Чем мы обязаны Наполеону: законы, армия, одеколон
Как писать законы на века, а не законы-однодневки; как заложить базу воинской славы, да так, чтобы гордость не была показной; как создавать государственные памятники, которые не хотелось бы сразу же снести... О сегодняшнем наследии наполеоновской эпохи мы говорим с Евгением Понасенковым, автором двух монографий о Наполеоне Бонапарте.
Опубликовано: Отредактировано:
Кем был Наполеон Бонапарт? Диктатором, ввергнувшим пол-Европы в кровавые войны или просвещенным государственником? «Наполеон заложил базу новой Франции и новой Европы», – считает Евгений Понасенков.
Центральное место в законодательном наследии Наполеона Бонапарта занимает Гражданский кодекс, документ, вырвавший Францию из феодальной эпохи и предопределивший ее республиканскую будущность. В чем значение этого документа?
Евгений Понасенков: Человечество устроено так, что если что-то умное и адекватное происходит в одной части или в одной стране, то все остальное человечество постепенно подтягивается. Наполеон — гений, который подарил нам те комфортные моменты жизни, в которых мы сегодня обитаем.
Евгений Понасенков: Чем мы обязаны Наполеону
Чтобы создать что-то на века, нужно брать что-то из веков. Наполеон был невероятно интеллектуальным человеком. Пока он был нищий офицерик — даже не офицер — он изучал историю права, государства, языки — латынь и греческий. И когда он стал консулом — даже не стал, он к этому шел — он был готов исторически. Он думал о том, чтобы остаться в истории, поэтому он создавал красивые вещи. Гражданский кодекс — это красивая вещь. Не только стиль ампир, который нам подарил Наполеон, но и Гражданский кодекс — это часть ампира, часть классицизма. Что такое классицизм? Это все для личности, для человека. Это логика и красивая четкая структура — как Триумфальная арка, как улица Риволи.
RFI: Вы сказали о гении Наполеона как полководца. Действительно, он прошел все этапы: от артиллериста, он знал математику, языки. Всегда следил за развитием науки...
Всегда общался с учеными, был членом Института Франции. Наполеон был одержим идеей мысли, изучения чего-то нового. Это был интеллектуал в прямом смысле этого слова. Возможно, среди монархов так, по серьезному, это первый интеллектуал.
Этот человек интересовался всем в мире. В Эрфурте он захотел встретиться с Гете и вручил ему орден Почетного легиона. Гете на всю жизнь сохранил благоговение перед императором. Если вы почитаете знаменитую книжку «Разговоры с Гете» (Иоганна Эккермана — прим. RFI), то, наверное, единственный политический деятель, о котором Гете хорошо, восторженно говорит, это именно Наполеон.
Говорят, что он мог пленять и очаровывать великие умы…
Большой политик обязан быть большим артистом. Артист — это врожденное, и безусловно, Наполеон обладал той, как сейчас говорят, харизмой. Он был действительно гением.
Наполеон пришел в состояние страны уничтоженной, разрушенной. Не было ничего. Бюджета не было. На дорогах у нас гололедицы, у них — бандиты. Все. Самое главное — не было консенсуса в обществе, были роялисты, якобинцы, воры, просто те, кто наживались на страшной ситуации в стране и так далее. И Наполеон объединял общество идеями разума, логики, труда. Орден Почетного легиона был как раз той наградой, тем стимулом, который объединял нацию — и ученых, и военных, и общественных и политических деятелей, и аристократов, и новую буржуазию, и людей из самых низов, если они имели заслуги.
С именем Наполеона связано то, что мы сегодня можем назвать тяжелой французской бюрократией — огромное количество различных учреждений, подкомиссий…
При революции госаппарат был больше, чем при Людовике (XVI — прим. RFI). В революцию власть начала бюрократизироваться в центре. Наполеон, наоборот, все систематизировал, убрал лишнее. Один факт, который разрушит миф о бюрократии при Наполеоне: он лично проверял все счета империи, находил, где воруют по два франка, и возвращал их в казну.
Это систематизация, желание дать какие-то точки отсчета…
Разметка улиц. Вы бы тогда не нашли дом так легко, как сейчас, потому что никому в голову не приходило до такого страшного диктатора, как Наполеон, что по одной стороне — четные номера, по другой — нечетные. Наполеон приехал в Венецию на день и понял, что нужно кладбище вынести из города, где постоянно, когда высокая вода, распространялись болезни. То есть где бы Наполеон не появлялся, он везде вносил разум.
Еще один нюанс: легенда про одеколон 4711. Говорят, что когда войска Наполеона прибыли в Кельн, в Кельне тоже не было номеров на домах, и французы, когда встали там на постой, ничего не могли найти. И тогда Наполеон приказал дома пронумеровать, и так случилось, что якобы номер дома, где делали кельнскую воду, был 4711.
Это красивый миф, который сегодня стал метрическим фактом. Наполеон был самым чистым, самым мытым монархом того времени. Он постоянно принимал ванны. Он был ненормален до уровня жителя Древнего Рима. Ежедневно принимал несколько ванн по нескольку часов — он там мог работать: диктовать, читать, писать, а после этого растирался кельнской водой, одеколоном.
Наверное, в походах гигиена и санитария оставляли желать лучшего. В одеколоне все же есть спирт, средство дезинфекции. Вся военная медицина, в частности хирургия, была тогда же и заложена его врачами.
Да, барон Ларрей действительно внес такие большие нововведения в хирургию военного дела, что это можно назвать началом серьезной хирургии. Он придумал рессорированные носилки, невероятно продвинутые по инженерной концепции. Во-вторых, та скорость оказания помощи, оперативность, то, как орудовать инструментом, точность и формирование набора инструментов — конечно, это продвинуло всю врачебную деятельность. При Наполеоне появились консервы, получили распространение темные очки. Медицина улучшилась, ткацкий станок позволил получать необходимые вещи тем, кто раньше не мог себе этого позволить. То есть мы вступили в новую эпоху.
В завершение можно сказать, что отделяет такого правителя как Наполеон, который все-таки был жестким и авторитарным…
Здесь я поспорю. Все его проблемы и вся любовь, которую к нему испытывают люди на протяжение 200 лет, происходят от его мягкости — по отношению к семье, врагам, военным. Он не стал поднимать народное восстание в 1813–1815 годах, он всегда прощал врагов. Даже наполеоновские войны мы называем так потому, что он — самая яркая фигура. Но ведь весь этот цикл начался до него — антифранцузские коалиции с 1791–92 года, которые он просто унаследовал. Он не присоединял к себе побежденную Пруссию, побежденную Австрию, нет, это были минимальные пограничные приобретения.
Многие властители с тех пор пытались действовать, пытаясь все контролировать и держать все в своих руках. Что отличает действительно талантливого Наполеона от тех, кто сегодня?
Именно талантом. Он — талантлив, а они — нет.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться