Вывеска – это своеобразное лицо города. Мы не всегда отдаем себе в этом отчет. Мы приезжаем в некий незнакомый нам ранее город, и наше внимание, кроме прочего, останавливается и на вывесках, пусть даже это будет единственный магазин «Продукты» в центре села. Мы обязательно ее прочтем и запомним, поскольку это уже характеристика того места, куда нас завела судьба.
Мы делаем это совершенно бессознательно, не отдавая себе отчета в том, что таким образом мы уже создаем для себя образ этого места, уже его характеризуем, уже формируем свое отношение к нему.
Конечно же, потом мы зайдем на рынок, подойдем к мэрии (сельсовету), зайдем в собор или церковь – но все это мы сделаем, уже точно зная, что именно мы ищем или ждем от наших впечатлений о городе или селе. Вывеска магазина, название местного ресторана или кафе – все это мы усваиваем практически машинально. Мы прячем это впечатление в подсознание и колеблемся, когда возникает искушение его оттуда вынуть для рассказа или иллюстрации.
Эту особенность восприятия нового места, незнакомого города очень хорошо понимают, например, в музее истории Парижа — музее Карнавале. Там есть много интересного, но первый зал, в котором вы оказываетесь, это зал, где выставлены различные парижские вывески. Посетителей это несколько озадачивает. Мало кто из них задерживается в этом зале, все спешат дальше, рассматривая это первый зал как своего рода прихожую. А зал этот весьма и весьма любопытен. Там, например, есть старая вывеска, на которой изображен испуганный кот — своего рода эмблема музея Карнавале.
С одной стороны, конечно, понятно, что котики пользуются в сети огромным успехом и занимают первое место по всем параметрам, далеко опережая собачек и птичек, но понятно и другое: парижская вывеска – это первый шаг на пути знакомства с городом. Эту особенность и используют организаторы экспозиции музея, помещая их в первый зал.
Автор одной из статей о вывесках Парижа Александр Прива д‘Англемон (1850), прежде чем начать свой рассказ, пишет: «Несмотря на все то, что мне рассказывали о Лондоне, Неаполе, о Константинополе и даже о Калькутте, после честного сравнения всего, что я прочел, и всего, что мне рассказали, я пришел к глубокому убеждению в том, что в мире есть города, которые и больше, и красивее Парижа, но я глубоко убежден, что нет в мире города более любопытного и забавного, чем Париж».
Классика
Приведем два примера из литературы. Что читают на улицах города герои литературных произведений, оказавшись в новом для них незнакомом городе. У Николая Гоголя Чичиков, кроме прочего, останавливает свое внимание (и внимание читателя) на вывесках города.
Попадались почти смытые дождем вывески с кренделями и сапогами, кое-где с нарисованными синими брюками и подписью какого-то Аршавского портного; где магазин с картузами, фуражками и надписью: «Иностранец Василий Федоров»; где нарисован был билиярт с двумя игроками во фраках, в какие одеваются у нас на театрах гости, входящие в последнем акте на сцену. Игроки были изображены с прицелившимися киями, несколько вывороченными назад руками и косыми ногами, только что сделавшими на воздухе антраша. Под всем этим было написано: «И вот заведение». (Орфография сохранена)
И описание города N. у И.Ильфа и Е.Петрова также не обходится без упоминания о вывесках.
Это была приятнейшая из улиц, какие встречаются в уездных городах. По левую руку за волнистыми зеленоватыми стеклами серебрились гробы похоронного бюро «Нимфа». Справа за маленькими, с обвалившейся замазкой окнами угрюмо возлежали дубовые пыльные и скучные гробы гробовых дел мастера Безенчука. Далее «Цирульный мастер Пьер и Константин» обещал своим потребителям «холю ногтей» и «ондулянсион на дому». Еще дальше расположилась гостиница с парикмахерской, а за нею на большом пустыре стоял палевый теленок и нежно лизал поржавевшую, прислоненную к одиноко торчащим воротам вывеску: Погребальная контора «Милости просим».
Два произведения разделяет почти столетие. В каждом из них – характеристика своего времени. Ничто так не характеризует город, как его вывеска, ничто так ярко не характеризует эпоху, период жизни. Например, лаконичное постсоветское – «Еда».
