Перейти к основному контенту
КОНЧИНА

Скончался актер Лев Круглый

17 ноября во Франции в возрасте 79-ти лет скончался актер Лев Круглый. Он умер около 13:00 по парижскому времени в клинике Lembert парижского пригорода Гаренн-Коломб, после тяжелой продолжительной болезни. Мы публикуем архивное интервью с Л.Б.Круглым, которое он дал RFI по случаю 50-летнего юбилея его первого выхода на сцену.

Лев Круглый в фильме "Впереди - крутой поворот" (1960 г.)
Лев Круглый в фильме "Впереди - крутой поворот" (1960 г.) DR
Реклама

Лев Борисович Круглый с семьей эмигрировал из СССР в 1979 году. Несколько лет работал в Германии на Радио Свобода. В Париже был диктором и редактором Радио Благовест, писал статьи для «Русской Мысли», в 1984 году снялся в фильме французского режиссера Эрика Барбье, выступал со спектаклями и творческими вечерами во многих европейских странах, занимался преподавательской деятельностью.

В России Лев Круглый известен как актер «Современника», «Ленкома» и театра «На Малой Бронной». На протяжении 20 лет работал с Анатолием Эфросом. В фильмографии Льва Круглого такие фильмы советского проката, как 713-й просит посадку, Впереди крутой поворот, Живые и мёртвые.

В 2005 году Л.Б. Круглый в числе десятков других российских деятелей культуры подписал письмо с призывом признать Михаила Ходорковского политзаключенным.

АУДИО
11:37

Лев Круглый о рабте в театре и кино

Никита Сарников

Вот интервью, которое Лев Круглый дал русской редакции RFI около десяти лет назад, когда он был гостем рубрики «Ici Paris». Беседа состоялась накануне творческого вечера Льва Круглого в парижском театре «Аталанта», посвященного 50-летию его первого выхода на сцену. Хотя, как он сам тогда вспоминал, вышел он на сцену гораздо раньше.

Лев Круглый: Дело в том, что этот вечер не вполне точно назван «50 лет выхода на сцену»: на сцену я вышел гораздо раньше, еще мальчишкой. Но сейчас – 50 лет с того времени, как мне впервые заплатили за то, что я вышел на сцену. Я был студент, я учился в Малом Театре, и было такое правило: со второго курса начать занимать студентов в массовых сценах. Вот, впервые, в массовой сцене в спектакле «Иван Грозный» я и вышел на сцену. Ну, для меня эта дата давнишняя, 50 лет, она, скорее, связана с тем, что я впервые вышел на сцену и мне заплатили за это деньги, тогда маленькие-маленькие, но, все-таки, деньги. А, благодаря тому, что я стал учиться в Малом Театре, мне эта дата интересна, потому, что до этого я имел счастье видеть всех «стариков» Художественного Театра. Слово «старики» имело тогда смысл не того, что это старые люди, а это такое почетное звание было: «старики» Художественного Театра. А после этого я стал учиться в Малом Театре и стал видеть на сцене и даже рядом со мной «стариков» Малого Театра. Все это были совершенно неимоверные какие-то фигуры, которые возникли в те времена, теперь уже, наверное, никогда такое искусство не повторится, искусство необычайно сочное, яркое, которое, в какой-то степени, для молодежи может открыться через чтение пьес Островского.

RFI: А почему пьес именно Островского, а не каких-то других драматургов?

Лев Круглый: Ну, наверное, потому, что они все играли - те «старики» - всем им пришлось сыграть в пьесах Островского, особенно, конечно, в Малом Театре. Я думаю, что это язык необычайно богатый, наверное, выражающий какую-то сущность русского народа, если он еще существует, этот народ. Потому что, если о языке судить, то, по-моему, он сильно изменился. Ну, вообще-то, я не теоретик, это я по ощущению говорю. Потому что это мощный, богатый, сочный, вкусный язык, который хочется повторять. Достаточно вспомнить спектакль Станиславского «Горячее сердце» в Художественном Театре, про Станиславского говорили, что он «затеоретизировался» слишком, а вот «Горячее сердце», там такое хулиганство на сцене было, хулиганство во всех смыслах, я имею в виду, конечно, художественное хулиганство, что это спектакль был неимоверный, неимоверный! Приводил в восторг, и публика совершенно неистовствовала. Хотя, я застал этот спектакль, когда он шел много-много лет. Но я счастлив, что все-таки его застал.

