы вернули к жизни призраков, которые там дремали все эти годы...
Эти кадры - вновь освещенные стены студии «Альбатрос», на которые проецируются снятые там фильмы, - мы видим в документальной ленте Жерома Диаман-Берже и Жана-Мари Буле «Альбатрос, устоять против бури». Жан-Мари Буле, режиссер и кинооператор, пытался восстановить свет старых софитов, в частности, ртутных ламп, которые «Альбатрос» закупал в Америке.
Ж.-М. Буле: Мы оба режиссеры, но я еще и оператор-постановщик. Мне было важно Восстановить освещение той эпохи. Я обратился за помощью к коллеге-оператору, вместе с которым мы использовали на съемках театральные софиты, которые, как мы считали, более всего походят на осветительные приборы, использовавшиеся в те годы. Тогда существовало множество студийных светильников, мы рассказываем об этом в нашем фильме. Например, ртутные лампы (лампы с парами ртути), - сегодня сохранилась лишь одна такая лампа, она хранится в Синематеке - большинство ламп, да и сами студии, как говорил Жером, не сохранились. Более всего на них походят театральные софиты, которые мы и использовали в нашем фильме, чтобы восстановить освещение, такое, какое использовалось на съемках в студии «Альбатрос» и которое позволило нам создать свето-теневые эффекты в сценах, где мы проецируем на стены отрывки из старых фильмов. Увидеть всё это вновь было очень трогательно! Прием с проекцией мы использовали для иллюстрации интервью. В нашем фильме участвует множество людей-носителей наследия всей этой истории. Это родственники тех, кто работал на этой киностудии, или современные операторы и декораторы, которые в своей работе применяют методы, использовавшиеся тогда. Их свидетельства мы записали в стенах киностудии «Альбатрос», с тем, чтобы они могли проникнуться духом, царящем в этих помещениях. И они им прониклись, что сделало их свидетельства ярче.
В этом - главное послание фильма об «Альбатросе». Передача знания, техники, умения от авторов 20-х годов - современным кинематографистам. Показывая эту преемственность, авторы прослеживают и всю столетнюю историю кино. Жером Диаман-Берже.
Ж. Диаман-Берже: То, что только что сказал Жан-Мари - очень важно. Мы хотели сделать фильм именно о преемственности опыта кино. История кино - очень недавняя история, это новое искусство. И история эта началась как раз за несколько лет до того, как русские эмигранты основали свою студию «Альбатрос». Русские, кстати, были в числе первых кинематографистов мира. Наше пребывание в стенах «Альбатроса« стало для нас предлогом, чтобы рассказать о столетней истории кино. Мы нашли не только внуков тех, кто работал в «Альбатросе», но и, - что не менее интересно - «наследников» ассистентов. Например, в фильме фигурирует декоратор Дидье Наэрт, который был ассистентом Александра Траунера, который, в свою очередь, был ассистентом Лазаря Меерсона. А Лазарь Меерсон был главным декоратором «Альбатроса». У этих людей, как мы говорим в нашем фильме, был совершенно новый подход к созданию декораций. Русские эмигранты привезли с собой новые технические приемы, которые были неизвестны во Франции - в том, что касается декораций, света, спецэффектов. Эти приемы продолжают использоваться и по сей день. Вклад этих людей даже по отношению к сегодняшнему дню, был огромен. Причем помимо техники киносъемок это касалось и актерской игры. Отсматривая фильмы «Альбатроса», мы открыли для себя удивительного актера, настоящую «звезду» немой эпохи - Ивана Мозжухина, который, кстати, уже был звездой в России, а затем и во Франции. Игра Мозжухина была абсолютно современна. В нашем фильме о нем говорит известный французский актер Орельен Рекуэн, который сам снимался у русских режиссеров. Анализируя игру Ивана Мозжухина, он говорит о нем как об актере, который с одной стороны находился под влиянием системы Станиславского, а с другой - он играл скорее как современный американский актер, скажем так.
К сожалению, с появлением звукового кино карьера Ивана Мозжухина, не говорившего по-французски, оборвалась. Иван Мозжухин, которого считал своим отцом писатель Ромен Гари, умер в бедности.
На русской киностудии «Альбатрос» было снято около 50-ти немых фильмов плюс десяток лент, захвативших самое начало звуковой эпохи. Отсматривая все эти фильмы авторы документальной ленты об «Альбатросе» увидели в них кусочки личных историй русских эмигрантов, работавших во Франции в 20-е годы. Фильм «Альбатрос»: устоять против бури» рассказывает и эти истории.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться