Перейти к основному контенту
Беларусь

Политзаключенный Дмитрий Бондаренко – "обыкновенные" пытки

30 января в Белоруссии в Могилевской колонии вступают в действие новые правила для политического заключенного Дмитрия Бондаренко. Во время заключения Бондаренко, координатор гражданской кампании «Европейская Беларусь», перенес тяжелую операцию на позвоночнике. Тюремные власти решили, что заключенный больше не нуждается в незначительных послаблениях, которыми он пользовался ввиду тяжелого состояния здоровья. О ситуации, в которой оказался политзаключенный, получивший 2 года тюрьмы за участие в манифестации протеста против перевыборов А.Лукашенко, RFI рассказал его супруга Ольга Бондаренко.

Белорусский политзаключенный, координатор гражданской кампании "Европейская Беларусь" Дмитрий Бондаренко
Белорусский политзаключенный, координатор гражданской кампании "Европейская Беларусь" Дмитрий Бондаренко © REUTERS
Реклама

RFI: Каковы новые правила содержания в заключении Дмитрия Бондаренко? Что это обозначает?

Ольга Бондаренко: Для него они новые потому, что во время заключения он перенес тяжелую операцию на позвоночник. И поэтому у него были некоторые послабления. Скажем так: для его состояния это были очень маленькие послабления. Но теперь его лишили даже их.

Поскольку у него плохо действует правая нога, он помогал себе при ходьбе, передвигался с помощью специальной палки-костыля. Теперь они решили, что палка ему не нужна.

Раньше ему было разрешено ходить в той обуви, которую привезла я, потому что она более удобная и ему не надо завязывать шнурки. Ему нельзя наклоняться. Они тоже решили, что теперь он должен ходить только в форменной тяжелой, неудобной, негнущейся обуви.

Ему запрещено лежать днем. А при его заболевании он только-только начал сидеть, присаживаться. Я сама видела на кратком свидании, что как только он ненадолго садился, у него начинала болеть поясница, и ему приходилось вставать.

То есть, фактически, человеку после операции с больной спиной, у него еще больные суставы (наверное, от нагрузки - из-за того, что он все время стоял) придется целые сутки стоять, ходить и совсем немножко сидеть, потому что сидеть ему больно. Теперь он должен ходить в строю - без палки, хромая.

И его сразу определили в рабочий отряд. Хотя он приехал туда (в Могилевскую колонию) сразу после операции. Есть и нерабочие отряды, но его сразу определили в рабочий. Но работать пока не заставляли. Теперь врачи решили, что он может работать. Ему определили легкий вид работ. Но, зная наших начальников там в колонии, это очень широкая трактовка. Поэтому я даже не предполагаю, что он должен будет делать...

RFI: То есть, насколько я понимаю, Дмитрию Бондаренко восстановили нормальные условия содержания в заключении, как прочим заключенным. Но для человека, который перенес в заключении тяжелую нейрохирургическую операцию, к которой, насколько мы знаем, прибавилась еще болезнь сосудов, это равнозначно пыткам?

Ольга Бондаренко: Я думаю, что вообще нахождение в колонии в таком состоянии - пытка. Я по своей работе часто сталкиваюсь с людьми, у которых болит спина, поясница, у которых были радикулиты, с моими подругами, которые водят машину, и у них болят спины... Скажем так: сейчас болезнь спины - это болезнь века.

Может быть, кто-то из слушателей представит себе стадию обострения. Но даже еще не когда вы хромаете, представьте, что вы попадаете в колонию со всеми вытекающими последствиями... Даже не знаю, что еще к этому прибавить. Просто пускай, попробуют это представить.

RFI: Дмитрий Бондаренко, координатор гражданской кампании "Европейская Беларусь", был приговорен к двум годам заключения за участие в акции протеста после президентских выборов в Белоруссии 19 декабря 2010 года. Как вы думаете, на что рассчитывают власти, так вот тяжело испытывая его здоровье, доводя его до тяжелого состояния? Какие цели они могут преследовать?

Ольга Бондаренко: Честно говоря, я раньше думала, что это - прошение о помиловании. Причем понятно, что никто не хочет их писать. Поэтому их выбивают силой. Но после того, что мы узнали по последней информации об Андрее Санникове, о нашем очень близком друге - то, что у него выбили два месяца назад силой и угрозой жизни жены и ребенка это письмо, но он еще не находится на свободе...

RFI: Да, Андрей Санников подписал просьбу о помиловании под давлением в заключении. Его жена Ирина Халип, которая рассказала об этом, сказала, что во время свидания Санников показал ей через стекло записку, на которой было написано "на кону стоит жизнь, в любой момент меня могут убить". Дмитрий Бондаренко находится в тех же условиях. И когда вы говорите о помиловании, речь идет о том, чтобы заставить его написать просьбу о помиловании, то есть признать свою вину.

Ольга Бондаренко: Я не знаю, есть ли какая-нибудь формулировка в этом письме или, может быть, например, просто хотя бы написать, чтобы потешить самолюбие Лукашенко, это надо сделать. Но как мы видим, это было сделано под давлением, но тем не менее, Санников не находится на свободе. Поэтому в данный момент я не понимаю даже, чего они хотят от Дмитрия.

Потому что сейчас для него узнать, что произошло с Андреем, значит, что логика такая: даже если я через боль, через всё это подпишу, буду ли я на свободе?

RFI: Ольга, вы в воскресенье 29 января говорили с вашим мужем по телефону. Что он вам сказал? В каком он находится состоянии? Как звучит его голос?

Ольга Бондаренко: В принципе, по голосу - нормальному, он - в совершенно нормальном состоянии. То есть, в хорошем тонусе и в принципе всегда я ни разу не видела его за все это время самых страшных катаклизмов и тех же самых пыток в СИЗО КГБ я его никогда не видела, скажем, подавленным. Ну, единственное - перед операцией. Потому что надо было принять очень сложное решение.

И сейчас я тоже думаю, что ему нужно принимать какое-то решение. Он не знает, что ему лучше. Я так понимаю. То есть, он мне сказал: "Я готов идти до конца, до самого конца". Я так понимаю, что в смысле "до смерти". Если это надо. Могу и написать, чтобы быть на свободе хоть как-то, с тобой.

Раньше он четко знал, что он писать не будет. Сейчас перед ним встала небольшая дилемма об этом, насколько я понимаю. Но не из-за того, что с ним делают. А из-за того, что (хотя он мне этого не сказал) я хочу его видеть живым - скажем так. Конечно, мне нравится, что мой муж - герой, но мне не нужен совсем мертвый муж.

РассылкаПолучайте новости в реальном времени с помощью уведомлений RFI

Скачайте приложение RFI и следите за международными новостями

Поделиться :
Страница не найдена

Запрошенный вами контент более не доступен или не существует.