Перейти к основному контенту

Дочь расстрелянного: «В Беларуси больше думают о цене на гречку, чем о смертной казни»

Международная правозащитная организация Amnesty International опубликовала в четверг, 12 апреля, статистические данные за 2017 год относительно применения в мире смертной казни. Беларусь — единственная страна на постсоветском пространстве, где существует смертная казнь. Александра Яковицкая, чей отец был расстрелян по приговору суда, находится в Париже по приглашению Amnesty International. Она ответила на вопросы русской службы RFI.

Александра Яковицкая
Александра Яковицкая Amnesty International
Реклама

09:36

Александра Яковицкая: «В Беларуси больше думают о цене на гречку, чем о смертной казни»

Гелия Певзнер

Как отмечается в докладе Amnesty International, количество случаев исполнения смертного приговора снизилось. Тем не менее даже на территории Европы смертная казнь продолжает применяться. Беларусь является единственной страной в Европе и Центральной Азии, чье законодательство разрешает применение смертной казни. Александра Яковицкая, дочь осужденного за убийство и расстрелянного в 2016 году Геннадия Яковицкого, приехала в Париж в рамках информационной кампании Amnesty International, чтобы рассказать о нарушении прав человека в отношении приговоренных к смерти и их родственников.

Она, в частности, рассказала RFI о «пробелах в законодательстве», в которых оказываются приговоренные, официально не отбывающие наказание, но и не находящиеся на свободе. В Беларуси также нарушаются права членов семьи, которым не выдают тело их родственника после его расстрела и не предупреждают о дате приведения приговора в исполнение.

Александра Яковицкая обращает также внимание на отсутствие правового образования и информации в этой области. «Никто не задумывается над этим вопросом, над его политической стороной, пока он не коснется кого-либо лично, — говорит она RFI. — Люди в основном думают о том, сколько будет стоить гречка».

Яковицкая приехала в Париж вместе с координатором кампании «Правозащитники против смертной казни в Беларуси» Андреем Полудой. Эта правозащитная организация борется за отмену смертной казни в Беларуси. В ее действия входит информирование общественности, работа с государственными организациями и помощь семьям.

Всего в Беларуси было вынесено 406 смертных приговоров. Только один осужденный был помилован. Совет Европы и международные правозащитные организации (Правозащитный центр «Весна», Белорусский Хельсинкский Комитет, Amnesty International) неоднократно призывали руководство Беларуси отменить смертную казнь или ввести мораторий.
Разговор о смертной казни в Беларуси Александра Яковицкая начала с истории своей семьи.

Александра Яковицкая: Я бы хотела рассказать свою личную историю и то, как тема смертной казни коснулась меня и моей семьи. Моего отца приговорили к смертной казни в 2016 году. Такого приговора, конечно, никто не ожидал, большая проблема в нашей стране заключается в том, что многие люди даже не знают о том, что у нас есть смертная казнь, и никак не задумываются об этом, пока кто-то лично с этим не столкнется. Большинство людей, не вникая в ситуацию, только осуждают.

RFI: Расскажите, как проходил суд над вашим отцом

Сам суд был похож больше на цирк, чем на суд, поскольку свидетели приходили в неадекватном состоянии, в пьяном виде. Сам судья делал им замечания. У одного, допустим, четыре раза брали показания, и он говорил каждый раз разное. Судья спрашивал: «Вы можете как-то определиться, почему у вас все время разные показания?» На что свидетель говорил, что не особо помнит, что происходило. Но единственным «доказательством» на каждом суде было только то, что больше некому было совершить преступление, а отец уже ранее был осужден. Никаких доказательств больше тому, что это сделал он, вообще не было приведено. Были найдены вещи и кровь, которая не принадлежала никому из тех, кто находился на месте убийства, но никто на суде, кроме нашего адвоката, на это не обращал внимания. И даже не пытался узнать — кто там был еще и кто бы мог это сделать. И поскольку это было очень неожиданно, конечно, мы не знали, ни куда нам обращаться, ни что нам делать.

Как вам удавалось общаться с отцом после вынесения приговора?

После вынесения приговора свидание нам было разрешено раз в месяц, практически все остальное время мы могли связываться только через письма, которые однажды перестали приходить. Это случилось после того, как я в письме попросила отца выслать мне доверенность, чтобы я могла написать заявление о нарушении прав человека в ООН. Целый месяц мы не знали, жив ли он вообще и что с ним происходит. Я приходила к начальнику тюрьмы, и мне говорили, что отец просто мне не пишет, и целый месяц мне об этом рассказывали, пока я не дождалась свидания.

На свидании, естественно, он сказал, что он мне писал. Мои письма ему также не приходили. Сами свидания проходили эмоционально очень сложно, поскольку, когда его вели, перекрывали полностью коридор — практически полтюрьмы. Они кричали, никому нельзя было ни выходить, ни показываться. Вели его — всех людей с таким приговором ведут лицом вниз, как будто он может расстрелять кого-то глазами.

Как проходили свидания?

Приводил его целый конвой, они всегда находились рядом, внимательно слушали, о чем мы говорим, при этом вели себя неэтично, отпуская всякие шутки. Допустим, нам нужно было сделать ему паспорт, и я говорю отцу, что нам нужно что-то решать с этим паспортом, на что он мне говорил: «У нас время еще есть, не переживай». Конвойные отпускали такие шутки, как «ну да, чуть-чуть времени у тебя еще осталось». Они абсолютно не стеснялись меня, не боялись так себя вести. Я только могу себе представить, как они себя ведут наедине с ними, насколько подавляют их морально. Когда он приходил, он был просто в ужасном состоянии. Минут пять он приходил в себя, не понимал, что происходит и где он, поскольку, когда людей в таком статусе выводят, они не знают, куда они идут. Их могут отвести на расстрел, а могут завести на встречу с адвокатом, родственниками — они не знают, вернутся ли они. Поэтому каждый раз он пребывал в абсолютно неадекватном состоянии.

Вы упомянули проблему с паспортом. В чем она состояла?

Нужно было сделать отцу паспорт. Нас гоняли туда-обратно, никто не хотел его делать, объясняя это попросту тем, что у него нет никаких прав, поскольку он находится в «пробеле» в законе. То есть он не отбывает в тюрьме наказание, но и не находится на свободе, а просто ожидает исполнения приговора.

Как вы узнали о смерти отца?

В ноябре я приезжала, передала ему посылку. И опять у нас был месяц до встречи. В течение этого месяца опять от него не приходили никакие письма, но и наши не возвращались обратно. В декабре мне пришло письмо о том, что месяц назад в этот день его уже расстреляли. Конечно, ни тела, ни личных вещей нам не выдали. С нами никто не связывался, ничего нам не сообщали, и это морально тяжело даже осознать, поскольку ты не хоронишь близкого человека.

Как бы вы хотели помочь семьям, которые могут оказаться в подобной же ситуации?

Одна из вещей, которую мне хотелось бы донести до людей, это то, что не стоит осуждать, когда вы даже особо не знаете, что происходит. Когда вышла самая первая и последующая статьи в интернете, люди в комментариях писали очень странные вещи. Мне бы хотелось, чтобы люди знали какие-то нюансы, моменты, с которыми сталкиваются только семьи, чтобы они немножко поменяли свое отношение.

Проблема в том, что многие вообще не задумываются, особенно в таких маленьких городах, как наш, о политических, скажем, вещах. Половину населения волнует, сколько гречка будет стоить, грубо говоря. Мы тоже с этим столкнулись, только на личном уже опыте, и не знали, ни что нам делать, ни куда податься, ни как с этим справляться. Конечно, надежда была до последнего, что-то изменится. Сейчас надежда на то, что у других семей будет по-другому.

РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI

Скачайте приложение RFI и следите за международными новостями

Поделиться :
Страница не найдена

Запрошенный вами контент более не доступен или не существует.