Перейти к основному контенту

«Мы сестры Хачатурян»: в Армении пройдет акция в поддержку девушек

6 июля в Ереване состоится марш в поддержку трех сестер Хачатурян, которые признались в убийстве отца. Следственный комитет РФ обвинил девушек в совершении преступления по предварительному сговору. Им грозит до 20 лет лишения свободы. Активисты считают, что девушки, будучи жертвами насилия, совершили акт самообороны и следствие должно пересмотреть обвинение. Психолог Зара Арутюнян в интервью RFI рассказала о том, почему армянская диаспора в России должна высказаться в этом деле и почему важно поднимать тему домашнего насилия в самой Армении.

Ангелина Хачатурян в Басманном суде Москвы, 26 июня 2019
Ангелина Хачатурян в Басманном суде Москвы, 26 июня 2019 Yuri KADOBNOV / AFP
Реклама

RFI: Вы сейчас находитесь в Армении, где выступаете на эту тему в различных СМИ, а также примете участие в акции 6 июля. На ваш взгляд, насколько важно говорить о судьбе этих трех девушек, гражданок РФ, в самой Армении?

Зара Арутюнян: Это чрезвычайно важно, потому что в Армении очень много домашнего насилия. Несмотря на то, что год назад был принят закон о домашнем насилии, это существенно не изменило ситуацию. Ситуация не изменится до тех пор, пока есть общественное мнение, которое формирует повестку о том, что стыдно об этом говорить. Пока женщинам стыдно об этом говорить, идти в полицию и просить о помощи, пока будет сохраняться великая традиция молчания армянских женщин, это будет оставаться одной из серьезнейших язв на теле общества. История сестер Хачатурян — квинтэссенция, но я знаю очень много сестер Хачатурян в Армении, которые сидят в своих домах, чьи отцы являются вполне благопристойными гражданами. Возможно, не всех насилуют сексуально, но многие подвержены физическому и психологическому насилию.

По происхождению сестры Хачатурян армянки, но в самой Армении это дело не вызвало большой резонанс. Почему?

Мне кажется это странным. Многие, с кем я говорю, приводят один аргумент: они не верят в то, что армянский мужчина мог так поступить и что такое могло произойти в армянской семье. Они говорят: «Мы такие прекрасные люди, мы своих детей никогда не обижаем». Это единственный контраргумент. Я же говорю, что это вопрос не веры, а знаний. Можно открыть и почитать судмедэкспертизу — все доказано и написано на бумагах. Очень недальновидно думать, что если мы заметем все под ковер, то это перестанет существовать.

В России по различным подсчетам проживает более полутора миллиона армян. Вы сами живете в Москве и пытались привлечь внимание армянской диаспоры к этой проблеме. Как она реагирует? Вовлечена как-то в защиту девушек?

Армянская диаспора, как и армянское общество, говорит, что не надо привлекать внимание, потому что мы прекрасный народ, а так будет понятно, что мы не прекрасный народ… Я пыталась привлечь внимание, но российско-армянская диаспора — это притча во языцех. Все говорят, что более слабой диаспоры, чем российско-армянская, не существует. И отчасти это правда. Мне кажется, безумно недальновидно делать вид, будто ничего не произошло. Вся Россия говорит об этом, все телеканалы, все СМИ… И фамилия Хачатурян звучит везде, и всем понятно, что это армянская фамилия. Но мы предпочитаем делать вид, что об этом не знаем. Михаил Хачатурян и сами девочки — граждане России, и мы тут ни при чем.

Дело Хачатурян действительно называют самой обсуждаемой криминальной историей года. Как вы оцениваете освещение со стороны СМИ? Есть ли позиция в поддержку той или иной стороны?

Это редкий случай, когда нет официальной позиции, когда тема стала предметом широкого общественного обсуждения. Российские лидеры общественного мнения (например, Юрий Дудь — человек, на которого молится вся молодая Россия, или Алексей Навальный, про которого все знают) высказываются за немедленное освобождение девушек. На федеральных каналах очень много обсуждений, меня тоже приглашали, но я физически не смогла попасть. Нет сверху спущенной повестки, что мы говорим, что Хачатурян — отцеубийцы, или что они хорошие девочки. Почему никто не спас девочек? Почему так получилось, что они вынуждены были убивать? Справедливо ли применять в их отношении 105 статью? Это все стало предметом общественных обсуждений.

В российских СМИ обращается ли внимание на этническую принадлежность семьи?

Я не заметила отношения к этому, как к чему-то армянскому. Единственный человек, который говорит об этом как об армянском деле — это я, которая на каждом перекрестке говорит о том, как не стыдно армянской диаспоре молчать… Внимание привлекает и известная писательница Наринэ Абгарян. Мы считаем, что это дело нашего народа. Когда мне отвечают, что это внутреннее дело РФ, то я политически и юридически понимаю, что это так и есть. Но тогда я привожу такой пример: а вы представьте, что-то подобное случится с таким человеком, как Шарль Азнавур, или с теми, кого считают такими «бенч-марк» армянского народа. Если бы с ними что-то случилось, все бы отозвались, все бы сказали хоть слово. А эти девочки получились ничьими. Я думаю, что это тот случай, когда мы не можем быть равнодушными.

В одной из ваших публикаций вы говорили о том, что в начале в защиту сестер выступили российские феминистки. На фоне общего безразличия в армянском обществе,что делают феминистки в Армении? Они как-то реагируют?

Да, они реагируют. 24 июня выходили к российскому посольству. Феминистка всегда реагирует в таких случаях. Мне бы очень хотелось, чтобы на стороне девушек выступали не только феминистки, потому что к ним в Армении, к сожалению, не очень хорошее отношение. Но в России это удивительный случай, когда за сестер заступились и феминистки, и не феминистки, и женщины, и мужчины — этот случай объединил все пласты населения. Никто сейчас не говорит, что это феминистическое дело. В Армении, к сожалению, по сей день это дело, в котором только феминистки хоть что-то говорят. Я очень хотела бы, чтобы мы поняли: проблема насилия в наших домах — это не проблема феминисток. Мы все должны быть озабочены тем, чтобы наши дети имели нормальное человеческое детство. Чтобы никто не истязал наших детей.

Во Франции окончательно приняли закон, запрещающий насилие в воспитательных целях…

Это прекрасно. Я поздравляю Францию.

Вы приветствуете эту меры, но считаете ли вы, что в России или Армении подобный закон поможет бороться с домашним насилием?

Важно, принимая законы, разъяснять. Ко мне приходят растерянные родители и не знают, как детям что-то объяснить. Это проблема для людей, которые из поколения в поколение привыкли к воспитанию с помощью кулаков и криков. Проблема в том, что у них нет альтернативного видения, что ребенка нужно убеждать, уговаривать. Вопрос не только в законе. Нужно объяснять, что если мы продолжаем бить детей, то они подвергаются психологическому насилию, у них образуются травмы. У многих детей начинаются неврозы. Мы должны понимать, что это вопрос здоровья нации. Чем мягче мы будем воспитывать наших детей, тем меньше шансов, что эти дети потом полжизни будут ходить к психологам и психотерапевтам, чтобы выпутаться из этих травм детства. Да, в инструментарии воспитания родители будут ограничены, но вопрос — на чьей мы стороне. Государство должно быть на стороне слабого. Не нужно защищать взрослого отца. Мы должны защитить детей, их беспощадно избивают в русских и армянских семьях, во французских и других семьях. Я могу годами говорить о том, как латентно и пролонгировано влияет насилие на человека. Это колоссальная тема, о которой написаны тома. И это то, почему нормальные государства принимают такие законы.

РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI

Скачайте приложение RFI и следите за международными новостями

Поделиться :
Страница не найдена

Запрошенный вами контент более не доступен или не существует.