RFI: Общение со «стариками», как вы их назвали, великими актерами русского театра (наверное, они принадлежат к русской школе, в первую очередь), наверное, было той почвой, на которой формировалось ваше искусство?

Лев Круглый: Да, я про себя так думаю. Я говорю не о степени, а о качестве, что, слава Богу, во мне соединились обе эти школы, все-таки, разные были школы. Ну, МХАТ, я скажу так, держался, в основном (те, кто видели, например, к сожалению, теперь уже покойного Олега Николаевича Ефремова, он, хотя он и намного моложе тех «стариков», совсем другое время, но Олег «тянул» ту школу Художественного Театра). Это, прежде всего, на сцене – действие, движение, внутреннее, конечно, движение, не обязательно внешнее. А Малый Театр, они всегда больше внимания уделяли словам, что через речь можно передать гораздо больше. И даже Вера Николаевна Пашенная, которая, в свое время, так сложились обстоятельства, актриса Малого Театра, она два или три года работала в Художественном Театре, когда те ездили за границу во время революции, да и полуэмиграция тогда это была. Хотя она там со Станиславским работала, и Станиславский и Немирович приглашали ее к себе в театр, но она всегда нам говорила, когда заходила об этом речь: «Куда? К Алексееву? Никогда!», - говорила она, потому, что там все-таки предпочтение ансамблю отдавалось, а она была актриса такая яркая, что ни в какой ансамбль, наверное, не вписывалась. Она – сама по себе. Так что это словесное искусство и искусство действия мне удалось «зацепить» и оттуда и отсюда. Что из этого получилось, конечно, не мне судить.

RFI: А работа с Эфросом? Наверное, это было следствием того, что вы владели, как вы сказали, этой школой, двумя школами?

Лев Круглый: Да, с Анатолием Васильевичем мне пришлось работать, в общей сложности, 20 лет. Ну, с большими перерывами, то в кино, то на телевидении, то в театре, и по-разному. Могу сказать так. Кто такой Эфрос, без меня всем известно, я скажу только одно, что у него я научился работе над ролью, ну, то есть, ремеслу. Как когда-то, говорят, был такой великий учитель у всех живописцев в Петербурге в академии Чистяков. Вот этот Чистяков всех их научил, «поставил руку» им, как пианисту надо «ставить руку». Вот Анатолий Васильевич научил методу работы над ролью, это главное, что я у него взял. Остальное, участие в его спектаклях, конечно, это всегда было необычайно интересно, ну, опять-таки, это всем все известно.

RFI: А в каких спектаклях вы у Эфроса играли?

Лев Круглый: Много спектаклей, но из всех я, в общем, выделил бы один – спектакль «Три сестры» с очень грустной судьбой. Мы, кажется, его сыграли только тридцать раз, после этого все-таки Фурцевой с ее бандой удалось «закрыть» этот спектакль. Но это особый был для меня спектакль, потому что, как сам Эфрос в своей книжке написал, что я играл не так, как ему хотелось. Я к этому могу прибавить, что я играл не так, как я хотел. А получилась эта роль, я там играл барона Тузенбаха, получилась эта роль, каким-то образом, так, что, помимо воли его, режиссера, и помимо актерской роли, наверное, включились какие-то такие интуитивные силы, в результате все это сложилось вместе, и получился такой образ. Почему, я могу сейчас говорить, если в книжках и в статьях упоминают эту роль до сих пор, спустя, сколько? наверное, 30 лет, больше даже, значит, действительно, эта роль была интересной для публики. И вообще, у меня есть подтверждения тому, что это была очень серьезная работа, за которую мне не стыдно.

КАРЬЕРА В КИНО

RFI: А в каких фильмах вы снимались? Я имею в виду, не только фильмы Эфроса телевизионные, но и другие, где вам пришлось работать?

Лев Круглый: Фильмов было очень много. Телевизионные Эфроса, это когда мы снимали то, что мы сыграли в театре, в основном. На телевидении – работа с режиссером Аллой Григорьевной Кигель, которая теперь живет в Америке. А в обычном кино, ну, что назвать? Был очень смешной опыт первого фильма, в Белоруссии, назывался «Крутой поворот», я играл там шофера. Режиссеру нужен был такой огромный сильный дядя, и он начал его снимать, большого такого артиста. А большой артист запил, кончилось тем, что ему срочно надо было снимать кого-нибудь, и его друг прислал меня. Режиссер был в полном шоке, но отступать было некуда, начал меня снимать. Вот таким образом, я в первом фильме снялся.
Последний фильм, насколько я помню, был в Риге, назывался «Семейная мелодрама». Там главную роль играла Гурченко. Этот фильм, наверное, был последним, потому что я его не видел. И вот только сейчас, спустя двадцать с лишним лет, мне прислали кассету с этим фильмом, и мы смогли посмотреть. А еще в это время был снят телевизионный фильм «Варвары» - это по спектаклю театра на Малой Бронной, где я играл Монахова, но публика, насколько мне известно, этот фильм не увидела, потому что, пока я там был, его не выпускали, этот фильм, знали, что я собираюсь уезжать. Больше того, денег не платили. Когда один артист потребовал, чтобы ему заплатили, ему откровенно сказали: - Вот Круглый уедет, тогда заплатим! Надеюсь, что ему заплатили. А фильм не вышел телевизионный. И на радио была работа, которую тоже закрыли и, наверное, «смыли» ее.

ЭМИГРАЦИЯ

RFI: А здесь, в эмиграции, как сложилась ваша творческая жизнь?

Лев Круглый: Ну, во-первых, я не считаю, что мы – в эмиграции. Это длинный разговор, я только скажу одно: я считаю, что мы – беженцы. Мы бежали. Как сложилась? Ну, благодаря настойчивости моей жены, актрисы Натальи Владимировны Энке-Круглой, мы тут начали тоже играть. Причем, начали играть чуть ли не в первые дни: мы оказались в Вене и сразу там сыграли. У нас было два спектакля с собой: это Достоевский «Кроткая» и Достоевского «Бедные люди». Мы сразу сыграли в Вене эти спектакли. Потом, когда попали в Париж, здесь сыграли. Начали ездить по Европе, по всем университетам, по всяким русским обществам и т.д. Так что мы долго играли, много, довольно, играли. Ну, сейчас, честно говоря, уже тот возраст и не те силы, когда мы много не можем играть, особенно я.

RFI: А какие роли, кроме упомянутой роли Тезенбаха в известном спектакле, о котором вы говорили, вы могли бы еще отметить?

Лев Круглый: Здесь, в беженстве, благодаря настойчивости Натальи Владимировны Энке-Круглой, мы сыграли «Женитьбу» Гоголя. Она – все женские, я – все мужские роли. Я вам скажу, что для меня это был уникальный опыт – сыграть так много ролей одному, «выскакивая» из одной и, тут же, «вскакивая» в другую. А в кино, дело в том, что до сих пор мне говорят, что советское телевидение «крутит» фильмы с моим участием. Во времена Брежнева они были все запрещены. Я скажу так: мне за то, что я сделал, ну-у, не стыдно, я скажу так. Есть замечательные фильмы, например, Калика Михаила, который теперь живет в Израиле, «Человек идет за солнцем», например. Это были замечательные фильмы. И то, что я смог сделать в его работах, в общем, слава Богу, не стыдно. Так скажем. А есть какие-то вещи, которые, хотелось бы, чтобы их не было, но, увы, к сожалению, были. Никуда не денешься. C’est la vie.

RFI: Ну, тогда, если можно, об этих вещах тоже?

Лев Круглый: У каждого актера, наверное, есть такие вещи, когда, например, в кино… Дело в том, что в театре так мало платили, что приходилось сниматься в кино, даже в тех ролях, которые не нравились. Но, слава Богу, никаких вождей советских я не играл, ни в каких этих делах не участвовал, от этого мне «отмываться», слава Богу, не надо. Ну, плохие фильмы, ну, что делать? В плохих снимался.

RFI: Но, все-таки, хороших было больше, я надеюсь?

Лев Круглый: Ну, скажем так: не стыдных.
 

Со Львом Круглым беседовал Никита Сарников.

Лев Борисович Круглый скончался 17 ноября 2010 г. в парижском пригороде Гаренн-Коломб.

Русская редакция РФИ выражает соболезнования семье актера, Наталье Владимировне Энке-Круглой и сыновьям, Никите и Алексею.
 

РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI

Скачайте приложение RFI и следите за международными новостями

Поделиться :
Страница не найдена

Запрошенный вами контент более не доступен или не существует.