Французское слово «enseigne»
Казалось бы, французское слово «enseigne» перевести на русский язык просто, его можно перевести словом «вывеска», но тут кроются некоторые особенности и нюансы, которые, впрочем, почти всегда сопровождают перевод и всегда наталкиваются на различие культур и традиций. В России и во Франции культура вывески была неодинаковой. По это причине, например, вполне объяснимо то, что статья в wikipedia (как бы ни относились к этому источнику информации) на русское слово «вывеска» значительно короче, чем статья на французское слово «enseigne». При этом автор русской статьи почти сразу же, минуя Средние века и эпоху Возрождения, и даже знаменитое «Нигде кроме, как в Моссельпроме», устремляется к современности и перескакивает на рекламу из неоновых трубок.
Альфред Фьерро ведет историю парижских вывесок с начала XIII века. По его сведениям, тогда в Париже их было ровно три. Через столетие их насчитывается уже десятка два, но все это пока не вывески в современном понимании этого слова, это некие эмблемы, знаки, с помощью которых жители стремятся отличить свое жилище от жилища соседа. Кроме тщеславия, тут есть еще и практическое значение.
Представьте себя в русской деревне, где у домов нет номеров (такое случается не только в русской деревне.) Вы спрашиваете, как найти какого-то жителя, и вам говорят, что надо пойти вон в тот дом с деревянным петухом на крыше или с резными наличниками.
Приблизительно такую роль и играли первые «вывески» в Париже. Тут это слово мы вынуждены взять в кавычки. По словам А.Фьерро, профессиональная вывеска, вывеска обозначающая, что именно под ней происходит, что изготовляют или продают, появляется только в XIV веке.
Жан Фавье в книге о средневековом Париже, определяя, что такое вывеска («enseigne»), пишет, что это «скульптура, железная пластина, подвешенная или прикрепленная к стене или же нарисованное полотно. Она — знак, определяющий место, но также и элемент украшения, декорации, плод традиции, но также и плод фантазии хозяина». Отметим, что он начинает с того, что это скульптура.
Первая вывеска
Первой вывеской в современной понимании это слова практически все историки считают обычный сноп соломы, привязанный к придорожному столбу. Для путешественника он означал в первую очередь, что в этом месте на дороге, или свернув с дороги, он может накормить и напоить лошадей и сам тоже может отдохнуть и подкрепиться. Это и есть первая профессиональная вывеска. Одно из обозначений трактира по-французски — «bouchon», что кроме первого значения (пробка), означает также и пучок соломы. И пусть вас не удивляет наличие слова «bouchon» в названии даже современных французских ресторанов.
Первой вывеской Парижа считается вывеска на улице Галанд (42, rue Galande). Это каменный барельеф XIII века (оригинал в Лувре), на котором изображен Святой Юлиан. Святой Юлиан Странноприимец (Saint Julien l'hospitalier) или Странноприимник, или Госпитальер, или Юлиан Бедный — один из католических святых (12 февраля). На барельефе он изображен вместе с Христом. По легенде, этот святой по неосторожности убил своих родителей. Чтоб искупить свою вину, он решил все бросить и прийти на берег реки вместе с женой, которая за ним последовала. Он решил построить больницу для странников и перевозил через реку всех, кто только пожелает. Однажды к нему в лодку попросился прокаженный. Юлиан не отказал и перевез его через реку. На другом берегу выяснилось, что прокаженным оказался сам Христос. Он испытывал Юлиана на твердость данных им обетов. Христос простил Юлиану его грехи. Эта сцена и изображена на барельефе, где в лодке сидят Юлиан, Христос и жена Юлиана, которая, как все с удивлением отмечают, почему-то сидит на веслах.
Здесь трудно сказать, почему, владелец дома выбрал именно этот сюжет, хотя предположить можно немало вариантов. Возможно, владелец дома работал перевозчиком на Сене, что исходя из сюжета легенды могло стать толчком к его выбору. Возможно, что своим покровителем он считал Юлиана Бедного (Saint Julien l'hospitalier). А, может быть, держал он постоялый двор или принимал на постой приезжих в Париж людей. А, может быть, свою роль сыграло соседство с церковью Святого Юлиана Бедного, одной из самых старых в Париже. А, может быть, просто во время строительства или ремонта церкви в руках у него оказался камень, который предназначался для церкви, но не случилось мастерам его приспособить, и достался он хозяину дома на украшение. Или же подобрал он его, когда викинги разгромили церковь (885-887). Вариантов несчетное количество. Все они содержат долю истины.
РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI
Подписаться